Защитник Империи - Буревой Андрей - Страница 4

«Так, значит, вот ты как?! – соскочил с моего плеча на стойку бара бес и, уперев лапы в бока, заявил: – Тогда знай – сам своих грязных баранов считать будешь! На меня не рассчитывай! И вообще…» – Не договорив, он просто исчез.

«Бес?.. Бес, куда ты запропастился?» – недоуменно покрутив головой, попытался призвать я нечисть. Но этот проходимец хвостатый не объявился и не откликнулся.

От бесплодных попыток дозваться беса меня оторвал десятник. Похоже, он решил, что наступил подходящий момент для расспросов.

– Так что там с твоим назначением, а, Стайни?

– Я же уже говорил – меня сюда отправили ловить контрабандистов, – выдал я в общем-то чистую правду. Только не всю.

– Нет, ты слышал, Лигет? – спросил у трактирщика Готард. – Контрабандистов его к нам ловить отправили! – И презрительно фыркнул: – Совсем там, в Охранке, за ослов нас держат! Даже не удосужились приличную легенду для своего человечка состряпать!

– Угу, – покивал в такт его словам Лигет, устремляя на меня настороженный взгляд.

– Да никакая это не легенда, – попытался я максимально убедительно заверить собеседников. Похоже, скрывая истинные мотивы своего назначения, я могу втравить себя в еще большие проблемы. Если не удастся сейчас отбрехаться, то как пить дать – сочтут меня одним из этих гадов-инспекторов, что изводят проверками служивый люд. А это еще хуже насмешек – кому приятно, когда при встрече все рожу от тебя воротят, не разговаривают и вообще напрочь игнорируют. Ладно в городе, но в такой дыре через пару дней взвоешь без общения.

– Значит, будешь стоять на своем? – уточнил десятник. – Ну-ну…

– Да ладно вам, – не стал я молчать. И, памятуя о том, что лучшая оборона – это наступление, насмешливо фыркнул: – Можно подумать, у вас тут лихих людей совсем нет. Прямо святые места, а все население поголовно – честные и порядочные граждане.

– Не все, конечно, – признал справедливость моего замечания Готард и, отставив пиво, повернулся ко мне: – Но контрабанду через нашу таможню все равно никто не тащит!

– Ты в этом абсолютно уверен? – задал я провокационный вопрос.

– Да!

– Выгоды здесь нет никакой с нелегальных поставок товара, – вмешался в наш разговор трактирщик, на миг прекратив начищать кубок. И вздохнул: – Оттого и контрабандистов нет.

– Нет, ну бывают, разумеется, случаи, когда кто-то из приказчиков или караванной охраны пытается кое-что через таможню без уплаты пошлины протащить, – неожиданно не согласился с ним десятник. – Как без этого? Редко, но бывает… Только это на городском посту, а не тут.

– Да и что там тащат? Так, ерунду всякую, не стоящую упоминания, – пренебрежительно махнул рукой трактирщик и, опершись руками о стойку, продолжил излагать прерванную десятником мысль: – Контрабандисты у нас не водятся, потому что выгоды нет. Большая часть вывозимого товара, пользующегося неизменно высоким спросом в степи, – это галантерея и мануфактура. А таможенные пошлины на такой товар крайне невелики. Казначейство таким образом поддерживает наших работяг. При подобном раскладе и контрабандных потоков от нас к степнякам нет. А у них, кроме овец, считай ничего на продажу и нет. Но ввозимый к нам скот тоже облагается необременительной пошлиной. Вот и выходит, что и им нет никакого смысла контрабандой промышлять.

– В общем, отдельные случаи бывают, а преступной системы нет, – заключил десятник, едва Лигет прервался. – Десяток-другой отрезов сукна купеческие приказчики иногда утаят, пару коробок перламутровых пуговиц… да, пожалуй, и все. Реальных же контрабандистов у нас днем с огнем не сыщешь.

– Ну если поискать, то найти можно, да только не на таможне, – усмехнулся трактирщик. – Ее-то они обходят десятой дорогой.

– Вот-вот, – кивнул Готард. – С таможней они просто не связываются – под аркой запрещенный товар при всем желании не протащить, обязательно попадешься. И скажу я тебе – на такую дурость ни один контрабандист не сподобится! Ведь единственный товар, который имеет смысл тащить из степи, это «Эльвийская пыль». А за ее ввоз светит пожизненная каторга без всяких поблажек… И какой, по-твоему, идиот согласится тащить такой груз под аркой?

– Таких идиотов нет, – поддержал Готарда трактирщик. – «Эльвийскую пыль» все больше верхом переправляют, ну или в крайнем случае с бегунками… Но никак не через таможню.

– Что за бегунки такие? – тут же полюбопытствовал я.

– Да просто олухи, – поморщился десятник. – Не преступники даже… Обычные люди, которых торговцы дурью подвязывают к своему делу за карточные долги или еще как. И подряжают доставить товар с того берега Леайи.

– Находятся остолопы, что поддаются на уговоры разом расплатиться по долгам, просто смотавшись разок за реку и обратно. Только шансов у них практически нет, – поделился Лигет. – В окрестностях Остмора пять сотен конных егерей расквартировано, чтобы таких вот бегунков ловить.

– И дело свое парни знают! – подхватил десятник. – Всю реку обложили – везде посты, пикеты и разъездные патрули. Мышь не проскочит!

– Угу, – кивнул трактирщик. – Шансов пробраться через кордон практически нет. – И поднял взгляд на потолок: – Потому почти весь поток дури верхом идет. Там, где до контрабанды ни таможенникам, ни егерям не добраться.

– Это как так? – не понял я многозначительных намеков.

– Да очень просто, – усмехнулся Лигет. – Торговцы дурью засылают в степь своих эмиссаров, те закупают «Эльвийскую пыль», возвращаются к границе, мастерят небольшой воздушный шар и, дождавшись попутного ветра, запускают его. Предварительно загрузив десятком фунтов дури и снабдив магическим маячком. И через несколько часов груз уже на территории Империи. Благополучно миновав все кордоны и заставы, приземлился в какой-нибудь глуши. Где его и подберут. И при этом для самих торговцев дурью – почти никакого риска быть пойманными.

– Хитрый способ, – восхитился я изобретательностью местных.

– Понял теперь, почему контрабандистов у нас тут нет? – спросил десятник и сам же ответил: – Потому что при таком раскладе им просто на фиг не сдалась таможня!

– В общем-то понял, – ответил я, сосредоточенно размышляя над здешними реалиями. И, подумав, осторожно заметил: – И все же мне кажется, не все так славно у торговцев дурью. Их воздушный транспорт вряд ли надежен… Демон его знает, куда занесет этот воздушный шар. Замаешься гоняться за ним и искать.

– Это да, – согласился Лигет. – Только торговцы дурью остаются в наваре, даже получив лишь малую часть отправленного. Сколько там, в степи, эта «Эльвийская пыль» стоит? Ну три, ну пять золотых за фунт… Все зависит от жадности сборщиков. У нас же этот же самый фунт, ежели за раз продать, не меньше чем за полсотни уйдет. А если по частям расторговать, то и всю сотенку наварить можно.

– Ничего себе! – присвистнул я. – При такой разнице в цене действительно мало кого будут волновать потери некоторой, даже значительной части груза.

В этот момент распахнулась дверка, отделяющая кухню от зала. И появилась, видимо, та самая Лидия, к которой ранее обращался трактирщик. А может, и не она. Но поднос с едой в руках у девушки был.

И глядя на нее, я окончательно упал духом. Нет, роста она оказалась обычного и телесной мощью не впечатляла. Разве что чуть полновата, на мой вкус… Но смотреть на нее без слез невозможно – до того жалко бедную становится. Косая на правый глаз, лопоухая, нос – как клюв хищной птицы. А улыбаться ей вообще противопоказано! Ибо зубы все кривые: какие внутрь загнуты, а какие наружу торчат. Просто страх смертный во плоти!

– Как же вы здесь живете?! – вырвалось у меня. И сказал уже чуть тише, чтобы не расстраивать бедную девушку: – Тут же милосердный дом для увечных впору открывать, а не трактир!

– Так вот и живем, – буркнул в ответ трактирщик. – Иди, Лидия, иди, – сказал он прислуге, подошедшей к нам и поставившей на стойку поднос.

А Готард зачем-то пнул меня ногой и сделал страшные глаза. Я не стал развивать поднятую было тему страхолюдин, работающих в трактире. Вместо этого отдал должное местному яству – баранине, обжаренной с луком и картофелем. И был приятно удивлен тем, что блюдо оказалось вполне прилично приготовленным. Я с удовольствием умял всю порцию и собрался даже попросить добавки. Но не успел.