Защитник Империи - Буревой Андрей - Страница 15

«Это же сколько еще такого удобного случая ждать придется? – без энтузиазма отреагировал на мое предложение прохвост рогатый. После чего, с подозрением покосившись на меня, пробурчал: – Да и ты, остолоп, опять небось все запорешь. «Я взяток не беру! Подарков не принимаю!» Осел потому что!»

«Бес, не тупи, – миролюбиво протянул я, не отреагировав на прозвучавшую издевку. – Какие тут могут быть взятки? Не уплатив таможенную пошлину, скажем, с сотни овец, степняки на этом пару серебряных имеют. Контрабандистам нет смысла отдавать много больше половины этой суммы. Значит, по максимуму наша выгода будет составлять серебряный ролдо с сотни. Тогда как если сделать все как полагается и зафиксировать факт контрабанды, таможенное подразделение получит премию в размере десятой части стоимости груза. А это семь серебряных с каждой сотни. И получается, что по закону поступать еще и выгодней, чем брать взятки».

«Да кому они нужны, эти твои серебрушки?» – пренебрежительно махнул лапкой бес. Напустив на себя дюже важный вид, он прошелся передо мной по столешнице туда-сюда. Молча и заложив лапки за спину. Своим видом бес напомнил мне нашего классного учителя тьера Говеля, уволенного из универсиума и преподававшего некоторое время в магистратской школе Кельма. Тот тоже так ходил, прежде чем разразиться длинной речью, долженствующей донести до его беспросветно тупых учеников всю ученую мудрость.

«Слушай меня внимательно и запоминай, ослоголовый, – остановившись, взялся наущать рогатый. – Выгоднее всего требовать денежки с контрабандистов как сейчас – в момент их поимки с поличным, когда им грозят серьезные расходы. У любого человека в такой момент возникает желание свести потери к минимуму. И достаточно только чуть подтолкнуть его в правильном направлении, чтобы он с радостью и удовольствием преподнес своему спасителю кошель, набитый золотыми монетками. Да еще и остался бы тебе благодарен! С того же Дустума вполне можно было бы снять неплохую денежку – сотенки две золотом, не меньше!»

«Думаешь, я этого не понимаю? – прервал я разошедшегося беса, который, сверкая глазками, все повышал голос. – Конечно, вполне можно было вынудить бая тряхнуть мошной. И я бы разжился парой сотен золотых ролдо. Все так. Но вот насчет того, что он бы еще и благодарен остался, ты, бес, загибаешь. С чего баю Дустуму быть благодарным человеку, по вине которого он потерял внушительную сумму денег? Нет, рогатый, результат будет совсем не тот, о котором ты толкуешь. Не признательность ждет взяточника в итоге, а неприязнь и злоба. А там и до мести недалеко. Особливо если помимо Дустума будут и другие жертвы гада-таможенника».

«А если контрабандистов по закону задерживать, то они, думаешь, на тебя не озлятся? – насмешливо поинтересовался бес. – Денежки-то они что так, что так потеряют. И выходит, риск в обоих случаях для тебя одинаков при несопоставимо различном уровне дохода. Так что надо рубить денежки, пока они сами в лапы плывут, и валить отсюда быстренько!»

«Если по закону все делать, то контрабандисты не сразу очухаются и не займутся немедленно изведением неугодного таможенника, – не согласился я с нечистью. – Пока подумают, обсудят да придут к выводу, станет ли мое устранение решением проблемы, нас здесь уже и не будет».

«И золотишка у нас не будет!» – мрачно отрезал бес.

«Зато утрем нос гадам из Охранки, сославшим нас сюда! – парировал я. – Да и казначейские явно оценят наши заслуги по отлову контрабандистов. Глядишь, проникнутся и наградят. Мне всего ничего надо-то, чтобы получить не наследное дворянство. Лишь еще один орден «Страж Империи».

«Да если бы ты меня слушал, давно бы уже императором заделался, а не каким-то там дворянчиком! – с негодованием выпалил бес. – А ты – дурное и настырное животное, к разумным советам прислушиваться не желаешь и делаешь все по-своему! Отсюда и все твои беды!»

«Бес, ты дождешься, что я тебе когда-нибудь точно рыло начищу! – разозлился я. – Пора бы тебе уже уяснить, что ты мне не указчик! Что делать и как поступать, определяю я! А ты можешь либо смириться с этим фактом и помогать претворять в жизнь мои идеи, либо продолжать стоять на своем и ждать выселения из моего тела! Уяснил?!»

«Так я и помогаю! Я и помогаю!» – патетически возопил этот прохвост.

«Не вижу, – хмуро бросил я. – Вот в схватке с демонами твоя помощь была видна, не спорю. А сейчас ты только языком треплешь да обзываешься, а пользы никакой не приносишь!»

«А как же мудрые советы? – с надеждой воззрился на меня бес. – Они разве за помощь не считаются?»

«Не считаются! – отрезал я. – Потому как идут вразрез с моими планами и жизненными принципами. В общем, никакого от тебя проку! – И, тут же вспомнив кое-что, добавил: – Вот кто обещал научить меня хитрому способу слияния со стихиями без трагических последствий для здоровья, а? Да так своего обещания и не выполнил? Молчишь? Может, мне надо пальцем в чье-то рыло ткнуть?»

«Не надо! – наотрез отказался бес. И, энергично потерев пресловутое рыло, заявил: – Я от своих слов не отказываюсь! Обещал – научу! Но на чем я тебя учить буду? Сам ты магическим даром не владеешь, мои возможности в твоем теле ограниченны, а свободных источников стихиальной энергии я в этой дыре что-то не наблюдаю. А без учебных пособий тут не обойтись!»

«Неужели ничего нельзя придумать?» – недоверчиво сощурился я.

«Ну давай я тебе покажу, и сам убедишься, – предложил рогатый.

«Показал уже, хватит с меня», – отказался я, непроизвольно покосившись на обретающуюся совсем неподалеку суккубу.

«Да не будет ничего такого, не боись, – заверил бес. – Я просто покажу тебе мир таким, каким его могут видеть людские маги. И ничего сверх того».

«Точно ничего?» – недоверчиво осведомился я.

«Точно-точно! – заверил рогатый поганец. – Только твое согласие нужно».

Обдумать как следует предложение беса я не успел. Открылась дверь, и в конторку зашли бай Дустум и Готард Дилэни. А следом за ними заскочил мальчишка-слуга, держащий в левой руке подушечку с кистями, а в правой – дорожный сундучок.

– Я делать все, – сообщил мне тяжко отдувающийся степняк, усаживаясь на стул. Вернее, сел он уже на подушечку, шустро подложенную ловким мальчишкой ему под зад.

Подняв взгляд на оставшегося стоять Готарда, я дождался от него подтверждения слов бая. И лишь после этого взялся заполнять таможенную декларацию на недостающее количество овец. Впрочем, там дел-то всего ничего – несколько росчерков пера да шлепок печатью.

Выправив документ, я протянул его баю Дустуму. Быстро просмотрев бумагу, степняк удовлетворенно кивнул и протянул декларацию своему слуге. Тот быстро упрятал ее в сундучок.

– Ну что ж, все в порядке, можете спокойно гнать свою отару на торг, – изобразив радушную улыбку, намекнул я степняку, что пора ему выметаться из конторки.

Но тот намека не понял. И со стула не встал. А тоже заулыбался и, бросив в сторону Готарда многозначительный взгляд, склонился ко мне:

– Говорить давай?

– Десятник, выйди, – нахмурившись, приказал я, лихорадочно соображая, что еще могло понадобиться от меня этому контрабандисту. А когда Готард прикрыл за собой дверь, посмотрел на Дустума: – Ну и?..

– Подарок, да, сделать хочу, – пояснил свои действия бай и повелительно махнул рукой мальчонке, подзывая его.

Подскочив к своему господину, слуга щелкнул пружинным замком на боку сундучка, вытащил из него приснопамятную коробку с шахматами и вложил ее в руки бая. Тот ласково погладил свою игрушку, перед тем как положить на стол.

Я открыл рот, намереваясь спросить, что все это значит. Но Дустум успел раньше. Со значением глядя на меня, он сказал:

– Хорошая вещь. Триста золотых цена, – и придвинул коробку с шахматами ко мне.

Я глубокомысленно покивал, вроде как поверил, но в душе возмутился наглости степняка. Нет, вещь, разумеется, ценная, спору нет, но три сотни ролдо золотом она точно не стоит. Серебром – очень даже может быть.

– Спасибо, конечно, – поблагодарил я и сдвинул шахматы назад к краю стола. – Но не стоит. Я ничего такого не сделал, чтобы мне такие щедрые подарки преподносить.