Снова и снова - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 5

Гостиница «Пояс Ориона» за двадцать лет не изменилась. На взгляд Саттона, все выглядело как в день, когда он покинул Землю. Немного обшарпанный, постаревший дом, где по-прежнему царила атмосфера существования на цыпочках, с пальцем прижатым к губам, подчеркнутая предупредительность, тихий шорох приглушенной жизни… Все это он помнил, и тосковал об этом в долгие годы отчуждения и одиночества.

Живая картина на стене холла была все та же. Неизменный Сатир и через двадцать лет продолжал догонять все ту же перепуганную нимфу. И все тот же заяц выпрыгивал из-за куста, и с привычной скукой наблюдал за погоней, меланхолично пожевывая неизменный пучок клевера.

Мебель, принимавшая формы тела, вышла из моды еще тогда, двадцать лет назад, но все еще стояла на своих местах; правда, ее перекрасили в мягкие, пастельные тона.

Пористое покрытие на полу пружинило чуть меньше, а цефейский кактус, видимо, приказал долго жить, на его месте красовалась начисто лишенная экзотики земная герань.

Из кабины видеофона вышел служащий.

— Доброе утро, мистер Саттон, — сказал он хорошо поставленным голосом андроида. Потом добавил, — А мы все ждали, когда же вы вернетесь.

— Двадцать лет? — удивился Саттон. — Долгонько вам пришлось ждать.

Андроид невозмутимо продолжал:

— Мы сохранили ваш костюм. Знали, что он вам понадобится. Все чистое и выглаженное.

— Очень любезно с вашей стороны, Фердинанд.

— А вы почти не изменились, — сказал Фердинанд. — Только бороду отпустили… Но я-то вас сразу узнал.

— Борода и одежда, — уточнил Саттон. — Одежда в жутком состоянии, сами видите.

— Ну, что вы, не так уж…— с вежливой улыбкой ответил Фердинанд. — У вас есть багаж, мистер Саттон?

— Нет.

— Тогда, может быть. желаете позавтракать?

Саттон смутился, внезапно ощутив, что действительно голоден. Мгновение он соображал, как пища может подействовать на отвыкший от нее желудок.

— Желаете посмотреть меню?

Саттон покачал головой

— Да нет, не нужно. Я лучше пока приму душ и побреюсь. А завтрак потом пришлите в номер. Все равно что. И одежду.

— Может быть, омлет? Вы раньше всегда заказывали омлет на завтрак.

— С удовольствием, — ответил Саттон, отошел от стойки и усталой походкой направился к лифту. Он уже собирался закрыть дверь, когда услышал:

— Подождите, пожалуйста!

Он обернулся. Через холл бежала стройная рыжеволосая девушка. Она скользнула в кабину лифта и прижалась к стенке спиной.

— Огромное спасибо, что подождали, — переведя дыхание, сказала она.

Кожа у нее была белая, как цветок магнолии, а глаза глубокого серого цвета. Как гранит, подумал Саттон.

— Мне было приятно подождать вас, — сказал он и мягко закрыл дверь кабины.

Девушка смерила его любопытным взглядом, и губы ее дрогнули в улыбке. Саттон улыбнулся в ответ.

— Знаете, терпеть не могу обувь. Жутко трет, — простодушно признался он и нажал кнопку. Лифт тронулся, мелькая огоньками этажей.

— Я приехал, — сказал Саттон, когда кабина остановилась. — Всего доброго.

— Мистер!

— Да, в чем дело?

— Я не собиралась над вами смеяться! Честное-пречестное слово, даже и не думала!

— А я и не обиделся. Почему бы вам не посмеяться! — с улыбкой ответил Саттон и закрыл дверь.

Минуту он постоял у лифта, пытаясь побороть охватившее его волнение.

Спокойно, — сказал он себе. Полегче, парень. Как минимум, ты дома. Вот место, о котором ты мечтал. Десятка три шагов, и все. Подойдешь, повернешь ручку, толкнешь дверь, а там все будет точно так, как ты запомнил. Любимое кресло, живые картины на стенах, маленький фонтан с венерианскими русалками, и окна, из которых видна Земля… Но никаких эмоций. Раскисать нельзя. Потому что тот тип в космопорту врал. И в гостиницах по двадцать лет номера не держат.

Что-то тут не так. Непонятно пока, что именно, но что-то катастрофически не так…

Он сделал шаг, потом еще один… Шел медленно, борясь с волнением, часто сглатывая слюну…

На одной из картин, вспоминал он на ходу, был лесной ручей, деревья на берегу и птицы, перелетавшие с ветки на ветку. В самые неожиданные моменты какая-то из птиц начинала петь. Чаще всего — на рассвете или на закате. Вода в ручье заливалась радостной песенкой, и слушать ее, утонув в глубоком кресле, можно было бесконечно.

Он вдруг понял, что бежит, но даже не попытался остановиться.

Пальцы сжали ручку, повернули ее… Вот она, его комната — любимое кресло, бормотание ручейка, плеск русалочьих хвостов.

Опасность он почувствовал сразу, еще не успев переступить порог. Хотел бежать, но было поздно. Ноги подкосились, он упал.

— Джонни! — он захлебнулся собственным криком.

Перед тем, как погрузиться в темноту, Саттон успел услышать еле различимый шепот:

— Все нормально, Эш. Мы в ловушке.