Дикие карты (сборник) - Снодграсс Мелинда М. - Страница 53

Том остановил машину и просигналил.

Прямо за изгородью виднелась хибара, которую Джоуи гордо именовал своим домом. На вершине рифленой жестяной крыши красовалась огромная вывеска с прожекторами, подсвечивавшими буквы. Она гласила: «Металлолом и автозапчасти Ди Анджелиса». За два десятилетия краска выцвела и облупилась от солнца и дождя; дерево потрескалось, а один прожектор перегорел. Рядом с домом стояли допотопный желтый самосвал, тягач и предмет неусыпной гордости Джоуи — кроваво-красный «Кадиллак» пятьдесят девятого года выпуска с задними стабилизаторами, похожими на акульи плавники, и улучшенным двигателем — настоящим зверем, по словам Джоуи, — который торчал из срезанного капота.

Том снова просигналил. На этот раз он воспользовался их особым сигналом — пробибикал мелодию из мультика, который они оба очень любили в детстве.

На землю пролился квадрат желтого света — хозяин свалки открыл дверь и застыл на пороге, держа в каждой руке по бутылке пива.

У них не было абсолютно ничего общего. Джоуи и Том были из совершенно разного теста, жили в двух совершенно разных мирах, но это не мешало им оставаться лучшими друзьями — с того самого дня, когда в третьем классе устроили выставку домашних животных. В тот день он сделал открытие, что черепахи не умеют летать, а также понял, кто он такой и что он может делать.

Стиви Брудер и Джош Джонс подкараулили его на школьном дворе. Они принялись играть в мяч его черепахами, перекидывая их друг другу, а Томми метался между ними, весь красный и в слезах. Когда им это наскучило, они начали швырять их в мишень для метания, начерченную мелом на стене. Одну сожрала немецкая овчарка Стиви. Когда Томми попытался оттащить собаку, Стиви набросился на него и повалил на землю.

На этом они не остановились бы, если бы не Джоуи-помоечник, худющий, как щепка, парнишка с непокорными черными вихрами. Он был на два года старше своих одноклассников и успел уже дважды остаться на второй год, потому что едва умел читать, и его вечно дразнили вонючкой из-за его отца. Дома, который был владельцем свалки. Джоуи был далеко не таким рослым, как Стиви Брудер, но это его не волновало — ни в тот день, ни вообще. Он просто схватил Стиви за шкирку, развернул к себе и наподдал коленом в пах. Потом наподдал и собаке, да и Джошу Джонсу тоже досталось бы, если бы тот не успел удрать. Когда он улепетывал, мертвая черепаха перелетела через весь двор и угодила прямо в его жирный красный затылок.

Джоуи видел, как это произошло.

— Как ты это делаешь? — изумился он.

До этого момента Томми не отдавал себе отчета в том, что это из-за него его черепахи умели летать.

Это стало их общей тайной и положило начало их странной дружбе. Томми помогал Джоуи делать домашние задания и натаскивал его перед каждой контрольной. Джоуи защищал Томми от обидчиков в школьном дворе. Томми читал Джоуи комиксы, пока тот не научился читать так хорошо, что мог обходиться без своего приятеля. Дом, обладатель начинающей седеть гривы волос, пивного брюшка и нежнейшего сердца, страшно этим гордился: сам он не умел читать даже по-итальянски.

Их дружба тянулась все годы средней школы и продолжилась после того, как Джоуи оттуда вылетел. Она пережила их первые романы с девчонками, выдержала испытание смертью Дома Ди Анджелиса и переездом семьи Тома в Перт-Амбой.

Джоуи поддел крышку еще одной бутылки «Рейнгольда» открывашкой, которая висела на шнурке у него на шее. Его белую майку уже распирало растущее пивное брюшко — точно такое же, как у отца.

— И охота тебе с твоими-то мозгами просиживать задницу в телевизионной мастерской?

— Работа как работа, — пожал плечами Том. — Я подрабатывал там прошлым летом и смогу устроиться туда на полный день. Неважно, что за работа у меня будет. Важно то, что я стану делать с моим, гм, талантом.

— Талантом? — поддел Джоуи.

— Ты знаешь, о чем я, итальяшка бестолковый. — Том поставил опустевшую бутылку на ящик из-под апельсинов, стоявший рядом с его креслом. Обстановку в доме Джоуи вряд ли можно было назвать роскошной; большую ее часть он откопал на своей свалке. — Я все думал о том, что сказал Джетбой перед тем, как погиб, пытался понять, что же он хотел сказать. Мне кажется, он говорил о том, что остались дела, которые он еще не сделал. Ну а я вообще ничего не сделал. Всю дорогу я спрашивал себя, что я могу сделать для моей страны,[68] понимаешь? Ну так вот, мы оба знаем ответ на этот вопрос.

Джоуи покачивался в кресле, время от времени прикладываясь к бутылке и встряхивая головой. За спиной у него всю стену занимал книжный стеллаж, который Дом сколотил для ребятишек почти десять лет назад. Нижняя полка была забита мужскими журналами. На всех остальных стояли комиксы: «Супермены», «Бэтмены», «Экшн-комиксы», «Сыщики», «Классика в картинках» и самое главное сокровище — почти полная подшивка «Комиксов о Джетбое».

Джоуи перехватил его взгляд.

— Даже не думай об этом, — сказал он. — Ты — не Джетбой, Тадс.

— Нет, — согласился Том. — Я — лучше. Я…

— Придурок, — с готовностью закончил за него Джоуи.

— Туз, — сказал он серьезно. — Как «Четыре туза».

— Это та черномазая джаз-группа, да?

Том вспыхнул.

— Ну ты, бестолковый итальяшка, они не были певцами, они…

Джоуи жестом оборвал его.

— Я знаю, кто они такие, Тадс. Отвяжись от меня. Они были болванами, вроде тебя. Их всех засадили за решетку, застрелили или что-то в этом роде, разве не так? Кроме того вонючего стукача, забыл его фамилию. — Он прищелкнул пальцами. — Ну, помнишь, он еще играл Тарзана.

— Джек Браун, — подсказал Том — в свое время он писал по «Четырем тузам» курсовую. — И голову даю на отсечение, есть и другие, просто они молчат. Как я. Я же молчал. Но больше не намерен.

— Значит, ты отправишься прямиком в «Байонна таймс» и устроишь в редакции представление? Ты бы еще сказал им, что ты коммунист. Тебя переселят в Джокертаун, а твоим родителям перебьют все стекла в окнах. Да тебя могут даже в армию отправить, тупица.

— Нет, — покачал головой Тадбери. — Я все обдумал. «Четыре туза» были у всех на виду. Я не собираюсь никому открывать, кто я такой и где живу. — Он ткнул пивной бутылкой в сторону полок. — Я буду хранить свое имя в секрете. Как в комиксах.

Джоуи расхохотался.

— Еще и трико на себя нацепишь, недоумок?

— Черт побери! — выругался Том. Он был уже готов взорваться. — Заткнись, пока не получил. — Приятель и бровью не повел — все так же сидел в своем кресле, раскачиваясь и ухмыляясь. — Давай, трепло, поднимай свою жирную задницу и тащи ее во двор. Я покажу тебе, что я умею. Давай, умник.

Они вышли, и Том, переминаясь с ноги на ногу на холодном ноябрьском воздухе — изо рта у него шел пар, — нетерпеливо дожидался, пока Джоуи подойдет к большому металлическому ящику у стены дома и включит рубильник. Вспыхнули фонари. Собаки бродили вокруг, принюхиваясь, а потом потрусили следом за ними. Из кармана черной кожаной куртки Джоуи торчала пивная бутылка.

Это была всего лишь свалка, полная хлама, металлолома и старых машин, но в тот вечер она казалась таким же волшебным местом, как в те времена, когда Томми было десять. Вот допотопный белый «Паккард», похожий на призрачную крепость. Чем только автомобиль не был для них, когда они с Джоуи были детьми: кавалерийским аванпостом, космической станцией, замком… Темнота окутывала свалку непроницаемой пеленой, тени превращали груды лома и мусора в загадочные черные холмы, разделенные лабиринтами серых переулков. Том двинулся в этот лабиринт — мимо высокой кучи хлама, на которой они, бывало, играли в Короля горы и дрались жестяными мечами, мимо сокровищниц, где они нашли столько сломанных игрушек, осколков цветного стекла и бутылок, а однажды им попалась даже целая картонная коробка, битком набитая комиксами.

Они шли между рядов искореженных ржавых машин, сваленных одна на другую; здесь были «Форды» и «Шевроле», «Хадсоны» и «Десото», «Корвет» со смятым в гармошку капотом, обломки разбитых «жуков» и даже величественный черный катафалк, столь же несомненно мертвый, как и пассажиры, которых он перевозил. Том внимательно оглядывал их и в конце концов остановился.