Почти как люди - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 8

— Если бы что-нибудь и выплыло, — подхватил я, — об этом бы знал Дау. А если б у него были какие-нибудь сведения, он, вместо того чтоб ехать на аэродром, занялся бы этим делом сам.

— Вполне с тобой согласен, — сказал Старик. — Дау прекрасно осведомлен о том, что происходит в городе.

— А не было ли в этом Беннете какой-нибудь особенности, которая могла бы хоть как-то облегчить разгадку? — спросил Чарли.

Я покачал головой. У меня в памяти остался только его поразительно лысый череп, ползавшая по этой лысине муха и то, что он не обращал на муху никакого внимания.

— Ну что ж, Паркер, спасибо, — произнес Старик. — Я нахожу, что ты поработал не хуже, чем обычно. Все сделано на высоком профессиональном уровне. Когда в информационном отделе сидят такие, как ты, Дау и Гэвин, можно жить спокойно.

Я поспешно ретировался, не дожидаясь, пока он размякнет настолько, что еще, чего доброго, заговорит о повышении моего жалованья. Это было бы ужасно.

Я вернулся в информационный отдел.

Из типографии только что принесли газету, и на первой странице красовалась моя статья — заголовок раскинулся на восемь столбцов, а под ним выстроились все двенадцать букв моего полного имени.

Здесь же, на первой странице, была и фотография Джой со скунсом на руках, и, судя по ее виду, она прямо-таки таяла от восторга. Под фотографией была напечатана ее заметка, которую какой-то мудрец из отдела литературной правки не преминул снабдить стандартным броским заголовком.

Я отправился к столу отдела городских новостей и остановился рядом с Гэвином.

— Как продвигаются поиски Беннета? — спросил я. — Тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Полная неудача, — взорвался он. — Мне кажется, что он вообще не существует. По-моему, ты его высосал из пальца.

— Быть может, Брюс…

— Я звонил Брюсу. Он считал, что Беннет остановился в одном из отелей. Он сказал, что этот тип никогда не говорил ни о чем, кроме бизнеса. Ни разу не упомянул ни единой фамилии.

— А как с отелями?

— Его там нет и никогда не было. За последние три недели ни в одном из отелей не останавливалось ни одного Беннета. Сейчас мы прочесываем мотели, но уверяю тебя, Паркер, что эта напрасная трата времени. Такой человек не существует.

— А может, он зарегистрировался под другим именем. Проверь всех лысых…

— Скажите, какой умный, — прорычал Гэвин. — А ты хотя бы приблизительно представляешь себе, сколько лысых мужчин регистрируется каждый день в наших отелях?

— Нет, — сознался я. — Не представляю.

Гэвин, как обычно, был взвинчен, и разговаривать с ним было бесполезно. Я отошел от него и направился было в другой конец комнаты, чтобы переброситься парой слов с Дау. Но, увидав, что его нет на месте, остановился у своего стола.

Я взял лежавшую на столе газету и присел просмотреть ее. Прочел свою статью, обозлился на себя за два неряшливых, неуклюжих абзаца. Обычная история, когда пишешь в спешке. Стараешься написать получше, а к следующему выпуску все равно приходится переделывать.

Поэтому я швырнул на стол машинку и заново переписал эти абзацы. С помощью линейки я аккуратно вырвал статью из газеты и наклеил ее на два листа плотной бумаги. Перечеркнул оба оскорбивших мои чувства абзаца и пометил их для помощника редактора. Еще раз пробежав статью, я выудил несколько опечаток и для гладкости слога подправил одну-две фразы.

Просто чудо, что мне вообще удалось написать эту статью, подумал я, вспомнив, как, развалясь на стульях, парни из отдела литературной правки истошно вопили, что уже прошли все сроки, а за моей спиной нетерпеливо приплясывал Гэвин, выпаливая вслух каждую новую строчку.

Я отнес вставки и помеченный экземпляр статьи в отдел городских новостей и бросил все это в ящик. Потом вернулся к себе и разложил на столе искромсанную газету. Почел заметку Джой — просто прелесть! Поискал интервью, за которым Дау поехал на аэродром, но его в газете не оказалось. Я пошарил глазами по комнате, но Дау как сквозь землю провалился.

Бросив газету на стол, я не стал больше ничем заниматься и попытался вспомнить, что произошло сегодня утром в конференц-зале «Франклина». Но в памяти возникла только ползавшая по лысому черепу муха.

И вдруг я вспомнил кое-что еще.

Гендерсон спросил меня, не было ли в Беннете какой-нибудь особой черточки, которая помогла бы раскрыть его личность. Я тогда ответил отрицательно.

Но я невольно солгал. Потому что кое-что все-таки было. Если и не ключ к разгадке, то, во всяком случае, нечто чертовски странное. Теперь я вспомнил — это был его запах. Лосьон для бритья, подумал я, когда на меня впервые слегка пахнуло этим запахом. Но лосьон, совершенно мне незнакомый. Не каждому мужчине пришелся бы он по вкусу. Не потому, что он был вульгарным и резким — ведь это был лишь едва ощутимый намек на запах. Просто такой запах не имел ничего общего с человеческим существом.

Я продолжал сидеть за столом, пытаясь найти этому запаху какое-нибудь определение, придумать, с чем его можно сравнить. Но безуспешно, потому что, хоть тресни, я никак не мог припомнить сам запах. Но тем не менее я был глубоко убежден, что, почувствуй я этот запах еще раз, я его обязательно узнаю.

Я встал и побрел к столу Джой. Когда я подошел к ней, она бросила печатать. Подняв голову она взглянула на меня, и глаза ее так блестели, словно она едва сдерживала слезы.

— В чем дело? — спросил я.

— Ах, Паркер, — проговорила она. — Ну какие же это несчастные люди! Просто сердце разрываются.

— Что это за несчастные… — начал было я, но тут же сообразил, что могло с ней произойти.

— Каким образом к тебе попало это дело? — спросил я.

— Они пришли к Дау, — объяснила она. — А его не было. И все остальные были очень заняты. Поэтому Гэвин привел их ко мне.

— Я собирался заняться этим сам, — сказал я. — Дау попросил меня, и я согласился. А потом началась эта кутерьма с «Франклином», и я обо всем забыл. Однако мне казалось, что должен был прийти только один человек. А ты говоришь о нескольких…

— Он привел с собой жену и детей, и они сели и кружок и уставились на меня большими серьезными глазами. Они рассказали, как продали свой дом — семья росла, и в нем стало тесновато, — а теперь не могут найти другой. Через день-два они уже должны выехать из своего дома, и им совершенно некуда приткнуться. Вот так и сидят они, выкладывают свои горести и смотрят на тебя с надеждой. Точно ты Дед Мороз, или добрая фея, или еще кто-нибудь из той же компании. Точно у тебя в руке не карандаш, а волшебная палочка. Точно они уверены, что ты вмиг можешь решить все их проблемы и навести полный порядок. У людей странное представление о газетах, Паркер. Им кажется, что мы волшебники. Им кажется, что, как только их история будет напечатана в газете, все изменится к лучшему. Им кажется, что мы можем творить чудеса. А ты сидишь, смотришь на них, а про себя думаешь, что ничегошеньки-то ты не можешь.

— Все понятно, — произнес я. — Только не принимай это близко к сердцу. Ты не имеешь права распускаться. Тебе следует быть потверже.

— Паркер, — попросила она, — убирайся отсюда, мне нужно кончить статью. Гэвин уже минут десять мечет икру.

Это было сказано совершенно искренне. Она действительно хотела от меня избавиться, чтобы получить возможность спокойно выплакаться.

— О'кэй, — согласился я. — До вечера.

Вернувшись к своему столу, я спрятал статьи, которые написал утром. Потом надел шляпу и пальто и отправился промочить горло.