Почти как люди - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 24

— Я это слышу от тебя не в первый раз, — сказал я. — Что ты подразумеваешь под «всеми этими идиотскими правилами»?

— Ну как же — это правила для каждого, кто владеет какими-либо вещами.

— Иными словами — наши законы о собственности.

— Должно быть, так они называются по-вашему.

— Но ты же сказал, что кегельные шары собираются продать Землю…

— Это совсем не то, — возразил Пес. — Я вынужден был так сказать, потому что не мог выразить это иначе как в ваших понятиях. Но убедительно прошу вас поверить, что это совсем другое.

А ведь верно, подумал я. Вряд ли две совершенно разные цивилизации могут в своем развитии выработать одинаковый образ действий. У них должны быть разные мотивы, разные методы, потому что сами цивилизации всегда в корне отличны друг от друга. Даже их языки — не только по словарному составу, но и по самой своей концепции — не могут иметь ничего общего.

— Это средство передвижения, которым вы сейчас управляете, — сказал Пес, — заинтриговало меня с самого начала, но у меня не находилось возможности с ним ознакомиться. Как вы можете себе хорошо представить, я был очень занят, собирая необходимую мне информацию другого рода.

Он вздохнул.

— Вы понятия не имеете — да и откуда вам это знать? — сколько всего нужно изучить, когда без подготовки попадаешь в чужую цивилизацию.

Я рассказал ему о двигателе внутреннего сгорания и механизме передачи, с помощью которого энергия, вырабатываемая двигателем, приводит машину в движение, но сам я довольно-таки слабо в этом разбираюсь. Объяснение получилось поверхностным и примитивным, однако он вроде бы усвоил основной принцип. По его реакции я заключил, что он впервые встретился с подобным устройством. Но у меня создалось отчетливое впечатление, что это устройство поразило его отнюдь не совершенством конструкции, а скорее своей явной, с его точки зрения, бездарностью.

— Очень вам благодарен за столь четкое объяснение, — учтиво проговорил он. — Я не стал бы вас беспокоить, но меня одолевало большое любопытство. Быть может, было бы лучше и в некотором смысле полезнее, если бы мы потратили это время на обсуждение дальнейшей судьбы этих вот штук.

Он встряхнул мешок, давая мне понять, что он имеет в виду.

— Я уже знаю, что мы с ними сделаем, — сказал я. — Мы отвезем их к одному моему другу, которого зовут Кэрлтон Стирлинг. Он биолог.

— Биолог?

— Биолог — это тот, кто изучает жизнь, — пояснил я. — Он вскроет эти шарики и расскажет нам, что они из себя представляют.

— А это болезненно? — поинтересовался он.

— В некотором смысле, пожалуй, да.

— Тогда все в порядке, — решил Пес. — А что касается этого биолога — я, кажется, уже слышал о существах, которые занимаются чем-то похожим.

Но, судя по его тону, он, несомненно, имел в виду нечто совершенно иное. Оно и понятно, подумал я, ведь жизнь можно изучать по-всякому.

Некоторое время мы ехали молча. Мы уже приближались к городу, и движение постепенно усиливалось. Пес напряженно застыл на сиденье, и я видел, что его тревожит длинная полоса надвигавшихся на нас городских огней. Я попытался представить, будто сам вижу эти огни впервые, и понял, какой они могут внушить ужас сидевшему рядом со мной существу.

— Давай-ка послушаем радио, — предложил я.

Я протянул руку и включил приемник.

— Связь на расстоянии? — спросил Пес.

Я кивнул.

— Как раз время вечернего выпуска последних известий, — заметил я.

Передача только началась. Захлебываясь от счастья, диктор бодро рекламировал какое-то изумительное моющее средство.

Потом раздался голос радиообозревателя:

— Час назад при взрыве, происшедшем на автомобильной стоянке позади жилого дома «Уэллингтон Армз», погиб какой-то мужчина. Предполагают, что погибший — научный обозреватель «Ивнинг геральд» Паркер Грейвс. Полиция считает, что в машину Грейвса подложили бомбу, которая взорвалась, когда Грейвс включил мотор. В настоящее время полиция пытается окончательно уточнить личность погибшего.

И он перешел к следующему сообщению.

С минуту я сидел словно оглушенный, потом протянул руку и выключил радио.

— В чем дело, друг мой?

— Тот человек, который погиб. Ведь это был я, — объяснил я ему.

— Вот чудеса-то, — заметил Пес.

19

Увидев свет в окне лаборатории на третьем этаже, я понял, что Стирлинг работает. Я принялся барабанить в парадную дверь, пока по коридору не прихромал разгневанный сторож. Он жестом приказал мне убираться вон, но я упорно продолжал стучать. В конце концов он все-таки отпер дверь, и я назвал себя. Недовольно ворча, он впустил меня. Вслед за мной в дом проскользнул и Пес.

— Оставьте собаку на улице, — возмущенно потребовал сторож. — Сюда собакам вход запрещен.

— Это не собака, — возразил я.

— А что же?

— Подопытный экземпляр, — объяснил я.

И пока он переваривал это, мы успели юркнуть мимо него и подняться на несколько ступенек. Я слышал, как, сердито бормоча себе что-то под нос, он заковылял обратно в свою каморку на первом этаже.

Склонившись над лабораторным столом, Стирлинг что-то записывал в тетрадь. На нем был неописуемо грязный белый халат.

Когда мы вошли, он оглянулся на нас с таким видом, будто наш приход был в порядке вещей. Сразу было видно, что он не знает, который сейчас час. Его ничуть не удивило, что мы явились в такое неурочное время.

— Ты пришел за пистолетом? — спросил он.

— Нет, кое-что тебе принес, — сказал я, показывая мешок.

— Тебе придется вывести отсюда собаку, — заявил он. — Собакам сюда вход запрещен.

— А это вовсе не собака, — сказал я. — Я, правда, не знаю, как он там себя величает и откуда он, но это пришелец.

Явно заинтересовавшись, Стирлинг повернулся к нам всем телом. Прищурившись, посмотрел на Пса.

— Пришелец, — без особого удивления повторил он. — Ты подразумеваешь под этим существо со звезд?

— Именно это он и имеет в виду, — вставил Пес.

Стирлинг наморщил лоб. Помолчал. Было почти слышно, как лихорадочно заработали его мысли.

— Когда-нибудь это должно было случиться, — наконец проговорил он, словно давая авторитетное заключение по какому-то важному вопросу. — Но никто, конечно, не мог предугадать, как это произойдет.

— Поэтому тебя это нисколько не удивило, — констатировал я.

— Нет, почему же? Разумеется, я удивлен. Но скорее внешностью нашего гостя, чем самим фактом.

— Рад с вами познакомиться, — промолвил Пес. — Как я понимаю, вы биолог, и я нахожу это в высшей степени интересным.

— Но, честно говоря, пришли мы из-за этого мешка, — сказал я Стирлингу.

— Мешка? Ах да, у тебя ведь был еще какой-то мешок.

Я поднял мешок, чтобы он мог получше разглядеть его.

— Это тоже пришельцы, — объявил я.

Все это начинало чертовски смахивать на водевиль.

Он недоуменно поднял бровь.

Запинаясь и путаясь в словах, я торопливо рассказал ему, что это за существа — в моем понимании, конечно. У меня вдруг почему-то возникла потребность высказаться как можно быстрее. Словно меня подстегивала мысль о том, что у нас очень мало времени, а мне нужно успеть все рассказать. Возможно, так оно и было.

Лицо Стирлинга побагровело от волнения, глаза возбужденно заблестели.

— Об этом-то я и говорил тебе сегодня утром! — воскликнул он.

Я вопросительно хмыкнул — наш утренний разговор давно выветрился у меня из головы.

— Существо, не зависящее от окружающей среды, — напомнил он. — Существо, которое может жить везде и быть всем, чем угодно. Форма жизни, обладающая стопроцентной приспособляемостью. Способная приспособиться к любым условиям…

— Но ты ведь говорил вовсе не об этом, — возразил я, вспомнив наконец, что он тогда сказал.

— Вполне возможно, — согласился он. — Наверное, я не совсем точно выразил свои мысли. Но в итоге получается то же самое.

Он повернулся к лабораторному столу, выдвинул ящик и стал быстро рыться в каких-то вещах. Наконец вытащил то, что искал, — прозрачный полиэтиленовый пакет.