Выпуск II. Том 7 - Кристи Агата - Страница 66

И наконец, опять-таки остается миссис О'Рорк, с улыбкой размахивающая молотком…

— В чем дело, Деб? Чем мы так расстроены, девочка?

Дебора Бирсфорд вздрогнула от неожиданности, но тут же рассмеялась: перед девушкой, сочувственно глядя на нее карими глазами, стоял Тони Марсден. Тони ей нравился. Умный парень и считается в шифровальном отделе восходящей звездой, хотя работает недавно.

— А, пустяки, — ответила она, — семейные дела. Ты ведь знаешь, что это такое.

— Да, родственники — нудная штука. Твои старики что-нибудь выкинули?

— По правде сказать, меня беспокоит мама.

— Почему? Что случилось?

— Понимаешь, она уехала в Корнуолл к старой тетке. Ей семьдесят восемь, она выжила из ума и совершенно невыносима.

— Мрачная картина! — сочувственно отозвался молодой человек.

— Конечно, с маминой стороны это очень великодушно. Но она и без того подавлена — ей, видите ли, не дают работать на победу, никто не нуждается в ее услугах. В прошлую войну она была сестрой в госпитале и занималась еще всякой всячиной, но теперь, разумеется, другое дело. Так вот, маму все это так расстроило, что она решила пожить в Корнуолле у тети Грейси, покопаться в саду и так далее.

— Здравое решение! — одобрил Тони.

— Да, для нее это самый лучший выход. В ней ведь до сих пор столько энергии! — снисходительно сказала Дебора. — Значит, все в порядке?

— Не совсем, хотя еще позавчера, получив ее письмо, я была просто счастлива за нее. Что же тебя беспокоит?

— А то, что я попросила Чарлза — он как раз поехал в те края к своим — навестить маму. Он заехал к ней, а ее там не оказалось.

— Как не оказалось?

— Так. Она туда и не приезжала. Вовсе не приезжала.

— Странно! — несколько растерявшись, пробормотал Тони. — А где твой… э-э… отец?

— Мой старик? Где-то в Шотландии. Служит в одном из этих унылых министерств, где только и делают, что подшивают бумаги да снимают с них копии.

— Твоя мать, наверное, поехала к нему.

— Нет, это в секретной зоне, и женам въезд туда воспрещен.

— Гм… Ну, значит, она уехала… в другое место.

Тони окончательно пришел в замешательство — особенно потому, что Дебора не сводила с него больших грустных глаз, в которых застыла тревога.

— Но зачем? Это очень странно. Ведь все мамины письма полны рассказами о тете Грейси, саде и прочем.

— Понятно, понятно, — заторопился Тони. — Конечно, ей хочется, чтобы ты думала… Но в наше время… Словом, я хочу сказать, что человеку нужно иногда проветриться.

Тревога в глазах Деборы немедленно сменилась гневом.

— Если ты полагаешь, что мама решила провести конец недели с кем-нибудь.. посторонним, то ошибаешься. Мои родители любят друг друга, по-настоящему любят. Мама никогда…

— Конечно, никогда, — опять заторопился Тони. — Извини, пожалуйста. Я вовсе не хотел…

Гнев Деборы утих, но она тут же снова нахмурилась.

— Самое странное, что на днях мне кто-то сказал, будто видел маму в Лихемптоне. Я, разумеется, ответила, что это невозможно — я ведь думала, что она в Корнуолле. Но теперь…

Рука Тони, подносившая спичку к сигарете, повисла в воздухе. Спичка потухла.

— В Лихемптоне? — быстро переспросил он.

— Да. Вот уж неподходящее место для мамы. Общество отставных полковников, старых дев и сплошное безделье.

— Что и говорить, место неподходящее, — отозвался Тони, раскурил сигарету и словно невзначай спросил: — А чем занималась твоя мать в ту войну?

— Тем же, что и другие: работала в госпитале, водила машину — не свою, конечно, а генеральскую, — перечислила Дебора.

— А я думал, что она, как и ты, была на секретной службе.

— Ну, что ты! На это у нее не хватило бы ума. Впрочем, они с папой были, кажется, одно время чем-то вроде сыщиков: секретные документы, шпионы и прочее. Конечно, милые старики все преувеличивают — им кажется, что это было страшно важно.

Когда на другой день Дебора пришла со службы домой, ей показалось, что в комнате что-то изменилось. Чтобы разобраться, в чем дело, ей потребовалось несколько минут. Затем она позвонила и сердито осведомилась у хозяйки, где большая фотография, обычно стоявшая на комоде. Миссис Роули была и огорчена и обижена. Она ничего не знает. Она не притрагивалась к карточке. Может быть, Гледис… Та заверила, что она тоже не касалась фотографии.

— Может быть, это газовщик — он тут приходил днем, — с надеждой в голосе добавила она.

Однако Дебора категорически отказалась допустить, чтобы служащий газовой компании неожиданно воспылал симпатией к немолодой женщине и унес ее фотографию. Гораздо более вероятно, решила про себя Дебора, что Гледис разбила стекло и поспешила скрыть следы преступления, бросив и рамку и карточку в мусорный ящик.

Тем не менее Дебора не стала поднимать шум. При случае она попросит мать прислать ей другую фотографию, и все.

Глава одиннадцатая

Наступила очередь Таппенс потолковать с рыбаком, сидящим в конце пирса. Вопреки здравому смыслу она надеялась, что мистер Грант скажет ей что-нибудь утешительное. Но надежды ее не оправдались. Грант тоже не получал от Томми никаких известий.

— Значит, нет оснований предполагать, что он… что с ним что-то случилось? — спросила Таппенс, стараясь придать голосу твердость и деловитость.

— Никаких. Но допустим, что они есть. Как вы поступите?

— Я… Буду продолжать, разумеется.

— Вот и правильно. Плакать будем после боя. А сейчас мы в самой его гуще, и время не ждет. Одна информация, которую вы нам дали, подтвердилась. Вы подслушали разговор о «четвертом». Это четвертое следующего месяца, дата большого прыжка на нашу страну.

— Вы уверены?

— Совершенно. Наши враги — люди методичные. Планы у них всегда составлены точно и разработаны до деталей. Итак, дата — четвертое. Все теперешние налеты — пустяки, так сказать, разведка боем: немцы прощупывают пашу оборону и интересуются, как мы реагируем на бомбежки. А четвертого нанесут настоящий удар.

— Но раз вам это известно…

— Мы знаем дату вторжения. Знаем или предполагаем, где оно, примерно, произойдет, и по мере сил готовимся. Но тут снова всплывает старая история с осадой Трои. Троянцам, как и нам, было известно, что за силы угрожают им извне. А нам нужно знать, кто угрожает нам изнутри, что за люди сидят в деревянном коне, потому что именно они могут открыть врагу ворота крепости. Мы обязаны вовремя узнать, кто эти люди.

— Не могли бы вы пустить кого-нибудь из ваших по следу миссис Перенны?

— Уже сделано. Информация, полученная нами, Такова: «Миссис Перенна — член Ирландской республиканской армии, подозревается в антианглийских настроениях». Информация абсолютно точна, но никаких других улик у нас нет. У нас нет фактов, которые нужны нам, как воздух. Поэтому не отступайтесь, миссис Бирсфорд. Не отступайтесь и сделайте все, что в ваших силах.

— Четвертое? — повторила Таппенс. — Значит, осталось меньше недели?

— Ровно неделя.

Таппенс стиснула руки.

— Мы должны справиться. Я говорю «мы», потому что чувствую — Томми идет по следу. Поэтому он и не вернулся. Ох, только бы мне тоже кое в чем разобраться! А что, если…

И Таппенс нахмурилась, обдумывая план новой атаки.

— Понимаете, Алберт, это вполне возможно.

— Я, конечно, понимаю, что вы имеете в виду, мэм. Но честно признаюсь, идея мне не по душе.

— И все-таки она может сработать.

— Вполне, мэм. Но вы ставите под удар себя, и это мне не нравится. Да и хозяину тоже не понравилось бы.

— Обычные способы мы уже перепробовали. Я хочу сказать: мы сделали все, что можно сделать, оставаясь под прикрытием. Думаю, что у нас есть теперь лишь один шанс — сыграть в открытую.

— Хотел бы я знать, где сейчас капитан Бирсфорд!

— Я тоже, — с тоской отозвалась Таппенс.

— Все это как-то неестественно — исчезает, не сказав ни слова, а потом даже весточки не шлет. Вот почему…