Выпуск 1. Том 6 - Кристи Агата - Страница 41

Итак, сэр Чарлз Картрайт и Тампл готовили коктейли. Но присутствовал ли кто-то из них в Мелфорт Эбби? Нет. Кому легче всего было подмешать яд в портвейн сэру Бартоломью? Конечно, дворецкому Эллису и горничной, которая ему помогала. Не исключено, правда, что это сделал кто-то из гостей. Любой из них мог проскользнуть в столовую и влить в стакан сэра Бартоломью раствор никотина. Рискованно? Да. Но возможно.

Когда я приехал в «Вороново гнездо», вы уже составили список гостей, присутствовавших на обоих званых обедах. Четыре первых имени – капитан Дейкерс, миссис Дейкерс, мисс Сатклифф и мисс Уиллс – я немедленно исключил из рассмотрения.

Никто из них не мог знать заранее, что они встретят в «Вороновом гнезде» мистера Беббингтона. В качестве яда применили никотин, стало быть, это не экспромт, а тщательно продуманная операция. В списке фигурировали еще три имени – леди Мэри Литтон Гор, мисс Литтон Гор и мистер Оливер Мендерс. Маловероятно, что кто-то из них замешан в преступлении, но теоретически возможно. Все трое местные жители, и каждый из них мог иметь какие-то причины, чтобы избавиться от Стивена Беббингтона. Почему бы не воспользоваться для этой цели званым обедом у сэра Чарлза?

С другой стороны, я не мог найти ровно никаких доказательств, что преступление совершил кто-то из них троих.

Мистер Саттертуэйт, который, вероятно, рассуждал примерно так же, заподозрил Оливера Мендерса. Действительно, юный Мендерс вызывал серьезные подозрения. В тот вечер в «Вороновом гнезде» он выказывал все признаки крайнего нервного возбуждения. Кроме того, вам известна необычная судьба этого молодого человека, которая, безусловно, наложила отпечаток на его отношение к жизни и к людям. К тому же у него довольно явно выраженный комплекс неполноценности, который часто толкает человека на путь преступления. Да и молод он еще, не успел обрести ту уравновешенность, которая приходит с годами. Вы помните, что он ссорился с мистером Беббингтоном и открыто выказывал неприязнь по отношению к нему. А как он появился в Мелфорт Эбби? Разве это не подозрительно? А нелепая история с письмом от сэра Бартоломью Стренджа? А газетная вырезка, которую подобрала мисс Уиллс?

Таким образом, Оливер Мендерс по всем признакам должен был возглавлять список подозреваемых.

И тут-то, друзья мои, у меня возникло странное чувство. С одной стороны, преступник, очевидно, должен был присутствовать на обоих званых обедах, другими словами, это один из тех семи, что внесены в список. Но вместе с тем у меня было такое ощущение, что эта очевидность подстроена специально. Будто кто-то заранее рассчитал, что к такому именно выводу должен прийти любой здравомыслящий человек, способный рассуждать логически. И вот тогда я понял, что мне подсунули ловко намалеванную декорацию. Преступник умен, и он рассчитал безошибочно: каждый, чье имя значится в этом списке, окажется под подозрением, поэтому его – или ее – имени здесь быть не должно.

Другими словами, убийца Стивена Беббингтона и сэра Бартоломью Стренджа должен был присутствовать на обоих званых обедах, но на одном из них не явно.

Есть ли такие, кто на первом обеде был, а на втором не был? Да, это сэр Чарлз Картрайт, мистер Саттертуэйт, мисс Милрей и миссис Беббингтон. Мог ли кто-нибудь из них присутствовать на втором обеде в каком-то ином обличье? Сэр Чарлз и мистер Саттертуэйт были во Франции, мисс Милрей в Лондоне, миссис Беббингтон в Лумауте. Значит, можно заподозрить мисс Милрей и миссис Беббингтон. Но встает вопрос: могла ли мисс Милрей сделать так, чтобы ее не узнали? У нее характерное лицо. Оно врезается в память. Такое лицо не загримируешь. Уверен, появись мисс Милрей в Мелфорт Эбби, ее бы сразу узнали. То же самое можно сказать и о миссис Беббингтон.

Теперь спросим себя: могли ли мистер Саттертуэйт и сэр Чарлз присутствовать в Мелфорт Эбби и чтобы окружающие об этом даже не догадывались? Что касается мистера Саттертуэйта, то это возможно, но не более того; а вот с сэром Чарлзом дело обстоит иначе.

Он актер, он привык играть. Какую же роль он мог играть на этот раз?

Тут я стал размышлять о дворецком Эллисе. Загадочная личность этот Эллис. Появился невесть откуда за две недели до убийства, а потом исчез, как в воду канул. Почему не напали на его след? Да потому, что на самом деле никакого Эллиса на свете нет и не было. А было актерское искусство, костюм и грим.

Возможно ли такое, спросите вы. Ведь в Мелфорт Эбби каждый лакей знает сэра Чарлза Картрайта, который был близким другом сэра Бартоломью Стренджа. Ну, с прислугой все ясно. Сэр Чарлз ничем не рисковал: если кто-то из них его узнает – не беда, все можно обратить в шутку. Если же за две недели никто ничего не заподозрит, значит, все в порядке, можно действовать. Я припомнил то, что прислуга говорила о дворецком. Он был «совсем как настоящий джентльмен», служил в хороших домах, знал светские сплетни. Тут нет ничего особенного. Но вспомните одну важную подробность. Алиса-горничная, сказала об Эллисе: он «делал все вроде, что полагается, но как-то не так, как другие». Когда я это услышал, то сразу понял, что мое предположение правильно.

Теперь поговорим о сэре Бартоломью Стрендже. Трудно предположить, что сэр Чарлз мог его провести. Сэр Бартоломью должен был знать о розыгрыше. Есть ли этому доказательства? Есть.

В самом начале расследования проницательный мистер Саттертуэйт обратил внимание на то, что сэр Бартоломью вопреки своей обычной манере шутил с Эллисом: «Вы славный малый, Эллис, вам просто цены нет!» Вполне понятное замечание, если предположить, что дворецкий – сэр Чарлз Картрайт и что сэр Бартоломью посвящен в тайну.

Сэр Бартоломью, очевидно, считал перевоплощение сэра Чарлза удачной шуткой. Может быть, даже они заключили пари. Видимо, доктор собирался разыграть гостей. Помните, он говорил, что готовит сюрприз. Этим и объясняется его необычная веселость. Между тем, заметьте, есть еще время отступить. Если бы в этот вечер кто-то узнал в Эллисе сэра Чарлза Картрайта, непоправимого несчастья не случилось бы. Все превратили бы в шутку. Но никто не обратил внимания на этого немолодого, чуть прихрамывающего дворецкого с его потемневшими от белладонны глазами, бакенбардами и родимым пятном на запястье. Какая улика для опознания! Как тонко все продумано! Однако, увы, полный провал! Люди, оказывается, в большинстве своем совсем ненаблюдательны. Казалось бы, описывая Эллиса, все должны были упомянуть о родимом пятне, а его за целых две недели никто даже не заметил! Кроме дотошной мисс Уиллс. Впрочем, к ней мы скоро вернемся.

Что происходит потом? Сэр Бартоломью умирает. Не своей смертью. На этот раз никто в этом не сомневается. Приходит полиция. Допрашивают Эллиса и всех остальных. Ночью Эллис исчезает, воспользовавшись потайным ходом, затем вновь обретает свой обычный облик и спустя пару дней уже разгуливает по парку в Монте-Карло, ожидая известия о смерти друга и готовясь выразить приличествующие случаю удивление, сожаление и прочее.

Это, напоминаю, всего лишь версия. У меня нет доказательств, но все последующие события подтверждают мою правоту. Карточный домик, построенный мною, не падает. А письма, найденные под камином в комнате Эллиса, спросите вы. Но ведь именно сэр Чарлз их обнаружил!

Письмо, в котором сэр Бартоломью якобы просит юного Мендерса подстроить аварию, сэр Чарлз тоже пишет сам. Что может быть легче? Если Мендерс не уничтожит это письмо, сэр Чарлз, он же Эллис, сам это сделает. Ведь подсунул же он Оливеру в бумажник газетную вырезку!

Теперь перейдем к третьей жертве – миссис де Рашбриджер. Когда мы впервые о ней слышим? Сразу же после рассказа горничной о том, как сэр Бартоломью, к ее удивлению, шутит с Эллисом и называет его славным малым, что совершенно несвойственно доктору. Сэру Чарлзу любой ценой надо отвлечь внимание мистера Саттертуэйта от этой опасной темы, и он торопливо спрашивает у горничной, что дворецкий сообщил сэру Бартоломью. Она называет имя пациентки – миссис де Рашбриджер. Сэр Чарлз делает все, чтобы обратить внимание мистера Саттертуэйта на эту никому не известную женщину и поскорее замять разговор о дворецком. Он идет в санаторий и расспрашивает старшую сестру. Словом, сэр Чарлз из кожи вон лезет, чтобы направить следствие по ложному пути.