Выпуск 1. Том 6 - Кристи Агата - Страница 24

Леди Мэри молчала, поглощенная воспоминаниями.

– Роналд обладал редким обаянием. Но отец оказался совершенно прав. Я скоро в этом убедилась. Роналд разбил мне сердце, простите за столь старомодное выражение. Да, он разбил мне сердце. Я жила в постоянном страхе – что еще меня ожидает.

– О! – произнес мистер Саттертуэйт, с живейшим вниманием слушавший леди Мэри.

– Вам, наверное, это покажется чудовищным, мистер Саттертуэйт, но, когда он заболел воспалением легких и скончался, я испытала облегчение… Не подумайте, что я не была к нему привязана… Нет, я его любила, но уже больше не обольщалась на его счет. И у меня уже была Мими…

Голос у нее потеплел.

– Такая забавная девчушка! Она и тогда была ужасно независимая…

Леди Мэри помолчала.

– Некоторые книги, которые я прочла в последние годы, принесли мне большое утешение. Это книги по психологии. Оказывается, сплошь и рядом человек не может совладать с собой. Что-то вроде отклонения от нормы. Тут уж никакое воспитание не поможет. В детстве Роналд крал деньги у своих школьных товарищей. Хотя в деньгах он не нуждался. Теперь я понимаю – он был не властен над собой… Таким уж он родился…

Леди Мэри осторожно приложила к глазам крошечный носовой платок.

– Но ведь я ничего этого не знала, – виновато сказала она. – Мне внушали, что надо различать, что хорошо, а что дурно. Но как? Ведь различить добро и зло совсем не так уж просто.

– Человеческая душа – потемки, – участливо проговорил мистер Саттертуэйт. – Мы покуда ощупью идем к ее пониманию. Не говоря о явных маньяках, сколько еще таких людей, у которых, как бы отсутствуют тормоза. Вот вы или я, например, говорим: «Ненавижу его. Хочу, чтобы он умер». Но ведь это только слова, у нас и в помыслах нет кого-то убивать. Нравственный запрет, или тормоз, срабатывает автоматически. Но у некоторых людей подобная мысль становится навязчивой и целиком ими завладевает. Они уже ни о чем другом не думают, только бы удовлетворить свое желание, и как можно скорее.

– Боюсь, для меня это слишком мудрено, – с улыбкой сказала леди Мэри.

– О, пожалуйста, простите мои умствования!

– Вы ведь хотели сказать, что нынешней молодежи не хватает сдержанности? Это и меня порой тревожит.

– Нет-нет, я говорю совсем о другом. По-моему, лучше не слишком себя сдерживать, во всяком случае, полезнее. Вы, наверное, сейчас думаете о мисс.., э… Мими.

– Пожалуйста, называйте ее просто Мими, – улыбнулась леди Мэри.

– Благодарю вас.

– Она очень импульсивна. Если увлечется чем-нибудь, ее не образумишь. Мне не нравится то, что она затеяла, я уже вам говорила. Но разве она станет меня слушать?

Огорчение, звучавшее в голосе леди Мэри, позабавило мистера Саттертуэйта. «Если бы она знала, что горячность Мими не что иное, как разновидность все той же старой как мир игры, когда женщина старается завлечь мужчину, она бы, наверное, ужаснулась…»

– Мими мне говорила, что мистера Беббингтона тоже отравили. Как, по-вашему, мистер Саттертуэйт, это правда? Или фантазии моей неугомонной дочери?

– Это мы узнаем после эксгумации.

– Стало быть, эксгумация состоится? – спросила леди Мэри с дрожью в голосе. – Бедная миссис Беббингтон, для нее это, должно быть, страшное потрясение. Ничего ужаснее и вообразить невозможно.

– Вы ведь хорошо с ней знакомы, леди Мэри?

– Да, конечно. Они наши.., были наши близкие друзья.

– Вы не знаете, может быть, кто-то все-таки затаил злобу на мистера Беббингтона?

– Да нет же, нет!

– Он вам не говорил о чем-нибудь подобном?

– Нет.

– Они ведь жили дружно между собой, не так ли?

– О, они были счастливой парой, и в детях тоже были счастливы. Денег, конечно, не хватало. Да еще вот мистер Беббингтон страдал артритом. А в остальном у них все было благополучно.

– А Оливер Мендерс ладил с викарием?

– Н-ну… – нерешительно протянула леди Мэри, – пожалуй, не слишком. Беббингтоны жалели Оливера, и обычно во время каникул он проводил у них много времени, играл с их мальчиками… Хотя, кажется, они не слишком его жаловали. Про Оливера не скажешь, что он всеобщий любимец. Вечно похвалялся то деньгами, то сластями, которые он якобы носит в школу, то своими столичными развлечениями. Дети такого не прощают.

– Ну а потом, когда он вырос?

– Потом, кажется, они виделись не слишком часто. Однажды здесь, у меня в доме, Оливер невежливо обошелся с мистером Беббингтоном. Это было года два назад.

– Как же это случилось?

– Оливер вел себя бестактно, нападал на христианство. Мистер Беббингтон очень спокойно и терпеливо ему возражал. Это только подливало масло в огонь. «Вы, церковники, смотрите на меня свысока – у меня, видите ли, родители не состояли в браке. Я, видите ли, дитя греха. А мне.., я восхищаюсь теми, кто не боится быть грешным, кому безразлично, что думают всякие там ханжи, лицемеры и попы», – кричал Оливер. Мистер Беббингтон молчал. Но Оливер уже не мог остановиться: «Что, нечего сказать, да? Кто поверг весь мир в хаос? Церковь с ее предрассудками! Взять бы да снести все церкви с лица земли!» Тогда мистер Беббингтон говорит с улыбкой: «И священников тоже, не так ли?» Оливер понял, что над ним смеются, и совсем разошелся: «Ненавижу все, на чем стоит ваша церковь! Ненавижу ваше самодовольство, вашу самоуверенность, ваше лицемерие! К черту всю эту ханжескую братию!» Мистер Беббингтон снова улыбнулся – у него была чудесная улыбка – и говорит: «Дорогой мой друг, ну, снесете вы все церкви и храмы, но Бог-то останется».

– Ну и что же Мендерс?

– Сначала как будто немного растерялся, но быстро оправился, напустил на себя этакий насмешливо-скучающий вид и процедил сквозь зубы: «Боюсь, ваше преподобие, я дурно воспитан, да и выражаюсь слишком вульгарно. Где уж вам с вашим викторианским воспитанием меня понять».

– Кажется, вы не испытываете к Мендерсу большой симпатии, леди Мэри?

– Мне его жаль, – сказала она, как бы оправдываясь.

– Вы ведь не хотели бы, чтобы Мими вышла за него?

– О нет!

– А почему?

– Потому что.., потому что он недобрый, и потому что…

– Да?

– Есть в нем что-то, чего я не понимаю. Что-то холодное…

Мистер Саттертуэйт задумчиво на нее посмотрел.

– Интересно, что сэр Бартоломью Стрендж думал о юном Мендерсе? Что о нем говорил?

– Помнится, сказал как-то, что Мендерса стоило бы понаблюдать, что у него в лечебнице есть подобный случай. А по-моему, сказала я, Оливер совершенно здоров и крепок. Да, с мускулами у него все в порядке, сказал сэр Бартоломью, но как бы он не сорвался.

Леди Мэри помолчала.

– По-моему, сэр Бартоломью был очень талантливый невропатолог, – добавила она.

– Да. Похоже, среди коллег, он пользовался непререкаемым авторитетом. Не говорил ли он с вами о смерти мистера Беббингтона?

– Нет.

– И никогда об этом даже не упоминал?

– По-моему, нет.

– Не показалось ли вам, что сэр Бартоломью что-то замышляет? Правда, наверное, вам трудно об этом судить – вы мало его знали…

– Право, не могу сказать. Он был в очень хорошем настроении, казалось, его что-то ужасно забавляет, будто он собирается сыграть какую-то шутку… А за обедом он мне сказал, что вечером меня ждет сюрприз.

– Так и сказал?

По дороге домой мистер Саттертуэйт обдумывал эту новость.

Что за неожиданный подарок готовил сэр Бартоломью своим гостям?

Видимо, что-то забавное, раз он так веселился. А может быть, эта веселость была лишь маской, а на самом деле сэр Бартоломью спокойно и твердо шел к своей цели? Разве теперь узнаешь…

Глава 3

Снова появляется Эркюль Пуаро

– Скажите честно, как, по-вашему, удалось нам продвинуться? – спросил сэр Чарлз.

Это был настоящий военный совет. Сэр Чарлз, мистер Саттертуэйт и Мими Литтон Гор сидели в гостиной, напоминающей кают-компанию. В камине пылал огонь, а за окнами завывал штормовой ветер.