Выпуск 1. Том 5 - Кристи Агата - Страница 59

– Но Винаблз не может быть тем человеком, ведь вы сами говорите – он уже многие годы парализован.

– А разве невозможно с медицинской точки зрения симулировать паралич?

– Невозможно. Конечности атрофируются.

– Тогда ничего не скажешь, – со вздохом согласился я. – А жаль. Если существует такая, как бы ее назвать, ну, организация, что ли, «Устранение неугодных», Винаблз очень подходит на роль ее руководителя. Все в его доме говорит о прямо-таки сказочном богатстве. Откуда такие деньги? – Я помолчал, потом добавил: – Все эти люди умерли в своей постели от той или иной болезни. А может быть, кто-то нажился на их смерти?

– Всегда найдется человек, которому выгодна чья-то смерть – в большей или меньшей степени. Никаких подозрительных обстоятельств не выявлено. Вы это хотите узнать?

– Не совсем.

– Леди Хескет-Дюбуа, как вы, наверное, слышали, оставила пятьдесят тысяч фунтов. Их наследуют племянник и племянница. Племянник живет в Канаде. Племянница замужем, живет где-то на севере Англии. Обоим деньги не помешают. Томазине Такертон оставил очень большое состояние отец. В случае, если она умирает не будучи замужем и до того, как ей исполнится двадцать один год, наследство переходит к ее мачехе. Мачеха как будто совершенно безобидная. Дальше, эта ваша миссис Делафонтейн – деньги достались ее двоюродной сестре...

– Ах вот как. И где же эта двоюродная сестра?

– Живет с мужем в Кении.

– Значит, все они отсутствуют в момент смерти, до чего удобно, – заметил я.

Корриган сердито глянул на меня:

– Из трех Сэндфордов, которые отправились к праотцам за это время, у одного осталась молодая вдова, она снова вышла замуж, и очень скоро. Покойный Сэндфорд был католиком и не давал ей развода. А еще одного типа, Сиднея Хармондсуорта, – он умер от кровоизлияния в мозг – Скотленд-Ярд подозревает в шантаже, полагают, это был источник его доходов. И кое-кто из очень важных чиновников может испытывать огромное облегчение от того, что Хармондсуорт приказал долго жить.

– Вы хотите сказать, что все эти смерти кому-то очень на руку? А как насчет Корригана?

– Корриган – фамилия распространенная. Корриганов поумирало много, но их смерть никого не осчастливила, насколько нам известно.

– Тогда все ясно. Вы и есть намеченная жертва. Смотрите в оба.

– Постараюсь. И не воображайте, что ваша эндорская волшебница[82] поразит меня язвой двенадцатиперстной кишки или «испанкой». Такого закаленного в борьбе с болезнями лекаря голыми руками не возьмешь.

– Послушайте, Джим. Я хочу заняться Тирзой Грей. Вы мне поможете?

– Ни за что! Не понимаю – умный, образованный человек верит в такую чепуху.

Я вздохнул:

– Другого слова не подберете? Меня от этого уже тошнит.

– Ну, чушь, если это вам подходит.

– Тоже не очень-то.

– И упрямец же вы, Марк!

– Насколько я понимаю, кому-то надо быть упрямцем в этой истории, – ответил я.

Глава 10

Коттедж в Глендоуэр-Клоуз был совсем новый – одну стену еще даже не достроили, и там работали каменщики. Участок огородили забором. На воротах красовалось название виллы: «Эверест».

Над грядкой с тюльпанами виднелась согнутая спина, которую инспектор Лежен без труда опознал как спину мистера Захарии Осборна. Инспектор открыл калитку и вошел в сад. Мистер Осборн выпрямился, чтобы посмотреть, кто это вторгся в его владения. Когда он узнал гостя, покрасневшее от работы лицо залил еще более густой румянец удовольствия. У мистера Осборна на лоне природы вид был почти такой же, как у мистера Осборна в аптеке, – даже без пиджака, в грубых башмаках он выглядел необычайно опрятным и щеголеватым.

– Инспектор Лежен! – воскликнул он приветливо. – Такой визит – большая честь! Да, сэр. Я получил ваш ответ на свое письмо, но не ожидал удостоиться видеть вас здесь собственной персоной. Добро пожаловать! Добро пожаловать в «Эверест»! Вас, наверное, удивило это название? Я всегда интересовался Гималаями. Следил за экспедицией внимательнейшим образом. Сэр Эдмунд Хиллари! Какая личность! Какая выносливость! Я, сколько себя помню, жил в полном комфорте, а потому особенно восхищаюсь теми, кто отваживается на штурм неприступных гор. Или же преодолевает закованные во льды морские просторы с целью изучить тайны полюса. Заходите, и угостимся чем бог послал.

Мистер Осборн провел Лежена в дом. Там все сверкало чистотой и царил образцовый порядок. Комнаты, правда, были пустоваты.

– Еще не совсем устроился. Бываю на всех местных аукционах – иногда можно купить великолепные вещи за четверть цены. Чего выпьете? Стаканчик шерри? Пива? А может, чашку чаю? Я мигом приготовлю.

Лежен отдал предпочтение пиву.

– Ну вот, – сказал мистер Осборн, вернувшись через минуту с двумя пенящимися кружками. – Посидим, отдохнем, потолкуем.

Покончив со светскими любезностями, Осборн наклонился вперед.

– Мои сведения вам пригодились? – спросил он с надеждой.

Лежен, как мог, смягчил удар:

– Меньше, чем я думал, к сожалению.

– Обидно. Признаюсь, я разочарован. Хотя, по сути дела, нет оснований полагать, что джентльмен, который шел за отцом Горманом, обязательно его убийца. Это значило бы желать слишком многого. И мистер Винаблз – человек состоятельный и всеми почитаемый, он вращается в лучшем кругу.

– Дело в том, – отвечал Лежен, – что мистер Винаблз никак не может быть тем, кого вы тогда видели.

Мистер Осборн подскочил в кресле:

– Нет, это был он! Я совершенно уверен. Я прекрасно запоминаю лица и никогда не ошибаюсь.

– Боюсь, на этот раз вы ошиблись, – проговорил Лежен мягко. – Видите ли, мистер Винаблз – жертва полиомиелита. Более трех лет у него парализованы ноги, и он не может ходить.

– Полиомиелит! – воскликнул мистер Осборн. – Ах, боже, боже... Да, тогда конечно. И все-таки извините меня, инспектор Лежен, надеюсь, вы не обидитесь, но правда ли это? Есть у вас медицинское подтверждение?

– Да, мистер Осборн. Есть. Мистер Винаблз – пациент сэра Уильяма Дагдейла, очень видного специалиста.

– А, конечно, конечно, это известнейший врач. Неужели я мог так ошибиться? Я был глубоко уверен. И зря только вас побеспокоил.

– Нет-нет, – перебил Лежен. – Ваша информация сохранила всю свою ценность. Ясно, что тот человек очень похож на мистера Винаблза, а у мистера Винаблза внешность весьма приметная, значит, ваши наблюдения нам, безусловно, пригодятся.

– Да, верно. – Мистер Осборн чуть повеселел. – Представитель преступного мира, внешне напоминающий мистера Винаблза. Таких, конечно, немного. В документах Скотленд-Ярда... – Он снова с надеждой воззрился на инспектора.

– Все не так просто, – медленно проговорил Лежен. – Может быть, на человека, которого вы видели, у нас вообще не заведено дело. А кроме того, вы вот и сами это сказали, тот человек, может, вообще не имеет отношения к убийству отца Гормана.

Мистер Осборн опять сник:

– Да, неловко получилось. Словно это мои выдумки... А ведь доведись мне выступать в суде по делу об убийстве, я бы давал показания с полной уверенностью, меня бы с толку не сбили.

Лежен молчал, задумчиво глядя на собеседника.

– Мистер Осборн, а почему вас нельзя, как вы выражаетесь, сбить с толку?

Мистер Осборн изумился:

– Да потому, что я убежден! Я прекрасно вас понимаю, да, Винаблз не тот человек, бесспорно. И я не вправе настаивать на своем. Но все-таки я настаиваю...

Лежен наклонился вперед:

– Вы, наверное, удивились, зачем это я к вам сегодня пожаловал? Я получил медицинское подтверждение, что мистер Винаблз здесь ни при чем, и все-таки я у вас, зачем?

– Верно. – Осборн слегка приободрился. – Так зачем же, инспектор?

– Я здесь у вас, – ответил Лежен, – потому, что ваша убежденность подействовала на меня. Я решил проверить, на чем она основана. Ведь вы помните, в тот вечер был густой туман. Я побывал в вашей аптеке. Постоял, как вы тогда, на пороге, глядя на другую сторону улицы. По-моему, вечером, да еще в туман, трудно разглядеть кого-нибудь на таком расстоянии, а уж черты лица разобрать вообще невозможно.