Выпуск 1. Том 3 - Кристи Агата - Страница 21

– М-да… – сказал Пуаро неуверенно.

– Я же вам говорил, это абсолютная чепуха, – засмущался Арбэтнот. – Но вы знаете, раннее утро, тишина, и мне почудилось в этом что-то зловещее – настоящая сцена из детективного романа. Впрочем, все это ерунда. – Он встал. – Что ж, если я вам больше не нужен…

– Благодарю вас, полковник, у меня все.

Полковник ушел не сразу. Он явно перестал гневаться на паршивого французишку, посмевшего допрашивать британца.

– Так вот, что касается мисс Дебенхэм… – сказал он неловко. – Можете мне поверить: она тут ни при чем. Она pukka sahib,[27] – Полковник вспыхнул и ушел.

– Что значит pukka sahib? – полюбопытствовал доктор Константин.

– Это значит, – объяснил Пуаро, – что отец и братья мисс Дебенхэм обучались в тех же школах, что и полковник.

– Только и всего?… – Доктор Константин был явно разочарован. – Значит, это не имеет никакого отношения к преступлению?

– Ни малейшего, – сказал Пуаро. Он ушел в свои мысли, рука его машинально постукивала по столу.

– Полковник Арбэтнот курит трубку, – вдруг вырвалось у него. – В купе Рэтчетта я нашел ершик для трубки. А мистер Рэтчетт курил только сигары.

– И вы думаете…

– Пока он один признался, что курит трубку. И он знал полковника Армстронга понаслышке, и не исключено, что знал его лично, хотя и отрицает это.

– Значит, вы считаете возможным…

Пуаро затряс головой:

– Нет-нет, это невозможно… никак невозможно… Чтобы добропорядочный, недалекий, прямолинейный англичанин двенадцать раз кряду вонзил в своего врага нож! Неужели вы, мой друг, не чувствуете, насколько это неправдоподобно?

– Это все психологические выкрутасы, – сказал мсье Бук.

– Психологию надо уважать. У нашего преступления свой почерк, и это никоим образом не почерк полковника Арбэтнота. А теперь, – сказал Пуаро, – допросим следующего свидетеля.

На этот раз мсье Бук не стал называть итальянца. Но он хотел, чтобы вызвали именно его.

Глава 9

Показания мистера Хардмана

Последним из пассажиров первого класса вызвали мистера Хардмана – здоровенного огненно-рыжего американца, обедавшего за одним столом с итальянцем и лакеем.

Он вошел в вагон, перекатывая во рту жевательную резинку. На нем были пестрый клетчатый костюм и розовая рубашка, в галстуке сверкала огромная булавка. Его большое мясистое лицо с грубыми чертами казалось добродушным.

– Привет, господа, – сказал он. – Чем могу служить?

– Вы уже слышали об убийстве, мистер э… Хардман?

– Ага. – И он ловко перекатил резинку к другой щеке.

– Так вот, нам приходится беседовать со всеми пассажирами.

– Лично я не против. Наверное, без этого не обойтись.

Пуаро посмотрел на лежащий перед ним паспорт.

– Вы – Сайрус Бетман Хардман, подданный Соединенных Штатов, сорока одного года, коммивояжер фирмы по продаже лент для пишущих машинок?

– Так точно, это я.

– Вы едете из Стамбула в Париж?

– Верно.

– Причина поездки?

– Дела.

– Вы всегда ездите в первом классе, мистер Хардман?

– Да, сэр, – подмигнул американец, – мои путевые издержки оплачивает фирма.

– А теперь, мистер Хардман, перейдем к событиям прошлой ночи.

Американец кивнул.

– Что вы можете рассказать нам о них?

– Решительно ничего.

– Очень жаль. Но может быть, вы сообщите нам, мистер Хардман, что вы делали вчера после обеда?

Похоже, американец в первый раз не нашелся с ответом.

– Извините меня, господа, – сказал он после паузы, – но кто вы такие? Введите меня в курс дела.

– Это мсье Бук, директор компании спальных вагонов. А этот господин – доктор, он обследовал тело.

– А вы?

– Я – Эркюль Пуаро. Компания пригласила меня расследовать убийство.

– Слышал о вас, – сказал мистер Хардман. Минуту, от силы две он колебался. – Я думаю, лучше выложить все начистоту.

– Разумеется, вы поступите весьма благоразумно, изложив нам все, что вам известно, – сухо сказал Пуаро.

– Да я бы много чего вам наговорил, если б что знал. Но я ничего не знаю. Ровным счетом ничего, как я уже и говорил вам. А ведь мне полагается знать. Вот что меня злит. Именно мне и полагается все знать.

– Объяснитесь, пожалуйста, мистер Хардман.

Мистер Хардман вздохнул, выплюнул резинку, сунул ее в карман. В тот же момент весь его облик переменился. Водевильный американец исчез, на смену ему пришел живой человек. Даже гнусавый акцент и тот стал более умеренным.

– Паспорт поддельный, а на самом деле я вот кто. – И он перебросил через стол визитную карточку.

Пуаро долго изучал карточку, и мсье Бук в нетерпении заглянул через плечо.

Пуаро знал агентство Макнейла – одно из самых известных и уважаемых частных агентств Нью-Йорка.

– А теперь, мистер Хардман, – сказал он, – расскажите нам, что сие означает.

– Сейчас. Значит, дело было так. Я приехал в Европу – шел по следу двух мошенников, никакого отношения к этому убийству они не имели. Погоня закончилась в Стамбуле. Я телеграфировал шефу, получил распоряжение вернуться и уже было собрался в Нью-Йорк, как получил вот это.

Он протянул письмо. На фирменном листке отеля «Токатлиан».

И подпись:

– Ну и что?

– Я явился в указанное время, и мистер Рэтчетт посвятил меня в свои опасения, показал парочку угрожающих писем.

– Он был встревожен?

– Делал вид, что нет, но, похоже, перепугался насмерть. Он предложил мне ехать в Париж тем же поездом и следить, чтобы его не пристукнули. И я, господа, поехал вместе с ним, но, несмотря на это, его все-таки пристукнули. Крайне неприятно. Такое пятно на моей репутации.

– Он вам сказал, что вы должны делать?

– Еще бы! Он все заранее обмозговал. Он хотел, чтобы я занял соседнее с ним купе, но с этим делом ничего не вышло. Мне удалось достать только купе номер шестнадцать, да и то с огромным трудом. По-моему, проводник хотел попридержать его. Но не будем отвлекаться. Осмотревшись, я решил, что шестнадцатое купе – отличный наблюдательный пункт. Впереди стамбульского спального вагона шел только вагон-ресторан, переднюю дверь на платформу ночью запирали на засов, так что, если б кому и вздумалось пробраться в вагон, он мог выйти только через заднюю дверь или через другой вагон, а значит, в любом случае ему не миновать меня.

– Вам, по всей вероятности, ничего не известно о личности предполагаемого врага мистера Рэтчетта?

– Ну, как он выглядит, я знал. Мистер Рэтчетт мне его описал.

– Что? – спросили все в один голос.

– По описанию старика, это мужчина небольшого роста, – продолжал Хардман, – темноволосый, с писклявым голосом. И еще старик сказал, что вряд ли этот парень нападет на него в первую ночь пути. Скорее на вторую или на третью.

– Значит, кое-что он все-таки знал, – сказал мсье Бук.

– Во всяком случае, он знал куда больше, чем сообщил своему секретарю. – Пуаро задумался. – А он вам что-нибудь рассказал об этом человеке? Не говорил, к примеру, почему тот угрожал его жизни?

– Нет, об этом он умалчивал. Сказал просто, что этот парень гоняется за ним – хочет во что бы то ни стало его прикончить.

– Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом, – задумчиво повторил Пуаро, направив пытливый взгляд на Хардмана. – Вы, конечно, знали, кто он был на самом деле?

– Кто, мистер?

– Рэтчетт. Вы его узнали?

– Не понимаю.

– Рэтчетт – это Кассетти, убийца ребенка Армстронгов.