Выпуск 1. Том 3 - Кристи Агата - Страница 12

– Ну и что? – спросил он.

– А то, что мне удалось установить личность убитого. Я знаю, почему ему пришлось бежать из Америки.

– Кто он?

– Помните, в газетах одно время много писали о ребенке Армстронгов? Так вот Рэтчетт – это и есть Кассетти, тот самый, убийца Дейзи Армстронг.

– Теперь припоминаю. Ужасная трагедия! Однако я помню ее лишь в самых общих чертах.

– Полковник Армстронг был англичанин, кавалер ордена Виктории, но мать его была американка, дочь У.-К. Ван дер Холта, знаменитого уолл-стритского миллионера. Армстронг женился на дочери Линды Арден, самой знаменитой в свое время трагической актрисы Америки. Армстронги жили в Америке со своим единственным ребенком – маленькой девочкой, которую боготворили. Когда девочке исполнилось три года, ее похитили и потребовали за нее немыслимый выкуп. Не стану утомлять вас рассказом обо всех деталях дела. Перейду к моменту, когда родители, уплатив выкуп в двести тысяч долларов, нашли труп ребенка. Оказалось, что девочка была мертва по крайней мере две недели. Трудно описать всеобщее возмущение. Однако это еще не конец. Миссис Армстронг в скором времени должна была родить. От потрясения она преждевременно родила мертвого ребенка и умерла. Убитый горем муж застрелился.

– Боже мой, какая трагедия! Теперь я вспомнил, – сказал мсье Бук. – Однако, насколько я знаю, погиб и кто-то еще?

– Да, несчастная нянька, француженка или швейцарка по происхождению. Полиция была убеждена, что она замешана в преступлении. Девушка плакала и все отрицала, но ей не поверили, и она в припадке отчаяния выбросилась из окна и разбилась насмерть. Потом выяснилось, что она никак не была причастна к преступлению.

– Подумать страшно! – ужаснулся мсье Бук.

– Примерно через полгода был арестован Кассетти, главарь шайки, похитившей ребенка. Шайка эта и раньше применяла такие методы. Если у них возникало подозрение, что полиция напала на их след, они убивали пленника, прятали тело и продолжали тянуть деньги у родственников до тех пор, пока преступление не раскрывалось. Скажу вам сразу, мой друг, девочку убил Кассетти, и в этом никаких сомнений нет. Однако благодаря огромным деньгам, которые он накопил, и тайной власти над разными людьми он сумел добиться того, что его оправдали, придравшись к какой-то формальности. Толпа все равно линчевала бы его, но он понял это и вовремя смылся. Теперь мне стало ясно и дальнейшее. Он переменил фамилию, уехал из Америки и с тех пор ушел на покой, путешествовал, стриг купоны.

– Какой изверг! – с отвращением сказал мсье Бук. – Я нисколько не жалею, что его убили.

– Разделяю ваши чувства.

– И все же незачем было убивать его в «Восточном экспрессе». Будто нет других мест.

Губы Пуаро тронула улыбка. Он понимал, что мсье Бук судит несколько предвзято.

– Сейчас для нас главное, – объяснил Пуаро, – выяснить, кто убил Кассетти: какая-нибудь соперничающая шайка, у которой с Кассетти могли быть свои счеты, или же это была личная месть. – И он рассказал, что ему удалось прочесть на обуглившемся клочке бумаги. – Если мое предположение верно, значит, письмо сжег убийца. Почему? Да потому, что в нем упоминалась фамилия Армстронг, которая дает ключ к разгадке.

– А кто-нибудь из Армстронгов остался в живых?

– Увы, этого я не знаю. Мне кажется, я где-то читал о младшей сестре миссис Армстронг.

Пуаро продолжал излагать выводы, к которым они с доктором пришли. При упоминании о сломанных часах мсье Бук заметно оживился:

– Теперь мы точно знаем, когда было совершено преступление.

– Да. Подумайте только – как удобно! – сказал Пуаро, и что-то в его голосе заставило обоих собеседников взглянуть на него с любопытством.

– Вы говорите, будто сами слышали, как Рэтчетт без двадцати час разговаривал с проводником?

Пуаро рассказал, как это было.

– Что ж, – сказал мсье Бук, – во всяком случае, это доказывает, что без двадцати час Кассетти, или Рэтчетт, как я буду его по-прежнему называть, был жив.

– Если быть совершенно точным, без двадцати трех час.

– Значит, выражаясь официальным языком, в ноль тридцать семь мистер Рэтчетт был еще жив. По крайней мере, один факт у нас есть.

Пуаро не ответил. Он сидел, задумчиво глядя перед собой.

В дверь постучали, и в купе вошел официант.

– Ресторан свободен, мсье, – сказал он.

– Мы перейдем туда. – Мсье Бук поднялся.

– Можно мне с вами? – спросил Константин.

– Ну конечно же, дорогой доктор. Если только мсье Пуаро не возражает.

– Нисколько. Нисколько.

После короткого обмена любезностями: «Apres vous, monsieur». – «Mais non, apres vous»,[23] – они вышли в коридор.

Часть II

Показания свидетелей

Глава 1

Показания проводника спальных вагонов

В вагоне-ресторане все было подготовлено для допроса. Пуаро и мсье Бук сидели по одну сторону стола. Доктор – по другую. На столе перед Пуаро лежал план вагона Стамбул – Кале. На каждом купе красными чернилами было обозначено имя занимавшего его пассажира. Сбоку лежала стопка паспортов и билетов. Рядом разложили бумагу, чернила, ручку, карандаши.

– Все в порядке, – сказал Пуаро, – мы можем без дальнейших проволочек приступить к расследованию. Прежде всего, я думаю, нам следует выслушать показания проводника спального вагона. Вы, наверное, знаете этого человека. Что вы можете сказать о нем? Можно ли отнестись с доверием к его словам?

– Я в этом абсолютно уверен. Пьер Мишель служит в нашей компании более пятнадцати лет. Он француз, живет неподалеку от Кале. Человек в высшей степени порядочный и честный. Но особым умом не отличается.

Пуаро понимающе кивнул:

– Хорошо. Давайте поглядим на него.

К Пьеру Мишелю отчасти вернулась былая уверенность, хотя он все еще нервничал.

– Я надеюсь, мсье не подумает, что это мой недосмотр, – испуганно сказал Мишель, переводя глаза с Пуаро на Бука. – Ужасный случай. Я надеюсь, мсье не подумает, что я имею к этому отношение?

Успокоив проводника, Пуаро приступил к допросу. Сначала он выяснил адрес и имя Мишеля, затем спросил, как давно он работает в этой компании и на этой линии в частности. Все это он уже знал и вопросы задавал лишь для того, чтобы разговорить проводника.

– А теперь, – продолжал Пуаро, – перейдем к событиям прошлой ночи. Когда мистер Рэтчетт пошел спать, в котором часу?

– Почти сразу же после ужина, мсье. Вернее, перед тем как мы выехали из Белграда. В то же время, что и накануне. Он велел мне, пока будет ужинать, приготовить постель, что я и сделал.

– Кто входил после этого в его купе?

– Его лакей, мсье, и молодой американец, его секретарь.

– И больше никто?

– Нет, мсье, насколько мне известно.

– Отлично. Значит, вы видели или, вернее, слышали его в последний раз именно тогда?

– Нет, мсье. Вы забыли: он позвонил мне без двадцати час, вскоре после того, как поезд остановился.

– Опишите точно, что произошло.

– Я постучался в дверь, он отозвался – сказал, что позвонил по ошибке.

– Он говорил по-французски или по-английски?

– По-французски.

– Повторите в точности его слова.

– Се n’est rien, je me suis trompe.[24]

– Правильно, – сказал Пуаро. – То же самое слышал и я. А потом вы ушли?

– Да, мсье.

– Вы вернулись на свое место?

– Нет, мсье. Позвонили из другого купе, и я сначала пошел туда.

– А теперь, Мишель, я задам вам очень важный вопрос: где вы находились в четверть второго?

– Я, мсье? Сидел на скамеечке в конце вагона лицом к коридору.

– Вы в этом уверены?

– Ну конечно же… Вот только…

– Что – только?

– Я выходил в соседний вагон, в афинский, потолковать с приятелем. Мы говорили о заносах. Это было сразу после часа ночи. Точнее сказать трудно.