Мост исполнения желаний - Серова Марина Сергеевна - Страница 47

– Наверное. Аня, ты извини, у меня тут дела важные, созвонимся.

Поговорив с Игнатьевой, я позвонила Нечаевой.

– Алина, привет! Как ты? Зализала вчерашние раны?

– Ну так, более или менее. А ты?

– У меня в голове все еще шум стоит, но жить с этим можно. Алина, ты знаешь, зачем я тебе звоню?

– Нет.

– Надо бы встречу с Бегуновым отменить.

– Это почему? – взвизгнула Нечаева.

– У меня интерес к нему теперь пропал. А ты не успела новое платье купить...

– Какое уж тут платье? У меня все ноги в ссадинах. Пока они не заживут, мне придется в брюках ходить.

– То есть ты твердо решила пойти с Лешкой на свидание? А как же твой обет воздержания? Месяц-то еще не прошел.

– Ну и что? Лично я еще не уверена, что у нас с ним что-то получится, ну кроме ужина, разумеется.

– Ладно, желаю удачи!

* * *

Вечером я встретилась с Курбатовым и рассказала ему все без утайки. Он слушал меня молча, но хмурился так, что мне без слов было понятно его отношение к произошедшему.

– Дядя Сережа, у меня, собственно, к вам одна просьба, я хочу, чтобы это дело как-то замялось. Пусть милиция ищет Кудряшова, причинившего тяжкие телесные повреждения своей жене, мы же с Алиной согласны проходить как свидетели, но не более того. Я не считаю себя жертвой и не имею ни к кому претензий.

– Вот те раз! – всплеснул руками Сергей Дмитриевич. – А зачем же тогда ты и твоя храбрая подружка показания давали?

– Понимаете, дядя Сережа, там кругом были наши отпечатки пальцев. Мы не хотели, чтобы на нас покушение на Кудряшову повесили.

– Да, наверное, вы правильно поступили. Но что я могу?

– Да вы очень многое можете. Перед вашей конторой все стараются выслужиться, а тут, наоборот, ментам можно дать слабинку...

– Ментам... Ну что за сленг? Ладно, я попробую что-нибудь сделать. Но ты впредь береги себя. Слышишь?

– Конечно, дядя Сережа, я всегда себя берегу, просто в этом «Экваторе» отморозки собрались, по понятиям которых до сих пор девяностые годы длятся.

* * *

На следующий день мне позвонил Курбатов и сказал:

– Значит, так, Полина, просьбу я твою выполнил. Ребята учли мои пожелания. Вас будут беспокоить по минимуму. Есть еще одна новость. На квартире у своей любовницы, Лилии Якуниной, задержан Петр Кудряшов. Пока он отказывается от дачи каких-либо показаний. Очень многое будет зависеть от того, придет ли в себя его супруга.

– Ну что ж, это хорошие новости. Спасибо, дядя Сережа!

* * *

Через два дня Татьяна Кудряшова пришла в себя. Врачи опасались, что она может потерять память, но во время утреннего обхода больная отозвалась на свое имя.

– Когда меня выпишут? – строго спросила она людей в белых халатах. – Мне на работу надо. Там без меня все загнется.

– Не торопитесь, голубушка, лежите, отдыхайте, а я к вам попозже зайду.

Лечащий врач, как и обещал, зашел в палату к Кудряшовой через час. Сначала он сообщил больной ее диагноз – перелом шейки бедра, а потом сказал, что с ней хочет побеседовать следователь.

– Какой еще следователь? Зачем? В чем меня обвиняют? Не пускайте никого ко мне! – заволновалась Татьяна. – Я еще очень слаба.

– Успокойтесь, голубушка, это же в ваших интересах. Никто ни в чем вас не обвиняет. Следователь хочет задать вам несколько вопросов по поводу того, что с вами случилось, кто этому, так сказать, поспособствовал.

– Никто. Я сама упала.

– А вот у нас другое мнение по этому поводу, – раздался голос откуда-то сверху. Татьяна подняла глаза и увидела мужчину в наброшенном на плечи белом халате.

– Прошу вас, недолго, – сказал лечащий врач и вышел за дверь.

– Здравствуйте, я следователь прокуратуры Толмачев. Я прошу вас ответить на несколько вопросов. – Следователь красноречиво посмотрел на соседку Кудряшовой по койке, та взяла костыли и вышла из палаты...

* * *

– Извините, девушка, – сказала мне эта больная, – оставаться дольше там было неприлично.

– Ладно, я из другого источника все узнаю. У меня будет к вам еще одна просьба...

– Какая?

– С ваших слов я поняла, что Кудряшова еще не осознала, что такое перелом шейки бедра. Наверное, она думает, что пройдут три недели и ее выпишут.

– Как бы не так, тут тремя месяцами даже не отделаешься. У меня соседка с таким вот диагнозом только через год на ноги встала, а бывает, что и не встают...

– Вот, именно это вы Татьяне и расскажите. Желательно в цвете.

– Сделаю, – с готовностью кивнула мне женщина на костылях и скосила глаза на мою сумку.

– Вот, – я положила в карман ее пестренького халата несколько купюр, – это вам на фрукты. Я еще к вам зайду.

– Буду ждать.

Эпилог

Прошли еще две очень насыщенные для меня недели, и я позвонила Мигаловым.

– Алло, – сказал женский голос.

– Здравствуйте, Нина Ксенофонтовна! Это Полина. Помните, я к вам приходила насчет «Экватора»?

– Да, конечно. Полина, вы с Дмитрием Федоровичем, наверное, хотите поговорить, только его сейчас нет дома.

– Жаль.

– Он скоро придет. Я жду его буквально с минуты на минуту. Полиночка, а может быть, и вы к нам зайдете, расскажете, как дела продвигаются?

– Зайду, – охотно согласилась я.

– Ну вот и замечательно. Вы сможете подъехать к нам через час?

– Да, конечно.

– Будем вас ждать с нетерпением, – сказала Нина Ксенофонтовна.

Я немного припоздала, потому что по дороге попала в пробку.

– А мы уж думали, что вы не придете. – Такими словами встретил меня Дмитрий Федорович на пороге своей квартиры. Я вошла и увидела в прихожей мужчину лет сорока. Мигалов нас представил: – Это мой сын Юрий, а это та самая Полина, о которой я тебе рассказывал.

Юрий Дмитриевич посмотрел на меня с явным недоверием, но ничего не сказал. Нина Ксенофонтовна пригласила всех к столу. Я была не голодна, но охотно согласилась отобедать. Присутствие здесь скептически настроенного человека мешало мне сразу же озвучить то, ради чего я сюда пришла. Тайм-аут был кстати. Откровенно говоря, я надеялась, что Юрий забежал к родителям только поесть, но по одной случайной фразе поняла – его пригласили специально, чтобы познакомить со мной. Я постоянно чувствовала на себе сверлящий взгляд Юрия Дмитриевича. От него шел в мою сторону какой-то негатив, но я не могла понять, в чем дело. Он расправился с обедом раньше всех и ушел курить на балкон.

– Вы знаете, Полиночка, Катя Душечкина пропала, – нарушила тишину Нина Ксенофонтовна.

– Пропала? С чего вы взяли?

– Мне приятельница сказала, которая живет с Катюшей в одном доме. Ею люди какие-то подозрительные интересовались, она хотела девочку предупредить, но не успела. Катенька пропала. Ее уже почти месяц дома нет, а ведь она никуда уезжать не собиралась...

– Не собиралась, а потом собралась. Она ведь взрослая девушка, что вы так за нее волнуетесь?

– Полина, вы ведь хотели сходить к ней, так? – уточнил Дмитрий Федорович.

– Хотела.

– Ну и как – сходили?

– Сходила.

Супруги Мигаловы переглянулись. Я догадалась, что они считали меня причастной к исчезновению Душечкиной. Ох уж эти пожилые люди, вечно их тянет кого-то опекать!

– Как вы с ней пообщались? – спросила Нина Ксенофонтовна.

– Продуктивно.

– Это как же понимать? – осведомился Дмитрий Федорович.

Да, не та сегодня была атмосфера в этом доме, совсем не та. Оказывается, не только Юрий видел во мне какую-то аферистку, но и его родители тоже больше мне не доверяли. Впрочем, их можно было понять. Я вошла в этот гостеприимный дом обманом, представилась журналисткой, правда, потом покаялась и была прощена.

– Я смотрю, вы тут уже допрос начали, – сказал Мигалов-младший, вернувшись в гостиную. – Ну что, Полина, или как вас там на самом деле зовут, сами во всем признаетесь, или нам милицию вызвать?