Мост исполнения желаний - Серова Марина Сергеевна - Страница 20

Похоже, мне достался тот же водитель, что перебил посуду Витькиной тетки.

– Ну что опять? Почему вы так неаккуратно ведете машину?

– А вы не видели?

– Нет. У меня такое ощущение, что вы сели за руль только сегодня, – продолжала я нагнетать обстановку. – И как я могла вам доверить такую ценную вещь! Купилась на рекламу, где курица с яйцами.

– Помолчите, пожалуйста, – попросил «газелист» и резко ушел вправо, потому что в наш ряд, прямо перед нами притерлась «десятка». – Вот козел! Ну куда он прет!

– Нет, вы точно водить машину не умеете! А еще говорят, что женщина за рулем – это преступник. Да любая женщина в сто раз лучше вас управляет машиной.

Водитель, оскорбленный таким замечанием, оглянулся назад, чтобы поставить меня на место, и тут же получил от меня новый укол:

– Эй, вы на дорогу смотреть будете? Я уже не только за люстру, но и за свою жизнь волноваться начинаю.

– Все бабы стервы, – процедил он сквозь зубы.

– Вы не забыли, что нам надо скоро сворачивать на Васильковскую? – уточнила я.

– Помню.

Я нажала в телефоне на кнопку быстрого набора, и человек, который нас ждал за поворотом в самосвале, должен был принять этот сигнал к сведению. Когда микроавтобус с логотипом фирмы «Экватор» свернул на тихую Васильковскую улицу, прямо на нас, не обращая внимания на разделительные полосы, мчался самосвал с грязными, нечитабельными номерами. Кроме нас, других машин не было. Я знала, что водители не любят ездить по этой улочке из-за ужасного дорожного покрытия.

– Вот придурок! – выкрикнул «газелист» и резко крутанул руль вправо.

Столкновения не произошло, да и не могло произойти по сценарию. Водитель самосвала был настоящим виртуозом. Он вырулил на свою полосу метрах в двух от нашего микроавтобуса. Водитель «Газели» по-своему пытался избежать аварии – въехал правыми колесами на тротуар, при этом я подпрыгнула аж до потолка. Если бы коробка с люстрой не была закреплена ремнями, она точно упала бы с сиденья. Но она была зафиксирована, поэтому ее содержимое лишь слегка тряхануло.

– Ну и денек! Наверняка пьяный за рулем. Как вы там? – осведомился водитель, выруливая обратно на дорогу. При этом коробку снова тряхануло.

– Я – нормально, но люстра звенела. Остановите машину, я должна убедиться, что с ней все в порядке.

– Ладно, сейчас найду подходящее место для парковки. Надеюсь, там все нормально.

Вскоре мы отстегнули и вскрыли коробку. Я вскрикнула так, словно в мое тело вонзились осколки. Люстра была разбита.

– Только не это! – запричитала я. – За что же мне такое наказание? Дед меня убьет! Домой мне лучше не возвращаться.

– Ну и дела! Шеф меня тоже к ногтю прижмет. Я слышал, вы гарантийное письмо запросили. А я ведь тут совсем ни при чем.

Витькина тетка не запросила гарантийного письма, и водитель даже не подумал перед ней извиниться за разбитую посуду. «Ничего, голубчик, – подумала я. – В этот раз ты за все ответишь».

– Как это вы ни при чем? Вы вообще водить машину умеете или права просто купили?

– Да при чем здесь я? Это тот идиот на самосвале виноват. Вы случайно его номера не запомнили?

Да, похоже, я перестаралась с инсценировкой. Но откуда мне было знать, что мне дадут того же водителя, что и Шиловым, и что по дороге даже без самосвала будет достаточно кочек и поворотов, чтобы разбить люстру?

– Нет, не успела. Он, конечно, нарушил правила, но вы тоже хороши, зачем-то на тротуар полезли, – говорила я, вытирая слезы. – Бордюр там такой высокий.

– А что мне еще оставалось? Он шел на меня лоб в лоб, вот я и вильнул. Хорошо, живыми остались.

– Вильнул он. Так, значит, ваша фирма перевозит хрупкие грузы?

– Черт! Даже не знаю, что делать. Может, мы с вами как-нибудь договоримся?

– О чем? – я вскинула на водителя заплаканные глаза.

– Ну, я вам заплачу за ремонт, чтобы вы ничего начальству об этом инциденте не говорили.

– Вы называете это инцидентом? Да это же натуральное преступление. Вы угробили антикварную люстру. Отремонтировать ее невозможно, – я стала рыдать над осколками.

– Да вы с ума сошли – такие деньги отваливать за эту ерунду!

– Раритет XIX века, по-вашему, ерунда? – спросила я, вытирая слезы. – Да таких люстр во всей Европе, может, штуки две или три осталось.

– Действительно, что теперь? – водитель потер лоб. – Похоже, я работы лишился.

– Не зря я попросила дать мне гарантийное письмо. Материальный ущерб мне компенсируют, но где я еще одну такую люстру найду? – говорила я, шмыгая носом. – Ладно, разворачивайтесь. Поедем в «Экватор».

Глава 8

Когда я зашла в контору, Панин пил со своими сотрудницами чай.

– Приятного аппетита! – злобно прошипела я.

– В чем дело? Почему вы вернулись? Машина сломалась? – начальник забросал меня вопросами.

– Я как чувствовала! Как чувствовала! – причитала я, усаживаясь на стул для посетителей. – Хорошо хоть гарантийное письмо взяла...

– Что? – лицо Панина перекосилось от недоумения. – Что вы хотите этим сказать?

– Мы ее не довезли... – Мой голос был наполнен такой скорбью, будто речь шла о бабушке, умершей по дороге в больницу.

– Где Василий? Водитель где?

– Он боится заходить.

– Правильно делает. Да я его... Да он мне ответит! – С этими словами Панин стремительно вышел на улицу к микроавтобусу.

В приоткрытую дверь доносилась нецензурная брань, которой начальник отдела осыпал водителя. Язык выдал все дефекты его мышления. Василий оправдывался, сваливая всю вину на водителя самосвала. Минут через десять Панин вернулся в контору, и я тут же его спросила:

– Скажите, какая у вас процедура компенсации ущерба?

Он смерил меня с головы до ног далеко не сердечным взглядом и заявил:

– А никакой компенсации не будет. Ищите водителя самосвала.

– А как же гарантийное письмо? – я часто-часто заморгала слипшимися от слез ресницами.

– Засуньте его знаете куда? – усмехнулся Панин и направился в свой кабинет.

Я ожидала от него чего-то в этом роде, но сделала вид, что нахожусь в ступоре.

– Водички дать? – спросила меня услужливая сотрудница «Экватора».

– Сама ее выпей, а лучше предварительно накапай в нее валерьянки, – посоветовала я и решительно направилась в кабинет начальника.

– Ну что еще? – недовольно пробурчал тот. – Я все выяснил – нашей вины нет. Форс-мажор произошел, так сказать.

– В гарантийном письме не было ни слова о форс-мажоре. Скажите, а Петр Петрович (при упоминании этого имени-отчества Панин вздрогнул) в курсе того, что вы себе позволяете?

– Я? Что вы имеете в виду?

Я достала из сумки гарантийное письмо и помахала им в воздухе.

– Вы подписываете документы, которые должны быть завизированы одним из директоров ОАО. Большим начальником себя мните, да? Ну просто топ-менеджером. – Я села в кресло и закинула ногу на ногу. – Амбиции – это хорошо, но если они вредят репутации фирмы...

– Что вы несете? – Панин некрасиво поморщился. Было очевидно, что я вызываю у него жесткую неприязнь. Наверное, он догадывался, что я питаю к нему такие же чувства. – Да-да, ищите водителя самосвала или хотя бы свидетелей ДТП. А здесь вам больше делать нечего. Все, гражданочка, идите и не отвлекайте меня от работы!

– Искать свидетелей? Мне такие заботы ни к чему. У меня есть подписанное вами, уважаемый Михаил Владимирович, гарантийное письмо. – Я убрала его обратно в сумку. – С ним я пойду к дяде Пете.

– К какому еще дяде Пете?

– Вы сами знаете, к какому. К Петру Петровичу. Как вы думаете, что за этим последует? Лично я буду просить, чтобы вас уволили. Разумеется, после того, как вы компенсируете мне ущерб. – С этими словами я встала и направилась к двери.

– Подождите, – остановил меня Панин, – не спешите информировать Петра Петровича о произошедшем. Я что-нибудь придумаю...

– Придумывают детям сказки на ночь, а мне нужно нечто материальное. Раз люстра разбилась из-за того, что ваши сотрудники не умеют как следует водить машину, то я намерена получить обратно денежный эквивалент люстры.