Мастодония - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 36

– Куртни, вы представляете меня чуть ли не людоедом. Вы не можете поверить, сколько я потерял, имея в виду те факторы, о которых вы не упомянули, а также те, что остались на уме. Программа, если такой программе суждено быть, должна быть тщательно проработана. Первоначальная стоимость, возможно, была бы превышена различными выгодами для благосостояния в несколько раз. Человеческие аспекты перемещения должны учитываться в равной степени с аспектами экономическими. Я еще ни с кем не говорил, кроме вас троих. Прежде чем предпринять какие-то шаги, я хочу получить у вас ответ на свои вопросы. Мне кажется, что вы – люди, которые с помощью махинаций сделали путешествия во времени делом, к которому и не подкопаешься. Вы предлагаете их в качестве сервиса. Превратили их в бизнес. А я лично считаю, что такое открытие следует использовать для пользы народа, сделать объектом урегулирования. Но, управляя им из так называемой Мастодонии, вы надежно отсекаете возможность такого урегулирования. Не знаю, что сказал бы суд по этому поводу. Осталась бы при этом само понятие «Мастодония»?

– Мы убеждены, что да, – ответил Куртни. – Не сомневаюсь, что оно никогда не было бы опротестовано.

– Вы блефуете, – сказал сенатор. – Все это уловки юриста. У меня ощущение, что будет опротестовано. Но не в этом дело. Я хотел пока что только узнать, насколько сочувственно вы посмотрели бы на такую программу и можем ли мы ждать от вас сотрудничества.

– Мы не можем дать вам сейчас ответ, – голос Куртни был сверхсерьезным, бесцветным голосом законника. – Нам нужно получить конкретные предложения и иметь возможность их изучить. Вы понимаете, что требуете у нас обязательства отдать для ваших целей обширный временной район, таким образом принуждая нас дать вам на выбор даровые лицензии для их использования посторонними людьми.

– Я сознаю это, – сказал Фримор. – Хорошо, что вы додумались до этого, в этом суть ситуации. Предлагаю вам на рассмотрение такой вопрос: можете ли вы обратиться с предложенной мною программой в качестве помощи, пожертвованной народу, отдать земли в дар обществу. Нет нужды говорить, что, если вы откажетесь, я устрою так, что, когда вы станете просить о льготах, программа будет обречена. Под вашим бизнесом не окажется почвы. Мое предложение стоило бы достаточно и без лицензионного взноса в основе бюджета Ассоциации Перемещений Во Времени.

– Если вы взываете к нашей совести, – сказал Куртни, – то мы это, вполне возможно, пожелаем сделать. Но при данном стечении обстоятельств дать вам ответ мы не готовы. Тем более обязательство.

Сенатор повернулся ко мне:

– Если бы эту программу было решено развивать, то где в прошлом лучше всего было бы разместить этих людей? Прямо здесь? В Мастодонии?

При этих словах Райла вскочила, задев меня.

– Не в Мастодонии, – сказала она. – Здесь обосновываемся мы. Этого места мы не отдадим.

26

Первая группа сафари прибыла вскоре после полудня. В ней было три машины с тяжелыми прицепами и группа охотников человек, пожалуй, в двадцать. Снаряжение прибыло в Миннеаполис грузовым рейсом, часть людей приехала на машинах. Остальные прибыли пассажирским рейсом, включая трех клиентов. Из Миннеаполиса сафари на машинах прибыло в Уиллоу-Бенд. Перед воротами их облепили журналисты и группа кинооператоров.

– Пресс-конференция, если это можно так назвать, задержала нас на целый час, – сказал Перси Аспинваль, возглавляющий группу, – однако я не мог сократить ее и должен был быть благосклонным, насколько это возможно. Там, в Нью-Йорке, хотят максимум паблисити.

– То, через что вы прошли сегодня, – сообщил я, – ничто по сравнению с тем, что будет, когда вы вернетесь, особенно, если вы принесете несколько хороших голов.

– Стил, я рад возможности поговорить с вами, – сказал он. – Я надеялся, что вы сопроводите нас хоть немного. Что вы можете мне рассказать, чего нам там ожидать? Ведь там побывали только трое, и вы один из них.

– Я был там не более суток, – ответил я. – Фауны там масса. Местность кишит странными животными, и не все они выглядят так, как изображают их наши палеонтологи. Вы видели фильм, который сделала Райла?

– Да. Хорошая работа. Правда, ужасает.

– Тогда вы увидите больше, чем удалось увидеть нам. Винтовки у вас мощные?

– Да, такие же, какие были у вас.

– Один совет. Не ждите слишком долго, пока ваши клиенты сделают выстрел. Если что-то движется в вашу сторону, и вы не уверены в нем – стреляйте! Что за люди с вами?

– Серьезные люди. Постарше, чем мне бы хотелось, но все они до этого уже охотились. В Африке, еще до того, как оскудели богатые дичью участки. Оружие испытано. Они не суетятся. Они делают дело. Джонатан Фридни и его жена Джессика. Она добыла чуть ли не самый большой бивень, какой я когда-либо видел. Фридни – председатель сталелитейной компании. Третий – Гораций Вирджис, президент химического объединения. Солидные люди, все трое.

– Тогда у вас с ними особенно больших проблем быть не должно.

– Нет. Если я застрелю зверя, они поймут.

– Сенатор Фримор, он бы хотел отправиться с вами. Он не говорил вам?

– Он тут же вцепился в меня, но я попросил его не ходить. Я не могу взять на себя ответственность. Взять его с собой можно бы, но мне неохота подставлять свою шею. Ему это не понравилось. Он даже немного озлобился. Но я не могу брать с собой попутчиков. Вот если бы вы захотели пойти…

– Нет, благодарю, – сказал я. – Скоро должны отправиться другие группы. Я должен оставаться здесь. Кроме того, я там уже был.

– Они приближаются к размеченной линии, – сказал он. – Мне надо идти. Рад, что удалось поговорить с вами.

Я протянул ему руку.

– Аспинваль, – сказал я, – удачи.

Я стоял и смотрел, как они идут, как движутся машины, как они одна за другой исчезают, когда попадают на дорогу во времени. Райла увезла Куртни и сенатора обратно в Уиллоу-Бенд. Сенатор был надутым. Я пошел вниз, к яблоневой роще, высматривая Кошарика. Нашел его на дереве, в западном конце рощи. Я сказал ему, что одна из его дорог во времени уже используется и что по остальным в ближайшие несколько дней тоже отправятся люди. Я спросил его, доволен ли он этим, и он ответил, что да, доволен. Разговор с ним был достаточно бестолковым. Я мог только задавать вопросы, на которые он миганием отвечал «да» и «нет». Итак, вскоре я прекратил попытки продолжать разговор и просто стоял, глядя на него и чувствуя к нему дружеское расположение. Он смотрел на меня, наполовину улыбаясь, в чем я усмотрел дружелюбие.

Я попытался как можно точнее представить себе, кто он, что он такое и тому подобное, и начал строить предположения, что он не был живым существом, поскольку у него не было тела, он не сделан из плоти и крови. Но, если это верно, я был не в состоянии вообразить себе, кем он был.

Обнаружилось кое-что еще. До сих пор я воспринимал его просто как чужака, как необъяснимое создание, и не старался его понять. Но теперь я стал думать о нем как о ком-то, кто, думал я, мне друг. Я думал об этих пятидесяти тысячах лет, проведенных им здесь, и пытался вообразить, на что они были для него похожи. Я пробовал представить себе, как это было бы, если бы на его месте был я – если бы для меня было возможно прожить пятьдесят тысяч лет, что, впрочем, было исключено, – а затем понял, что думать так было бы неправильно, что я не могу отождествлять себя с Кошариком, потому что мы – совершенно разные формы жизни. Я перебрал в уме то, что он делал, контакты, которые у него появились в немногие последние годы, бессмысленную игру в охотника и преследуемого с Эзрой и Бродягой, изготовление дорог во времени для Боусера – интересно, сколько путешествий в прошлое сделал Боусер? – случайные разговоры с Хайрамом, или попытки заговорить с ним, так как Хайрам не понимал того, о чем говорил Кошарик, и в результате не полюбил его. И все это – только сейчас, в самые последние годы. Другие люди тоже очевидно встречали его, но пугались. За прошедшие века он, думал я, должен был время от времени сталкиваться с индейцами, а еще раньше – с пра-индейцами… Может быть, его считали богом или духом некоторые люди этих кочующих племен? Возможно, он видел и мамонтов, и мастодонтов, и древних бизонов.