Дорога на космодром - Голованов Ярослав - Страница 68

Инженер Яков Абрамович Голышев сломал на катке ногу, лежал дома. Его товарищ инженер Андрей Васильевич Саликов каждый день носил ему расчетную работу.

Когда бухгалтер говорил девушкам-копировщицам: «Что вы тут сидите все вечера? Я же вам за это ни копейки не заплачу». – девушки отвечали:

– А мы для себя сидим, не для бухгалтерии!

Профсоюзная комиссия по борьбе со сверхурочной работой нагрянула в ГИРД, но найти злоупотреблений не смогла. Объяснения были самые разные:

– Отрабатываю часы, потраченные на личные дела.

Заканчиваю не сделанную в договорный срок деталь.

– Это мой личный график, черчу для себя. Время шло, и из самодеятельности вырос профессионализм, из кружка – организация. У дверей подвала сидел вахтер, проверял пропуска. И работы, которые имели самое прямое отношение к обороне страны, были засекречены. Но гирдовский дух остался. Самоотверженность и молодой энтузиазм невольно порождают представление о некоем веселом анархизме, а между тем, нисколько не подавляя этот энтузиазм, Королев с помощью ему одному известных методов сумел очень быстро облечь его в рамки серьезного учреждения и по форме и по существу. Были планы и приказы, входящие и исходящие бумаги, сидел секретарь, и по личным делам к начальнику ГИРД надо было записываться на прием. Никакого панибратства, никакой фамильярности. Между собой некоторые были на «ты», но руководителей все звали только по имени и отчеству, разве что девушки между собой, шепотком называли Победоносцева «Юрочкой», а Королева «Серенькой». В свою очередь и руководители никогда не называли своих подчиненных только по имени, если они не были просто друзьями. Казалось бы, не столь это важная деталь, но она иллюстрирует мир человеческих отношений ГИРД, в котором энтузиазм прекрасно сочетался с дисциплиной и уважением. Секрет этого психологического настроя, выработанного в ГИРД, Сергей Павлович неизменно использовал всегда и везде.

Королев, безусловно, обладал редким даром подбора и расстановки людей. Позднее, уже в «космические» годы, когда что-нибудь не получалось, он говорил: «давайте пересаживаться», понимая под этим новый вариант расстановки сил. Структура ГИРД – это первый самостоятельный организационный набросок Королева, в котором, однако, уже видна рука мастера.

Во главе ГИРД стоял технический совет – коллегиальный орган, решающий все общие вопросы и составленный из ведущих специалистов. В техсовет входили: С. П. Королев, Ф. А. Цандер, М. К. Тихонравов, Е. С. Щетинков, Л. К. Корнеев, Ю. А. Победоносцев, А. В. Чесалов, Н. И. Ефремов и П. А. Железников. Далее вся группа изучения реактивного движения подразделялась на четыре отдела. Основной научно-исследовательский и опытно-экспериментальный отдел делился на четыре бригады. Бригадой руководил начальник бригады, в нее входили несколько инженеров и, что очень важно, механики, постоянный и известный круг обязанностей которых способствовал быстрому росту их квалификации.

Во главе первой бригады стоял Фридрих Артурович Цандер. Годы не меняли Фридриха Артуровича: не гас, а все сильнее разгорался в нем огонь неистового межпланетчика. Люди, знавшие Цандера, работавшие с ним, отмечают, что любые дела и разговоры, не связанные с межпланетными путешествиями, его просто никак не интересовали. Он не хотел принимать в них участия, чаще всего уходил. Но его интересовало все, что можно было связать с полетом в космос. Об этом он мог говорить часами, сутками, как сутками мог сидеть за столом со своей полуметровой логарифмической линейкой в руках и утверждать при этом, что он совершенно не устает от работы. Учился задерживать дыхание: в межпланетном корабле ограничен запас воздуха. Пил соду, считал: в межпланетном корабле сода будет поддерживать тонус. Выращивал на древесном угле растения: в межпланетный корабль лучше брать легкий уголь, чем тяжелую землю.

Когда он заболел, его пришли навестить друзья. У Цандера был жар, а в комнате – страшный холод. Он лежал накрытый несколькими одеялами, пальто, каким-то ковром. Стали поправлять постель, а под ковром, под пальто, между одеялами – градусники: он ставил опыты по теплопередаче, ведь освещенная солнцем поверхность межпланетного корабля будет сильно нагреваться, а та, что в тени, охлаждаться.

Казалось, весь мозг его всегда был занят только межпланетным кораблем, а он любил природу, зверей и очень сильно любил детей. Своих и не своих. Дочери и сыну он дал звездные имена: Астра и Меркурий. Соседи пожимали плечами: таких имен никто не знал. Соседи ходили жаловаться: на балконе дурно пахло – он проверял возможность использования фекалий в гидропонике и очищал мочу. Соседи показывали вслед ему пальцем: «Вот идет этот, который собирается на Марс…»

А он действительно собирался на Марс! В угаре неистовой работы он вдруг стискивал за затылком пальцы и, не замечая никого вокруг, повторял громко и горячо:

– На Марс! На Марс! Вперед, на Марс!

Как легко было ошибиться в нем, приняв за фанатика – не более, за одержимого изобретателя мифического аппарата, воспаленный мозг которого не знал покоя. Как действительно был он похож на них, этих несчастных чудаков, которые у одних вызывают брезгливое презрение, а других заставляют мучиться сомнениями: не гения ли отвергают они?

Но он не был таким чудаком. Его фантазии не витали в облаках. Они были крепко приколочены к технике железной логикой математики.

Двигатель ОР-2 был с инженерной точки зрения максимально математически обсчитан, хотя Цандер очень торопился с этой работой, да и Королев постоянно торопил его. В дневнике Фридриха Артуровича 22 февраля 1932 года отмечено: «Участвовал при полетах самолета РП-1»… – так Королев назвал бесхвостку Черановского: ракетоплан первый. Королеву не терпелось летать. Не дожидаясь, когда будет готов ОР-2, он установил на бесхвостке бензиновый мотор и вытащил Цандера на станцию Первомайская, где помещался аэродром Московской школы летчиков, чтобы продемонстрировать ему свое летное искусство.

Как ни торопился Цандер, долгожданный двигатель был готов только в конце декабря. За неделю до нового, 1933 года был наконец закончен монтаж. С. П. Королев, Ф. А. Цандер, инженеры Л. К. Корнеев и А. И. Полярный, механик Б. В. Флоров и техник-сборщик В. П. Авдонин с торжественностью дипломатов подписали акт приемки. Можно было начинать испытания. Трудно сказать, кто больше обрадовался: Цандер, увидевший наконец свою мечту, воплощенную в металл, или Королев, который уже больше года ждал этот двигатель для своего ракетоплана. Да, впрочем, событие это было праздником для всех обитателей подвала.

На общем собрании было решено объявить «неделю штурма». Организовали штаб «штурма» из трех человек, который выработал план: кому что делать. С 25 декабря до Нового года день и ночь возились они с капризным двигателем. Уж очень хотелось довести его к 1 января, чтобы хоть на Новый год веселиться и не думать ни о чем. Да не вышло…

И у инженеров и у механиков опыта еще было маловато. Открылась течь в соединениях предохранительных клапанов, в тройнике. Обнаружилась вдруг трещина в бензиновом баке. Потом потекли соединения у штуцера левого кислородного бака, потом засвистело из сбрасывателя бензинового бака – каждый день что-нибудь новое.

Невеселый получился Новый год.

2 января, пока механики готовили ОР-2 к новым испытаниям, Цандер закончил и передал Королеву «Техническое описание мощного реактивного двигателя» – свой план на будущее.

На следующий день опять испытывали ОР-2. И вдруг все наладилось. Давление держалось. Тут же проверили циркуляцию воды во всех трубах при работе центробежной помпы. Все шло отлично!

А 5 января опять обнаружилась течь газа, потом травили клапаны, потом деформировался бак…

И так весь январь.

Цандер ходил серый от усталости. Иногда, видя, что все очень вымотались, Фридрих Артурович начинал рассказывать о межпланетных полетах, о далекой дороге к Марсу… Он говорил тихо, но с такой страстью, что слушали его не дыша. Королев любил минуты этих передышек. Однажды совершенно серьезно спросил: