Черная сотня. Происхождение русского фашизма - Лакер Уолтер - Страница 78

Немногие из новых лидеров обладают ораторскими способностями и излучают обаяние подлинного политического вождя. Зато эксцентричных личностей среди них достаточно. Например, Александр Невзоров, весьма талантливый тележурналист. Почти постоянно его имя связано с авантюрными приключениями: то кто-то пытается его убить, то в него влюбляется шотландская герцогиня. Впоследствии все эти слухи оказывались изрядно преувеличенными.

Из всех русских националистов нового призыва Невзоров, несомненно, наиболее известен, наиболее популярен и в то же время наиболее презираем. Его программу «600 секунд» на петербургском телевидении смотрели 70 миллионов зрителей. Сначала это была местная хроника, в основном о преступлениях. Невзоров изображал себя отважной личностью, стоящей вне политики и истеблишмента, — он прислушивается к голосам простых людей, атакует коммунистическую бюрократию и «мафию» (то есть дельцов и спекулянтов, вздувающих цены). Однако за какой-нибудь год программа сильно политизировалась, начала отстаивать сильную и неделимую Россию и интересы русских вне ее. Невзоров отошел от своего прежнего монархизма и оголтелого антикоммунизма и стал передвигаться к национал-большевикам. Однако парадоксальным образом его необузданные нападки на врагов часто имели противоположный эффект. Эти нападки, возможно, обеспечили победу демократическому мэру Ленинграда Собчаку. Как раз в то время, когда в балтийских республиках явно нарушались гражданские права, Невзоров своими предвзятыми репортажами из Риги пробудил у русской интеллигенции уважение к балтийским правительствам. Невзоров дискредитировал Крючкова, последнего председателя КГБ, предав гласности его секретный доклад в советском парламенте. На самом деле Невзоров хотел помочь Крючкову, но доклад об интригах Америки и ЦРУ настолько подорвал доверие к председателю КГБ, что эффект оказался обратным. В результате всего этого многие русские, по-видимому, сделали вывод, что, если уж знаменитый телерепортер чернит кого-то, значит, этот человек не так уж плох. И все же Невзоров продолжает пользоваться влиянием — не потому, что предлагает новые и оригинальные идеи, а потому, что играет активную роль в формировании политической повестки дня.

Еще одна эксцентричная фигура — Карем Раш, по национальности курд, по профессии учитель, личность весьма популярная среди военных. Он написал множество статей, доказывая, что Советская Армия не только отважна и высокопрофессиональна, но и воплощает в себе все моральные и культурные ценности.

Мир правой политики преимущественно мужской, но есть немногие исключения — Нина Андреева, некоторые поэтессы и публицистки, а прежде всего — эффектная Сажи Умалатова, чьи необузданные выпады в Верховном Совете против Горбачева, а затем Ельцина снискали ей многочисленных поклонников.

Какие меры принимали власти против лидеров профашистских группировок? Согласно Российской Конституции и Уголовному кодексу, разжигание расовой ненависти — наказуемое преступление, равно как незаконное ношение оружия и физическое насилие. Однако правоохранительные органы и милиция в таких случаях неохотно прибегают к строгим мерам. Прецедентов, по существу, нет — никогда в советской истории не возбуждались дела о разжигании расовой ненависти.

Лишь летом 1992 года был арестован Алексей Батогов, редактор «Русского воскресения», журнала, подобного «Штюрмеру». Однако друзья и коллеги бросились на его защиту: арест несправедлив, потому что Батогов инвалид; неверно обвинять его в расизме, потому что он работал на Московском радио, в вещании на Южную Африку; неуместно обвинять его в фашизме, потому что его мать в годы второй мировой войны работала в советской военной разведке. Через несколько дней Батогов был освобожден, и его журнал продолжает выходить[455]. В сентябре 1992 года в Санкт-Петербурге был арестован Алексей Андреев, главарь группы штурмовиков нацистского типа; однако это произошло лишь после нескольких актов насилия, в одном из которых был убит торговец-азербайджанец. Петербург — один из оплотов крайней правой, здесь она имеет сторонников и среди местной милиции. Среди лидеров правой был капитан милиции Юрий Беляев. Его начальники объясняли, что не их дело — проверять, чем офицер милиции занимается в свободное время. Россия поистине стала страной свободы, иными словами, хаос торжествует[456].

Что помешало русской правой, несмотря на благоприятные политические условия, добиться больших успехов? В какой-то степени вопрос преждевременен. Вероятно, экономический и политический кризис продлится в России еще долго, а значит, у правой есть определенные перспективы. Думается, что на ранних этапах развития националистического движения после 1987 года сыграли свою роль два обстоятельства. Первое — это отсутствие если не гениального, то хотя бы по-настоящему талантливого лидера, способного мобилизовать массы так, как это сделали Гитлер и Муссолини. Но еще существенней были гигантские разногласия среди «патриотов», о чем говорилось выше. Они спорили о будущей политической и экономической системе, о сохранении элементов большевистской идеологии и практики, о границах новой России и по многим другим проблемам. Новую правую сплачивает лишь полное отрицание реформ. Все это делает маловероятным продолжительное сотрудничество между различными группами русской правой, но создание единого фронта на короткое время не исключено. Наличие общего врага и желание свергнуть правительство реформ могут усадить в одно седло довольно неожиданных партнеров, как показало создание Фронта национального спасения. Он был основан в сентябре 1992 года, а месяцем позже состоялся его первый съезд[457].

Эти и подобные инициативы говорят о том, что провозглашать полное и окончательное поражение коммунизма — и в России, и в других республиках бывшего Советского Союза — несколько преждевременно. У национал-большевизма долгая и запутанная история, и почти всегда он был явлением более интеллектуальным, чем политическим. Иными словами, он был политически неэффективен, как показал пример веймарской Германии. Если в России он окажется более эффективным, чем в других странах, то благодаря третьей силе — государственникам, тем, кто верит в необходимость крепкой центральной власти. Это не обязательно сторонники экстремизма, они не отбрасывают с порога экономические и социальные реформы — при условии, что они не слишком кардинальны и проводятся не слишком быстро. Государственники могут обеспечить финансовую и организационную поддержку национал-коммунистической коалиции и даже придать ей оттенок респектабельности. Но это требует хотя бы некоторой дисциплины, что явно не по нутру экстремистам. Государственники прежде всего хотят порядка в стране и нормальных отношений с крупными государствами. Они хотят авторитарного режима без эксцессов, что не оставляет особого простора для национал-большевистской утопии. Ее адепты непременно почувствуют себя преданными. Разве для того они вышли драться за славную контрреволюцию, чтобы все оставалось по-прежнему?

Глава шестнадцатая

Заключение: русский национализм сегодня и завтра

Вряд ли кто говорил о природном и национальном разнообразии, без которого мир был бы скучным и серым, красноречивей, чем академик Дмитрий Лихачев, патриарх русской историографии и литературы. Он убедительно доказывал, что подлинный патриотизм духовно обогащает и отдельную личность, и целый народ и является благороднейшим из чувств: «Это даже не чувство, это важнейшая сторона личной и общественной культуры духа, когда человек и весь народ поднимаются над самими собой и ставят себе сверхличные цели»[458]. Лихачев четко разделяет патриотизм и национализм — «самое тяжелое из несчастий человеческого рода…». «Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью к другим народам и той части своего народа, которая не разделяет националистических взглядов».