Мудрость психопатов - Даттон Кевин - Страница 7

Представьте себе, что я поместил вас в аппарат для проведения функциональной МРТ, а затем предложил вам две эти дилеммы. Что я наблюдал бы, пока вы пробираетесь по злокозненным моральным минным полям? Ну, в тот момент, когда дилемма превращалась бы из безличной в личную, я увидел бы, что ваша миндалина и связанные с ней зоны (медиальная глазнично-лобная кора, например) начали светиться, как автомат для игры в пинбол. Другими словами, в этот момент эмоция бросила бы монетку в щель автомата.

Но у цсихопата я увидел бы лишь темноту. Изобилующее пещерами нейронное казино было бы заколочено досками и заброшено. А переход через границу от безличного к личному ничем не сопровождался бы.

Это различие между горячей и холодной эмпатией, тип эмпатии, который мы «чувствуем», наблюдая за другими людьми, жесткие эмоциональные исчисления, которые позволяют нам оценивать, холодно и бесстрастно, что мог бы думать другой человек, должно быть сладкой музыкой для ушей таких теоретиков, как Рейд Мелой и Кент Бейли. Конечно, психопаты могли демонстрировать свой дефицит и в первом случае и действовать на основании эмоций. Но когда дело доходит до второго случая, когда речь идет о «понимании», а не о «чувствовании», об абстрактном, неэмоциональном предсказании, а не о самоидентификации, когда надо полагаться на обработку символьной информации, а не на эмоциональный символизм — на тот набор когнитивных навыков, которыми обладают опытные охотники и специалисты по холодному чтению, и не только в естественной среде, но и в человеческом обществе, — то психопаты оказываются в своей собственной лиге.

На одномоторной эмпатии они летают еще лучше, чем на двухмоторной, — что, конечно, является одной из причин того, почему они обладают таким даром убеждения. Если вы знаете, где находятся нужные кнопки, и не обжигаетесь, нажимая на них, то у вас есть все шансы получить джекпот.

Разделение эмпатии на два типа должно звучать сладкой музыкой и для ушей Робина Данбара, которого, когда он не занят изучением материалов о берсерках, иногда можно встретить в комнате для преподавателей в колледже Магдалины. Однажды днем, сидя за чаем с печеньем в алькове, обшитом дубовыми панелями, с видом на монастырь, я рассказывал ему о вагонетках и тех различиях, которые они выявили в функционировании психопатического и нормального мозга. Он нисколько не удивился.

«Викинги хорошо справлялись со своими делами, — отметил он. — Берсерки явно не делали ничего такого, что погубило бы их репутацию людей, с которыми лучше не связываться. Но в этом и состояла их работа. Их роль заключалась в том, чтобы быть более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин, потому что… это было именно то, чем они и являлись! Они на самом деле были более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин. Если бы вы стали сканировать мозг берсерка и предложили ему дилемму с вагонеткой, я знаю наверняка, какую реакцию вы получили бы. Точно такую же, как в случае психопатов. Никакой реакции. А толстяк на путях вошел бы в историю!»

Я намазал маслом еще одну лепешку.

«Я думаю, что в каждом обществе нужны определенные индивиды, которые выполняли бы грязную работу, — продолжал Данбар. — Кто-то, кто не боится принимать жесткие решения. Задавать неприятные вопросы. Делать что-то без лишних размышлений. И большую часть времени эти люди, в силу природы своей работы, которую они призваны выполнять, вовсе не обязательно будут хорошими людьми, с которыми вы хотели бы сесть рядом и выпить чашку чая. Хотите сэндвич с огурцом?»

Дэниэл Бартелс из Колумбийского университета и Дэвид Пизарро из Корнельского университета не могли продолжать споры и получили документальные доказательства своей правоты. Исследования показали, что примерно 90 % людей отказались бы столкнуть незнакомца с моста, даже если бы они знали, что, преодолев свою природную нравственную щепетильность, соотношение мертвых к живым составило бы один к пяти. Но остаются 10 %: не такое чистое в моральном отношении меньшинство, которое, если бы ему пришлось столкнуть незнакомого человека с моста, испытывало бы мало сожалений в отношении чужой жизни. Но кто принадлежит к этому беспринципному меньшинству? Кто составляет эти 10 %?

Чтобы выяснить это, Бартелс и Пизарро предложили дилемму с вагонеткой более чем 200 студентам; те должны были оценить по четырехбалльной шкале, насколько они готовы столкнуть толстяка с моста на рельсы — то есть степень своей «утилитарности». Затем наряду с вопросом о вагонетке студенты должны были ответить на серию вопросов, специально разработанных для оценки уровня скрытой психопатии. Эти вопросы включали в себя утверждения типа «Мне нравится смотреть на кулачные бои», «Лучший способ управлять людьми — это говорить им то, что они хотят услышать» (согласен/не согласен по шкале от 1 до 10).

Могут ли быть связаны два этих конструкта — психопатия и утилитаризм? Бартелс и Пизарро не знали ответа, но связь оказалась очевидной. Анализ их данных показал достоверную корреляцию между утилитарным решением проблемы вагонетки (столкнуть незнакомого толстяка с моста на рельсы) и преобладающим психопатическим типом личности. Как и предсказывал Робин Данбар, утилитаризм касался в основном денег, но порождал определенные проблемы, как только выходил за чисто денежные рамки. Джереми Бентама и Джона Стюарта Милла, двух британских философов XIX века, с именами которых связана формулировка теории утилитаризма, в общем, считали хорошими людьми.

Это знаменитое высказывание принадлежит Бентаму: «Величайшее счастье максимального количества людей представляет собой фундамент морали и законодательства».

Однако давайте копнем немного глубже, и мы увидим более сложную, неоднозначную и мрачную картину — картину безжалостного отбора и предательского морального разрушительного потока. Например, создание подобного законодательства, основанного на этой морали, неизбежно приведет к деспотическому подавлению других людей: каким-то группам или начинаниям просто в силу лотереи чисел придется стиснуть зубы и примириться с тем, что их приносят в жертву «высшему благу».

Но у кого хватит характера нажать на спусковой крючок? Бартелс и Пизарро выявили этот паттерн в своей лаборатории. А как насчет повседневной жизни? Может быть, именно здесь пригодятся психопаты?

Темная сторона высадки на Луну

Вопрос о том, что необходимо для достижения успеха в данной конкретной профессии, для доставки товаров или выполнения работы, не так сложен, когда мы переходим к делу. Помимо набора навыков, необходимых для выполнения конкретных обязанностей в юриспруденции, бизнесе и любой другой сфере деятельности, которая приходит вам на ум, есть некоторая совокупность характеристик, необходимых для максимальных свершений.

В 2005 году Белинда Борд и Катарина Фризон из Университета Суррея провели опрос с целью выяснить, что именно рождает лидеров в бизнесе. Исследовательницы хотели знать, какие именно аспекты личности отличают тех, кто летает в бизнес-классе, от тех, кто летает эконом-классом.

Борд и Фризон взяли три группы (менеджеров, пациентов психиатрических больниц и пациентов специальных психиатрических больниц тюремного типа (заключенных) — как тех, которые были психопатами, так и страдающих другими психиатрическими заболеваниями) и сравнили их результаты по данным теста психологического профилирования.

Анализ показал, что большое количество психопатических качеств было в значительной степени присуще менеджерам, чем так называемым преступникам с «отклонениями». Речь идет о таких качествах, как внешнее очарование, эгоцентризм, убедительность, отсутствие эмпатии, независимость и сосредоточенность. Основное различие между группами заключалось в более «антисоциальных» аспектах синдрома: если вернуться к нашей аналогии с ползуном студийного пульта, то у преступников он показывал более высокие значения таких показателей, как правонарушения, физическая агрессия и импульсивность.