Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники - Ревяко Татьяна Ивановна - Страница 19

Из расследований Комиссии по борьбе с бандитизмом, проводившихся по отдельным конкретным случаям, становится ясно, что бандиты и многие работавшие в центральных органах государственной власти политики были заодно. Сицилийцам приходилось иметь дело с ними во время выборов, а также при назначениях на тот или иной важный политический или хозяйственный пост. По телефону решались, на пример, вопросы о выдаче заграничного паспорта, переформулировке полицейского донесения, корректировании плана благоустройства города, выдаче разрешения на застройку участка, награждении орденом или избрании депутатом. Однако очень редко удавалось установить, кто же конкретно настаивал на этом.

При обыске Копполы на его партиникской квартире после провала в Алькамо было найдено письмо, написанное на фирменной бумаге депутата парламента. Его автором был депутат-либерал Джованни Палаццоло,»протеже» Копполы в итальянском парламенте. Сохранился следующий документ.

Рим, 13 апреля 1951 года.

Мой дорогой Дон Чиччо!

При нашей последней встрече в «Отель делле Пальме» вы сказали мне о том, — и вы были правы — что нужно иметь молодого, способного и близкого нам депутата от Партинико в местном парламенте, который· всегда был бы готов к услугам наших друзей. Этим требованиям отвечает Тото Мотиси, и я решил всячески поддерживать его. Если вы поможете мне в Партинико, он станет депутатом.

С уважением

Джованни Палаццоло Партинико, г-ну Франческо Копполе

Обмен письмами между депутатом парламента и уголовником Копполой, предмет и тон их переписки — все говорит о союзничестве.

Возвратившийся из Америки на родину Коппола и типичнейший здешний сицилийский бандит Лучиано Лиджо заключили тесный союз по делу Джулиано. Органы уголовного розыска к тому времени (это был 1950 год) уже в течение двух лет тщетно разыскивали Лиджо по подозрению в убийствах. После ликвидации Джулиано с помощью Копполы Лиджо перебрался в США «подышать воздухом». В 1954 г. он возвратился и несколько лет жил на нелегальном положении, а 14 мая 1964 г. был арестован в Корлеоне.

Начальник полиции Анджело Маньяно организовал подслушивание телефонных разговоров Копполы. Выяснилось, что. он поддерживал связи с людьми, занимавшими высокое общественное положение. Однако; когда комиссия по борьбе с бандитизмом запросила пленки с записью телефонных разговоров, оказалось, что некоторые из них исчезли при загадочных обстоятельствах, а на некоторых были странные пропуски — по-видимому, кто-то уже поработал с кассетами.

ЭРНСТ ШОЙТЕН — ПРЕСТУПНЫЙ ПРОКУРОР

Прокурором участкового суда в Дуйсбурге (Германия) Шойтена назначили в 1960 г., после того как он проучился с 1949 по 1955 г. на юридическом-факультете в Кельне, прошел в дуйсбургском участковом суде стажировку и защитил диссертацию по естественному, праву.

Но этот формальный хронологический перечень не может дать полного представления о жизненном пути такой неординарной даже для криминологии личности, как Шойтен.

Свою преступную карьеру он начал еще в гимназии со сводничества. За сигарета, виски и кофе он содействовал сближению своих несовершеннолетних одноклассниц с солдата — ми английских оккупационных войск. Когда в 1947 г. он с грехом пополам сдал экзамены на аттестат зрелости, у него и мысли не было поступать в университет, и филология интересовала его так же мало, как и юриспруденция. Он давно уже состоял в шайке, которая при поддержке британских солдат контрабандой доставляла из Нидерландов в Западную Германию кофе, сигареты и другие дефицитные в те годы продовольственные товары.

После денежной реформы преступники занялись еще более прибыльным делом: стали провозить в обратном направлении — из Западной Германии в Нидерланды — картины, иконы, скульптуры, фарфор. Сначала все это по дешевке скупали у крестьян или на аукционах, а затем стали похищать из дворцов, замков и музеев. Где искать такого рода «товар», сообщали хорошо информированные заказчики: нидерландский реставратор и антиквар Джон Дик, при фашистах поставлявший экспоната для частных собраний Геринга, и управляющий этими коллекциями нацистского бандита Вальтер Андреас Хофер, которому оккупационные власти поручили инвентаризировать и составить каталог сохранившихся в западных зонах сокровищ искусства.

Существует два объяснения, почему Шойтен все же взялся в 1949 г. за изучение права. Сам он на процессе в крефельдском ландгерихте в 1974 г. ссылался на настойчивое требование отца получить приличное образование. Члены же специальной следственной комиссии, утверждают, что юридический факультет он окончил на средства банды, которая финансировала это мероприятие, чтобы по примеру американских гангстеров иметь своего агента в судебно-правовых органах и одновременно собственного постоянного консультанта.

«Нойе Рур-цайтунг» в выпуске от 21 мая 1974 г. по этому поводу пишет: «Как агент Шойтен должен был представлять для преступного мира исключительную ценность…» А «Франкфуртер альгемайне» 20 мая 1974 г. спрашивает. «Какова же была роль Шойтена, этого «агента-двойника», который в дневные часы изображал достойного, ревностного прокурора, а по ночам как заправский гангстерский босс держал в руках нити преступного мира?»

Однако федеральное управление уголовной полиции и прокуратура отмалчиваются, а суд выясняет такие вопросы только при закрытых дверях, в отсутствие публики и представителей прессы, которым незачем знать, что с момента своего назначения прокурором в 1960 г. и до самого ареста в 1973 г. Шойтен поддерживал неразрывную связь с «кунстма-фией», предупреждал ее заранее обо всех полицейских мероприятиях и всюду, где только мог, лично препятствовал розыску и задержанию членов банды.

Шойтен проявил себя другом и пособником преступного мира в 1965 г., когда помешал раскрытию убийства.

В Греции В 1964 г. во время рождественских праздников бандиты, пытаясь похитить из отдаленного монастыря ценные иконы, застрелили 80-лешего настоятеля Арсениоса и глухонемого служку Танниса. Греческой полиции через бюро путешествий и авиакомпанию удалось установить имя и местожительство одного из убийц. Речь шла о 25-летнем Зигфриде Триллерс, значившемся по паспорту уроженцем Дуйсбурга. В Дуйсбургскую прокуратуру через Интерпол обратились за помощью. Шойтен 11 месяцев медлил с ответом и только в январе 1966 г. сообщил парижскому центральному управлению Интерпола, что разыскиваемый Зигфрид Триллер постоянного места жительства не имеет и найти его в настоящее время не представляется возможным.

При повторном запросе, адресованном на сей раз федеральному управлению уголовной полиции в Висбадене, мимоходом выяснилось, что Шойтен, вообще никакого отношения к розыскной работе не имевший, ввел в заблуждение афинские власти. По данным федерального управления уголовной полиции, Зигфрид Триллер имел в то время совершенно определенное местожительство в Дуйсбурге и бесследно исчез лишь после того, как его стали разыскивать.

Обер-прокурор Лимберг, начальник Шойтена, не придал происшедшему большого значения, сочтя его «промахом, который может случиться с каждым». Только спустя 8 лег общественность узнала из газет, что. Шойтеи в период своей прокурорской деятельности постоянно общался с продажными девками и сутенерами, вступал в личные контакты с матерыми уголовниками, в неимоверных количествах поглощал спиртное и сорил деньгами в роскошных дуйсбургских барах.

Гамбургский иллюстрированный журнал «Шторн» в 1974 г. писал: «Стойкий потребитель виски» вел двойную жизнь, вращаясь после службы в таких кругах, в которых прокурору подобает искать клиентов, а не друзей».

Хотя федеральное управление уголовной полиции уже в 196 7 г. располагало определенными сведениями, Шойтена не тронули. Позднее это станут объяснять тактическими соображениями — боязнью помешать разоблачению «основного ядра» шайки.

В 1970 — 1971 гг. хищения произведений искусства и антикварных ценностей приобрели такой размах, что как федеральное управление уголовной полиции, так и полицейские власти на местах, прежде всего в Кельне и Дюссельдорфе, вынуждены были создавать и усиливать специальные следственные комиссии.