Мореплаватели XVIII века - Верн Жюль Габриэль - Страница 35

Эта часть Австралии была гористая, и там росли огромные деревья. Несколько дымков показывало, что берег населен; жители, довольно многочисленные, поспешно убегали, как только англичане начинали готовиться к высадке.

Первые туземцы, которых удалось увидеть, были вооружены длинными пиками и куском дерева, формой сильно напоминавшим изогнутую саблю. То оказался знаменитый «бумеранг» – метательное оружие, столь страшное в руках туземцев и столь безобидное в руках европейцев.

Слой какого-то белого порошка покрывал лица дикарей; широкие полосы того же цвета испещряли их тело; на груди они шли вкось и напоминали портупеи. На бедрах и голенях также имелись белые полосы; издали их можно было бы принять за круглые подвязки, если бы ноги не были совершенно голые.

Несколько дальше англичане еще раз попытались высадиться. Но два туземца, чье доверие вначале старались завоевать бросая им гвозди, стеклянные бусы и другие мелочи, стали вести себя столь угрожающе, что пришлось выстрелить из ружья поверх их голов. Грохот выстрела в первый момент привел их в оцепенение; но затем они, убедившись, что не ранены, сразу начали враждебные действия и принялись бросать камни и дротики. Тогда выстрелили дробью в ноги старшего из туземцев. Бедный дикарь немедленно побежал к одной из хижин и тут же вернулся со щитом, чтобы продолжать сражение, закончившееся, однако, как только он убедился в своем бессилии. Воспользовавшись этим случаем, англичане сошли на берег и добрались до жилищ, где обнаружили большое количество копий. В этой же бухте высадили отряд матросов с бочками для воды; однако завязать сношения с туземцами оказалось невозможным, так как они убегали, лишь только англичане направлялись в их сторону.

Во время одной экскурсии по берегу реки Кук, Банкс и Соландер увидели следы нескольких животных. Там было много птиц, отличавшихся исключительной красотой. Изобилие растений, обнаруженных естествоиспытателями, побудило Кука дать заливу, где стоял «Эндевор», название «Ботани-Бей» («Ботанический залив»). Эта обширная безопасная и удобная бухта расположена на 34° южной широты и 151°23' восточной долготы. Там можно было без труда запастись водой и дровами.

«Деревья, – пишет Кук, – по величине не уступают дубам Англии; я видел одно, похожее на них и по виду. Это то самое дерево, из которого сочится красная смола, напоминающая «змеиную кровь» (смолу драконова дерева)».

Это была, без сомнения, одна из разновидностей эвкалиптов. Из множества рыб, кишевших в море у берегов, следует упомянуть о курчавых скатах; один из них в выпотрошенном виде весил триста тридцать шесть фунтов.

6 мая Кук покинул Ботани-Бей и продолжал путь к северу вдоль берега, держась от него на расстоянии двух – трех миль. Плавание оказалось довольно скучным. Разнообразие вносили только измерения глубины моря, обнаруживавшие резкие и непредвиденные колебания, да полосы бурунов, которые приходилось обходить.

Во время высадки, произведенной несколько позже, путешественники убедились, что страна не отличалась той привлекательностью, как окрестности Ботани-Бей. Почва была сухая и песчаная, на склонах холмов лишь кое-где виднелись отдельные деревья, без всякого подлеска. Матросы убили там дрофу, и все признали ее наилучшей дичью, какую им пришлось пробовать со времени отъезда из Англии. Это место получило поэтому название Бастард-Бей («Залив Дроф»). Там набрали также множество ракушек всяких разновидностей, в том числе мелких жемчужниц.

25 мая «Эндевор» находился в одной миле от берега напротив мыса, расположенного как раз на тропике Козерога. На следующий день установили, что прилив достигает семи футов высоты.

29-го Кук в надежде отыскать удобное место для очистки киля и днища своего корабля высадился с Банксом и Соландером на берег широкой бухты. Очутившись на суше, они обнаружили, что им сильно мешает двигаться густая остистая трава

с колючими семенами,[87] которая цеплялась за одежду, прокалывала ее и вонзалась в тело. Одновременно на путешественников напали целые тучи комаров и москитов и принялись их немилосердно кусать. Подходящее место для починки корабля нашлось, но поиски источника пресной воды оказались безрезультатными. На росших тут и там камедных деревьях висели огромные гнезда белых муравьев, набрасывавшихся на почки и быстро высасывавших из них смолистый сок. Многочисленные ярко окрашенные бабочки порхали вокруг исследователей.

Все это были, конечно, любопытные факты, представлявшие интерес с разных точек зрения; но они нисколько не удовлетворяли командира, не находившего возможности пополнить запас воды. Так сразу же обнаружилась наиболее характерная особенность этой новой страны – отсутствие источников, ручьев, рек.

Вторая экскурсия, совершенная вечером того же дня, оказалась не более плодотворной. Все же Кук установил, что бухта была очень глубокая, и решил, начиная со следующего дня, обойти ее вокруг. Вскоре он убедился, что пролив, в который он вступил, быстро расширяется и образует в конце концов обширное озеро, сообщающееся с морем. Другой рукав уходил далеко на восток, и озеро, по всей вероятности, сообщалось с морем также где-то в глубине бухты.

Эту часть Австралии Кук назвал: Новый Южный Уэльс. Бесплодная, песчаная, безводная, она, казалось, была лишена всего необходимого для создания колоний. На основании поверхностного изучения – вернее, чисто гидрографического исследования- англичане не смогли установить, что по залежам полезных ископаемых это одна из самых богатых областей нового материка.

С 31 мая по 10 июня продолжалось столь же однообразное плавание. Под конец «Эндевор», благополучно прошедший вдоль неизвестных берегов среди мелей и рифов расстояние в двадцать два градуса, то есть тысячу триста миль, внезапно оказался перед лицом такой страшной опасности, какую только можно себе вообразить.

Когда корабль находился на 16° южной широты и 145°21' восточной долготы, Кук, увидев перед собой два низких, поросших лесом островка, приказал держаться ночью в открытом море, с тем, чтобы наутро заняться поисками островов, открытых в этих местах Киросом, – архипелага, который некоторые географы без всяких оснований присоединяли к материку. Начиная с девяти часов вечера, лот стал показывать каждые четверть часа все меньшую глубину. Все находились на палубе, якорь держали наготове, как вдруг глубина увеличилась. Из этого заключили, что корабль миновал край песчаных банок, замеченных при заходе солнца, и радовались избавлению от опасности. Глубина продолжала увеличиваться, Кук и офицеры, не занятые на вахте, вернулись в каюты.

Однако в одиннадцать часов лот, только что показывавший двадцать саженей, внезапно показал лишь семнадцать, и, прежде чем его успели снова забросить, «Эндевор» коснулся дна и, подкидываемый волнами, стал ударяться задней частью киля об острые подводные рифы.

Положение создалось чрезвычайно серьезное. Перенесенный волной через край кораллового рифа, «Эндевор» очутился во впадине между скалами. При свете луны уже можно было видеть, как вокруг корабля плавали обломки фальшкиля[88] и обшивки.

К несчастью, катастрофа произошла во время прилива, и не приходилось рассчитывать на то, что он сможет снять корабль с мели. Не теряя времени, за борт сбросили шесть пушек, крупные и мелкие бочки, чугунный балласт и все, что могло облегчить корабль, продолжавший биться о скалу. Спустили на воду шлюпку, обрубили реи[89] и марсели,[90] бросили за правый борт швартов верпа,[91] как вдруг воды под кормой стало больше. Но хотя шпиль крутили изо всех сил, освободить корабль не удалось.

На рассвете выяснился весь ужас положения. «Эндевор» находился от земли на расстоянии восьми лье. В промежутке ни одного острова, где можно было бы спастись в том случае, если корабль, как следовало опасаться, разобьется. Хотя освободились от пятидесяти с лишним тонн груза, осадка уменьшилась всего на полтора фута. К счастью, ветер утих, иначе от «Эндевор» вскоре остались бы одни щепки. Однако вода в трюме быстро прибывала, несмотря на непрерывно работавшие две помпы. Пришлось поставить третью.