Добрая фея с острыми зубками - Сахарова Татьяна - Страница 16

Оглоедов похвалил Антонину за сообразительность, а также сказал, что лечащий врач обещал выписать его завтра вечером. Ожог на руке совсем незначительный, и сознание он потерял не от дыма, а от того, что заботливый мужик съездил его по уху.

Пообещав забрать юриста завтра из больницы, мы простились и поспешили в машину.

Я предложила следующий маршрут. Сначала заезжаем на стоянку и забираем мою машину. Потом Антонина и вся компания едет на Ларискиной «Ниве» на поиски дежурной ветлечебницы. Я же отправляюсь к родителям (пришлось соврать всем, что папа должен передать мне важные документы). После этого Иван с Лариской завозят Антонину домой, а мне доставляют Бандита со справкой о его здоровье. На всякий случай я отдала им свои ключи от дома. Запасная пара всегда имеется в бардачке моей машины.

— Что ты хочешь этим сказать? Не думаешь же ты, что я имею какое-то отношение к смерти этой несчастной? — Папа нервно прохаживался по кабинету. Пока мама возилась с обедом на кухне, я устроила ему допрос.

— Я ничего не думаю, — жестко ответила я. — Просто спрашиваю, что ты делал на улице Салютной вчера вечером? Ты ведь знал, что у меня там на семь часов назначена встреча.

— Да, о встрече я знал, ты ж сама мне говорила. Но я не представлял, где она произойдет. Адреса ты не называла.

И правда, адреса я, кажется, не называла.

— Но что ты там делал? И зачем соврал мне, что находишься возле дома?

— Ты что, совсем слетела с катушек? Скажи еще, что я убил эту беззащитную тетку и квартиру ее поджег. За кого ты меня принимаешь?

Папа, папа!.. Можешь изображать ягненка перед кем угодно, только не передо мной. Скорее всего, ты действительно никого в своей жизни не убивал, по крайней мере, в прямом смысле этого слова. Но если над нашим семейным благополучием нависнет реальная угроза, то ты без колебаний пойдешь по трупам. И неважно, будут это крепкие дядьки или беззащитные тетки. Ты — старый битый волчара, ты кожей чувствуешь опасность, и твое звериное чутье позволило тебе оставаться на плаву все эти годы. Ты это знаешь. И я это знаю. Сама такая же. Яблочко от яблони…

— Что ты делал на Салютной? — каменным тоном отчеканила я.

— Ездил по делу.

— По какому?

— Это тебя не касается. Могут быть у пожилого человека личные дела?

— Не надо водить меня за нос! Если бы ты завел себе любовницу, то поселил бы ее в более подобающем районе.

— При чем тут любовница? Я был там у врача. Вернее, даже не у врача…

— Ты заболел?

— Нет. То есть… проблема очень деликатная. Понимаешь, с возрастом мужская сила… э-э-э… несколько ослабевает. Так вот, там живет один дедок, он — гомеопат, травами лечит. Ты удовлетворена?

— Да, — выдавила я. — Извини за любопытство.

Почему папа опять мне соврал? Он — безнадежный материалист и прагматик. Никогда! Никогда бы он не обратился за помощью к безграмотному знахарю. Вранье, шитое белыми нитками! Серебров-старший не был готов к допросу и сочинил историю на ходу, лишь бы я от него отстала. Что за этим стоит?

Пообедав, я спешно откланялась, снедаемая тяжкими думами.

В супермаркете пришлось долго суетиться возле полок с кошачьей едой и прочими звериными заморочками. У меня никогда не было животных, и я не знала, как правильно их кормить и ухаживать за ними.

В результате в тележке образовалась гора коробок с сухим кормом и баночек с консервами. Также я взяла специальный шампунь для пушистости, антиблошиный ошейник, две миски (для воды и еды), упаковку витаминов, таблетки для профилактики глистов, кошачий туалет и мешок с ароматизированным песком, мячик и заводную мышку.

Когда на кассе мне сообщили стоимость покупок, я закатила глаза. Кто бы мог подумать, что держать кота в доме — такое дорогое удовольствие. Надеюсь, мне удастся сбагрить это счастье до конца следующей недели.

Домой я возвращалась по своей любимой дороге. К моему коттеджному поселку, в принципе, можно проехать двумя путями. Один — короткий, асфальтированный и прямой, но проходит он через село. А там то гуси, то утки, то вообще коров гонят с пастбища прямо по проезжей части. Другая дорога представляет собой витиеватую бетонку, делающую крюк в шесть километров, зато пролегающую через лесной массив. Здесь не только не встречаются коровы, но и машины — большая редкость.

Когда я подъехала к своему дому, пропетляв лишние километры по лесной дороге, во дворе возле оглоедовской «Тойоты» уже отдыхала «Нива» моей подруги.

В гостиной, кроме Лариски, Ивана и Бандита, я обнаружила еще и Антонину, которую собирались оставить дома. Ее лицо было пунцовым и сильно опухшим, а пальцами она нервно теребила носовой платок.

— Вы «Скорую» уже вызвали? Почему не изолировали кота? Вы хоть додумались купить лекарства от аллергии? — набросилась я на присутствующих. Не хватало, чтобы еще и секретарша попала на больничную койку. Хватит с меня юриста.

— Аллергия тут ни при чем, — угрюмо изрек Иван. — У нее истерика. Вот, только чуть-чуть успокоилась.

— Истерика? Почему истерика?

— У нее муж — кретин! — «объяснила» мне Лариска.

— У меня тоже. Кретинизм — черта, присущая большинству мужчин.

После этих моих слов Иван одарил меня недовольным взглядом.

— Он вывез из квартиры всю мебель… — выдохнула Антонина и ударилась в слезы с новой силой.

— Мебель?.. — не поверила я своим ушам.

— И еще люстры, посуду, постельное белье… — принялась перечислять, загибая пальцы, Лариска.

— Почему же ты замки не сменила? — прервав ее, налетела я на рыдающую секретаршу.

— Не успела-а-а… — захлебнулась слезами Антонина.

— Мы решили привезти ее к тебе, — виновато поставил меня перед фактом Иван. — Она хотела ехать к маме, но мы подумали, что здесь и воздух свежий, и смена обстановки.

— Правильно сделали. — Я одобрительно похлопала его по плечу. — С мамой на пару они такие сопли разведут… Тут не рыдать надо, а действовать. Это уже не банальный уход супруга получается, а грабеж среди бела дня. Завтра заберем Оглоедоева из больницы и обмозгуем с ним ситуацию.

— Налей-ка ей коньяку, пусть стресс снимет, — предложила Лариска, и я было направилась к бару, но Антонина сквозь слезы запротестовала:

— Не надо коньяку, я спиртное не пью. Мне от него плохо делается. У меня где-то в сумочке есть успокоительное…

— Те самые оранжевые капсулы, что сестра из-за границы привезла? — задала я наводящий вопрос.

— Да, те самые.

— Тогда уж лучше выпей коньяку. Хуже уж точно не будет. — В памяти всплыла живописная картинка моего дивного утреннего пробуждения в чужой квартире.

— У меня есть идея! — воскликнул Иван. — Есть прекрасный способ снятия женского стресса.

— Это плохая идея! — немедленно отреагировала Лариска. — Антонина у нас — девушка порядочная.

— Да ну тебя. — отмахнулся он. — Что за мысли у тебя в голове? Мы сейчас поедем к моей маме.

— Конечно, — разразилась я здоровым скептицизмом, — только полезных советов нам сегодня недоставало.

— Приземленные вы субстанции! Моя мама — хозяйка салона красоты. Искусство рук — и никакого мошенничества. За пару часов вас превратят в богинь.

— Из нас что, сделают мраморные статуи? — съязвила подруга, которая и так считает себя богиней.

— Мрамор не обещаю, но я могу заказать специально для тебя маску из белой глины на всю поверхность тела и даже самолично помогу высушить ее феном. — В темных глазах Ивана заплясали лукавые чертики. — Так мне звонить маме?

— Звони, — велела я. Как всегда, все ответственные решения приходится принимать мне. — Да, забыла спросить, вы попали к ветеринару? Как здоровье Бандита?

— Кот здоров, как бык, — стала докладывать Лариска. — Ему полтора-два года. В нем семь с половиной килограммов живого веса. Он — полноценный мужик, то есть я имею в виду, что его не кастрировали. Блох и клещей нет. Анализ на глисты он сдавать отказался, так что тебе придется завезти его гов… то есть пардон, экскременты в клинику в понедельник. — Последняя фраза доставила ей море удовольствия, но и я не лыком шита и тут же, применив стратегию пинг-понга, отбросила подачу: