Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - Сахаров Андрей Николаевич - Страница 70

Не меняли несколько напряженные отношения с высшим Духовенством и экстраординарные успехи Федора Алексеевича в христианизации российских подданных. Метод царя был прост. В 1680 году он пожаловал группу крестившихся татар в князья и стольники, дал поместные и денежные оклады, простил повинности и провинности (вплоть до дезертирства). Пример оказался заразителен. В 1681 году мусульмане «и иных вер иноземцы многие» от Поволжья до Дальнего Востока крестились так дружно, что не хватало денег на обычные подарки новокрещеным и приходилось расплачиваться льготами.

Начало массовой христианизации позволило принять особые меры к упорствующим в иноверии, запретив им владеть вотчинами и поместьями с христианским населением. При этом крестьянам (например, мордовским) предлагалось креститься и таким образом освобождаться от помещиков. К зиме 1682 года последним единичным нехристям было объявлено, что не «познавше веру" до 25 февраля навечно лишатся дворянства, но таких оставалось мало.

По мнению царя, закрепление результатов христианизации и борьба с раскольниками (которые дошли до того, что разбрасывали «воровские письма на смущение народа» с Ивановской колокольни) требовали решительного укрепления церковной иерархии: на необъятное пространство страны приходилось вместе с патриархом всего семнадцать архиереев (девять митрополитов, шесть архиепископов и один епископ). К осени 1681 года Федор Алексеевич имел тщательно разработанный проект епархиальной реформы.

Государь исходил из того, что «заблуждения староверов и иноверцев коренятся в невежестве, а неспособность, подчас и нежелание приходских священников противостоять мнению паствы проистекает от недостатков церковного управления. Обширности и славе Российского государства, его роли оплота истинного христианского благочестия во вселенной должна соответствовать великая Церковь, в которой патриарху, как наместнику Христа, подчиняется двенадцать митрополитов (наподобие апостолов) и семьдесят архиепископов и епископов (шестьдесят из последних — через митрополитов).

Проект епархиальной реформы предусматривал соответствие административному делению государства, чиновной реформе, результатам подворного описания и изучения движений староверов, предусматривал источники содержания и подчинение каждой епископии. Однако патриарх долго откладывал рассмотрение проекта и только 15октября, в ответ на письменное требование Федора Алексеевича, обещал представить его Церковному собору.

Вместо этого в ноябре 1681 года проект был обсужден и отвергнут собранием высшего духовенства, — в нем участвовали даже архимандриты крупнейших монастырей, которые могли бы претендовать на епископский сан в новых епархиях. Архиереи не пожелали пойти навстречу политическим потребностям государства, сократить свои не поддающиеся управлению огромные и беспорядочно расположенные епархии, раствориться среди десятков новых архиереев.

Царю было прямо заявлено, что установление иерархии митрополита, архиепископов и епископов невозможно «для того, чтоб во архиерейском чине не было какого церковнаго разногласия и меж себя распри и высости». Федор Алексеевич дважды сокращал проект, в результате чего от прежнего списка осталось семь архиепископов и двадцать епископов при двенадцати митрополитах, но и этот вариант, уже оформленный указом, не прошел. Нехотя духовенство согласилось, не меняя ничего по сути, учредить четыре архиепископии и семь епископий, a также повысить сан епископа Вятского.

Федор Алексеевич столкнулся с полным неприятием своих убеждений. Вместо решения многочисленных поднятых царем проблем с помощью убеждения, разумного просвещения и благотворительности, архиереи предлагали расширить монастырские тюрьмы и елико возможно более ужесточить по духовным делам «градской суд", „прещение и страх по градским законам“, действия „караулов“ и воинских команд. Провалив епархиальную реформу, Иоаким постарался и новую систему чинов представить как попытку расчленения страны между аристократами в духе Речи Посполитой.

Но даже смертельно больной Федор Алексеевич не сдавался. С февраля 1682 года по свою кончину он заставил Духовенство учредить несколько новых епархий и повысить статус старых, считая реформу утвержденной. Поскольку архиереи, невзирая на вред, наносимый борьбе с расколом, отказывались признавать умершего Никона патриархом, царь демонстративно лично принял участие в его погребении, приказал поминать как патриарха и добился реабилитации Никона от Собора восточных патриархов.

Глубокое расхождение с Иоакимом и возглавляемыми патриархом «мудроборцами» коренилось в европейском образовании Федора Алексеевича. Как и его старший, рано умерший брат Алексей, он, помимо воспитания у обычных учителей, приобрел знание языков и «семи свободных мудростей» у выдающегося славянского просветителя Симеона Полоцкого. Личная библиотека государя (помимо доступной ему библиотеки русских царей) свидетельствует о его тесных связях с лучшими русскими и украинскими писателями-учеными того времени и о хорошем знакомстве с западноевропейской литературой.

Быт государя был заполнен полезными занятиями не менее, чем его рабочие часы. Он много читал, получая дарственные экземпляры на разных языках от авторов и выписывая новые книги. Сам Федор Алексеевич, по словам В.Н. Татищева, «великое искусство в поезии имел и весьма изрядные вирши складывал»; также и «к пению был великий охотник», имел обширную музыкальную библиотеку, довел до совершенства придворную капеллу и одобрил переход со старых крюковых на европейские линейные ноты.

Любители музыки хорошо знакомы с его песнопением «Достойно есть». Возможно, Федор Алексеевич оставил след и в инструментальной музыке — по крайней мере клавикорды, орган и другие «струменты» были в его комнатах с раннего детства. Станковой живописью придворных художников были увешаны в его царствование чуть ли не все помещения Кремлевского и пригородных дворцов: царь умел ценить и вознаграждать труд мастеров и сам имел дело с красками, заказывал определенные сюжеты и композиции.