Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. - Коллектив авторов - Страница 11

Лит.:

Очерятинский А. Янечек Дж. Антология авангардной эпохи. Россия. Первая треть XX столетия (поэзия). Нью-Йорк, СПб, 1995;

Крусанов A. B. Русский авангард: 1907–1932 (Исторический обзор). В трех томах, Т. 1. Боевое десятилетие. СПб, 1996;

Holthusen H. E. Avantgardismus und die Zukunft der modernen Kunst. München, 1964;

Weightman J, The concept of the Avantgarde. L., 1973;

Kramer H. The Age of the Avantgarde. N. Y., 1973;

Bürger P. Theorie der Avantgarde. Frankfurt/M., 1974;

Butler Ch. After the Wake. An Essay on the contemporary Avantgarde. Oxford, 1980;

Hepp С. Avantgarde. Moderne Kunst, Kulturkritik und Reformbewegungen nach der Jahrhundertwende. München, 1987;

Kofier L. Avantgardismus als Entfremdung. Frankfurt/M., 1987;

Jauß H. R. Studien zum Epochenwandel der ästhetischen Moderne. Frankfurt/M., 1989. В. Б.

Автоматизм

Один из достаточно распространенных приемов, использующихся в XX в. при создании произведений искусства. Различают несколько видов А. Механический А., когда некие формы, структуры, элементы конструкций современных произведений искусства возникают как бы спонтанно при выполнении неких механических действий типа фроттажа (натирания грифелем бумаги, положенной на какую-то рельефную поверхность — срез дерева и т. п.), набрасывания или набрызгивания краски на холст (см.: Живопись действия), протаскивания окрашенного тела по бумаге, использования в произведении произвольно сложившихся складок ткани, бумаги и т. п. Психический А., когда художник стремится в процессе творчества максимально отключить контроль сознания, разума и творить, руководствуясь только своей художественной интуицией, импульсами, получаемыми непосредственно из сферы бессознательного (см.: Фрейд). Этот тип А. считали основой своего творческого метода сюрреалисты (см.: Автоматическое письмо, Сюрреализм, Бретон), как при создании визуальных, так и литературных произведений. Его в той или иной мере придерживаются многие представители современных арт-практик. Сверхразумный А. по механизму близок к психическому А., но осмысливается он не биологизаторски, как действие через художника биологических энергий бессознательного, а духовно. Художник в процессе духовной концентрации, медитации, особого настроя снимает контроль своего разума над процессом творчества и предоставляет себя в качестве орудия или проводника внешних более высоких духовных сил или энергий (сверхчеловеческих, космических, божественных). Его творчество осознается как выражение через художника некоторой, иным способом не выражаемой, более высокой, чем человек, духовной реальности. Этот тип А. использовали в своем творчестве (часто неосознавая этого) многие религиозные художники древности и Средневековья (создатели икон, например). Возродить его пытаются и представители некоторых современных арт-практик, обращаясь к дохристианским культовым практикам и магическим обрядам.

В. Б.

Автоматическое письмо

Основной художественный прием сюрреализма. В первом «Манифесте» сюрреализма (1924) А. Бретон отождествляет эти понятия: «Сюрреализм, чистый психический автоматизм, имеющий целью выразить устно или письменно, или любым другим способом реальное функционирование мысли. Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений…». Термин «автоматическое» принадлежит французскому поэту Ф. Супо, назвавшему один из своих текстов «Автоматическим сценарием» (1917). Бретон приходит к идее A. п. путем размышлений о тех алогичных, абсурдных (см.: Абсурд) словесных автоматизмах, которые рождаются в полусне и служили источником поэтического вдохновения для таких художников, как Рембо и Лотреамон. Идея эта кристаллизуется в контексте психоаналитической концепции бессознательного: A. п. ведется под диктовку бессознательного (Бретону, как студенту-медику, известны но-вейшие исследования в этой области). Словесный и живописный психический автоматизм ассоциируется со сновидениями, патетическим сном как высшей реальностью (сюрреальностью); он вытесняет и заменяет собой все другие психические механизмы решения смысложизненных проблем.

В отличие от классического фрейдизма (встреча Бретона с Фрейдом произошла в 1921 г.), усматривавшего в A. п. лишь способ исследования бессознательного, сюрреализм концептуализировал его художественный результат: язык искусства как поток бессознательного. В этом плане Бретон солидаризируется с Ж. Лаканом (начиная с 1932). Акцент переносится с содержания A. п. на его форму, выражающую те необузданные, неподвластные законам логики желания, которые порождают мифы. Спонтанный внутренний голос мыслится как источник непорочного зачатия нового искусства, свободного от первородного литературного греха — рационального компонента творчества (Бретон А., Элюар П. «Непорочное зачатие». 1930). Сюрреализм открывает шлюзы бурному потоку A. n., очищающему литературные авгиевы конюшни (Бретон А. «Автоматическое послание», 1933). Вместе с тем A. п. было связано, по признанию его адептов, с риском художественно не оправданных повторов (фантазмов, вытесненных комплексов и т. д.), деперсонализацией авторского начала, сведением творца к роли медума. A. п. ощущается как «опасное», чреватое утратой «Я». Хотя «сверхъестественное» происхождение, «экс-териорность» A. п. решительно отвергаются, Бретон подчеркивает его галлюцинаторный характер, связанный не столько с «райскими видениями», сколько со страхом смерти. Но, несмотря на эти подводные рифы, основное течение A. п. мыслится как освобождающее творческую энергию, десублимирующее истинное «Я» в потоке чистой поэзии — языковой алхимии.

В философском плане проводится аналогия между A. п. и случайностью (Бретон А. «Сюрреалистическое положение объекта», 1935). Подчеркивается профетический характер A. п. как способа приобщения человека к космическим тайнам мировой души. В работе, подводящей итоги поэтического опыта A. п. (Бретон А. «О живых произведениях сюрреализма», 1954), его специфика по сравнению с футуризмом, дадаизмом, внутренним монологом Д. Джойса усматривается в непрерывном характере, интенсивности, своего рода духовной аскезе. Методом A. п. пользовались художники-сюрреалисты — С. Дали, М. Эрнст, А. Массон.

Лит.:

Breton A.. Manifestes du surréalisme. P., 1962; Geben J. -P. Dictionnaire du surréalisme. P., 1996.

H. M.

Адаптация

Феномен виртуализации (см.: Виртуальная реальность) психологии эстетического восприятия. Гиперреалистичность виртуального мира, создающая иллюзию реальности, его компьютерная гладкопись, а также реабилитация фабульности, нарративности чреваты А. восприятия к «новому натурализму», влекущей за собой риск экстенсивного развития эстетического сознания, невостребованности ассоциативности, метафоричности, эмоциональной памяти, снижения способности видения. Процессы А. обостряют проблему поддержания чистоты каналов эстетического восприятия.

Н. М.

Адорно (Adorno)

Визенгрунд-Адорно Теодор (1903–1969)

Немецкий философ, представитель Франкфуртской школы, музыкальный критик, крупнейший представитель философии и социологии музыки сер. XX в.

«Учился в Венском ун-те и одновременно изучал музыкальную композицию у композитора А. Берга, ученика А. Шёнберга. С 1931 г. А. преподавал во Франкфуртском ун-те (куда вернулся в 1949 г.), в 1934 г. был вынужден эмигрировать в Великобританию, с 1938 г. работал в США. Центральным содержанием деятельности А. с ранних лет стало философское проникновение в сущность музыкальных произведений; собственная философская позиция складывалась в постоянной критической дискуссии с важными течениями прошлого и настоящего: с Гуссерлем, которому была посвящена диссертация А., с С. Кьеркегором (книга о нем вышла в 1933 г.), специфически воспринятой диалектикой Гегеля; именно последняя оказалась стержнем в чрезвычайно широком и, в сущности, эклектичном, а также несколько эстетском усвоении многообразных мотивов философии XIX–XX вв. Все эти мотивы (Ницше, Зиммель, Бергсон, школа С. Георге и др.) перерабатывались под знаком критики культуры в характерном для А. духе «разоблачительства», при котором сущность того или иного типа философской мысли (как, впрочем, и художественного творчества) сводится к некоторым бессознательно шифруемым социальным импульсам, отражающим исторический момент и сказывающимся прежде всего в форме, которую философ или художник мыслит и которая (как своего рода орудие истории) заставляет его себя мыслить. Эта форма «ведет» мыслителя, принуждая его создавать те или иные произведения как «шифры социального». Соответствует такой культурно-критической направленности А. и его неприятие логически законченного, завершенного продукта мышления (в т. ч. и художественного) как «ложной идеологии». Огромную роль в творчестве А. играла музыка. В 40-е гг. он написал общую культурно-критическую часть для книги Г. Эйслера «Сочинение музыки для фильма», консультировал Т. Манна по вопросам философии и истории музыки при создании им романа «Доктор Фаустус», а в 1949 г. выпустил в свет «Философию новой музыки», в которой диалектические ходы мысли сочетались с вульгарно-социологическими, нетривиальное раскрытие конечных социальных импульсов самой сложной музыки с грубой прямолинейностью диагнозов. Выступив как апологет новой венской школы (А. Шёнберг, А. Берг, А. Веберн), с которой А. отождествил себя как тонко слушающий и мыслящий вместе с музыкой философ, А. всю историю музыки понимал в перспективе этой школы; А. узнавал в созданиях этой школы ту философию отчаяния, которую представлял и разрабатывал сам. Послевоенные работы А. усугубляют и одновременно несколько академизи-руют характерную для него настроенность отчаяния, что находит отражение в книге «Негативная диалектика» (1966). А. разрывает гегелевскую триаду «тезис-антитезис-синтез», приписывая существенность и творческий смысл лишь антитезису, отрицанию, которое не дает остановиться движению и разоблачает любую «позитивность» — всегда заведомо ложную. «Истинным» в искусстве, по А., может быть лишь отрицание — беспрестанный процесс негации всякой позитивности, всякого утверждения, враждебный любой завершенности и системности; истинным оказывается искусство, отрицающее само себя и непостижимым образом извлекающее некоторый смысл из отрицания всякого смысла. В качестве единственно оправданного у А. выступает театр абсурда С. Беккета: доведенная до полноты негативность. Точно так же, как смысл в искусстве, у А. и сама история (под влиянием мессианистских идей Беньямина и Блоха) упирается в утопический образ-понятие «иного» («того, что было бы иным»). Приверженный идее отрицания, А. в своих работах сконструировал нечто подобное риторике разложения, вследствие чего у него почти не было серьезных учеников. В 60-е гг. А. способствовал складыванию жаргона «новых левых» и соответствующего умонастроения бесцельного протеста и разрушения. А. полемизировал с Хайдеггером, стремясь представить себя как равновеликого ему оппонента; эта полемика позволила лучше выявить в эклектической неопределенности идей А. наличие экзистенциалистских мотивов». (А. Михайлов. Цит. по: Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 9–10)