Рухнувшие надежды - Побережник Николай - Страница 37

Углубившись в лес, я пригнулся и аккуратно начал пробираться к месту, где ставил самострелы. Мини-просеку от пролетевшего большого заряда дроби в широких ветках папоротника я увидел сразу, и рядом в пропитавшейся кровью одежде по левому боку лежал и часто и прерывисто дышал, периодически сплевывая красную пену изо рта, молодой парень, лет 25, не больше. Он увидел меня и вытянул руку, вроде как закрылся от солнца.

«Мда… не жилец», – подумал я, присел на колено, оглядываясь и прислушиваясь. Где-то в стороне хрустнула ветка, метров 15, не дальше. Сняв с плеча трофейный дробовик, развернулся в сторону хруста. Точно, что-то мелькнуло в кустах.

Ба-бах… Ба-бах… выстрелил я в том направлении и сразу услышал неистовый вопль. Поднялся и медленно зашагал в направлении крика, оглянулся на парня… он был уже мертв. Второго я задел совсем чуть-чуть, но в левую лопатку и в шею, он лежал скорчившись, зажав одной рукой шею, из которой с пульсацией сквозь пальцы интенсивно текла кровь, а второй рукой с ножом он размахивал впереди себя, скуля и бормоча что-то невнятное себе под нос.

– Вот на что вы надеялись? Придурки… – спросил я его, подойдя на пару метров.

– Ссссууккааа…. – прошипел он в ответ.

Дослав в трубчатый магазин дробовика четыре патрона, я молча выстрелил ему в сердце… в упор.

Вот так закончилась наша первая битва… без криков «Ура» и прочего… Мы, как звери, защищали и охраняли территорию своей стаи, то есть просто убив конкурентов. История и потомки рассудят, плохо это или хорошо… сейчас главное у кого ружье.

Светлана и дети оставались в доме, пока мы с Иванычем занимались «уборкой». Перетаскали все трупы в одну из шлюпок, на которой прибыли нападавшие. Двое были еще живы, и мы с Иванычем «тянули спички» на то, кто их будет успокаивать. Короткая досталась мне… проклиная случившееся и этих всех «сынков», сделал дело ножом, сдерживая тошноту при хрусте плоти под лезвием, «успокоил» обоих в сердце… Потом пробили дно в шлюпке ломиком, отбуксировали ботом к месту, где более сильное течение, и отпустили. Я лишь украдкой прошептал: «Прости, Господи». Потом прошли и сняли все самострелы, от греха, но далеко убирать не стали, отложил их на перезарядку, на потом. Сложили все трофеи из шлюпок и «обшарпанного» у пирса. Вообще, было такое ощущение, что этот «десант» был неким актом отчаянья, то есть особо ценного мы не обнаружили ничего. Была еда, а именно: несколько вариантов круп в мешках, початый ящик тушенки, рыбные и овощные консервы, сахар, мука и соль. Кое-какое тряпье и бытовые принадлежности, как будто они взяли «билет в один конец». В «обшарпанном» стояло три бочки с соляркой, две пустые, одна полная. Трофейное оружие тоже экзотика – пятисотый «Моссберг», четырехзарядный помповик. У Мишки такой был, который он купил больше для понтов и, естественно, для самообороны, хотя в прошлом мире самооборона равно статья, 105-я вроде. У «молодого» действительно был пистолет… пистолет Марголина. В юношестве довелось из такого пострелять в ДОСААФовском тире… отдал пистолет Иванычу, все ж его трофей, и аж 26 патронов калибра 5,6. И третьим «оружием» оказалась воздушка МР512 со жменькой пуль-воланчиков – оставили детям, путь тренируются.

На обед мы ели спирт… Нет, конечно, Света приготовила полноценный обед, но «отходняк» меня настиг аккурат к обеду, такая трясучка была, что первые сто грамм я выпил с помощью Иваныча, ибо руки тряслись как у паралитика. Да и Иваныч сам был белый, как простыня, несмотря на загар, хоть и храбрился, ага, будто он по утрам в качестве разминки дюжину налетчиков в расход пускает. Так что жару мы пересиживали в состоянии полного аута, несмотря на то что я выпил примерно 0,5 литра разбавленного спирта, захмелеть все равно особо не получалось. Когда начала спадать жара, я попросил, чтобы не кантовали, и отправился спать.

После волны. День 83-й

Проснулся рано, только-только рассвело, и петух в курятнике, радуясь первым лучам солнца, довольно кукарекал, важно расхаживая по огороженному сеткой и плетнем выгулу. Отправившись в туалет, обратил внимание, что с развалин спускается Иваныч. Бим бегал от него и обратно, радостно принося брошенную палку.

Света и дети еще спали, и мы с Иванычем, умывшись, принялись варить завтрак, точнее Иваныч варил молочную кашу, разведя сухое молоко в кастрюле. А я, стараясь не громыхать, почистил карабин, забил патронами пустую обойму и сложил все в чехол в нашем «оружейном» углу. Пересчитал патроны, негусто – четыре «барнаульских» пачки и россыпью в коробке 43 штуки, плюс три полные обоймы, итого полторы сотни «с хвостиком». Под 12-й калибр патронов хватало, да и учитывая возможность их перезарядки, я особо не переживал. Почистил трофейный «Моссберг», набил четыре патрона с картечью в трубчатый магазин и поставил у входа в «бунгало» – будет «дежурным». Переложил в подсумок на поясе десяток патронов 16-го и, вставив обрез в кобуру, надел пояс на себя. Иваныч, глядя на меня улыбнулся и продемонстрировал рукоять «Марголина», торчащую из-за пояса, задрав тельняшку.

– Вот и носи с собой всегда, а то видишь какая фигня, – сказал я ему, указав рукой примерно в сторону, куда унесло тихим течением шлюпку с дюжиной вчерашних «десантников».

– Придется, – вздохнув, согласился Иваныч.

Иваныч привстал от очага, прервав постоянное перемешивание каши, взглянул на «солнечный циферблат», и, постучав ложкой по краю кастрюли, громко сказал:

– Экипаж, завтракать.

Место кастрюли на очаге занял чайник, и «все население острова» приступило к завтраку.

– Ну что, пойдем проверим трофейный бот? – спросил Иваныч допив травяной чай.

Я согласился, и мы отправились к пирсу, где в первую очередь, раздевшись, освободили винт «обшарпанного» от троса с помощью бокорезов, и кое-какой матери. Двигатель бота завелся не сразу, а раза с четвертого, но все же завелся, жутко троя и выпуская клубы сизого дыма.

– Движочек-то «уставший», – констатировал Иваныч.

– Ну как-то они все-таки дошли и на нем до нас.

– Это да. Ну, даже в таком состоянии он еще вполне походит, масло только не проворонить, чтобы не стуканул.

– Будет у нас для недалеких походов.

– Да, но я бы все равно особо на него не рассчитывал, масла и солярки на него не напасешься.

Вытащили две пустые железные бочки и откатили пока к «складу ГСМ». Затем вышли в море на нашем «мандарине», сняли тросы, кроме одного – который «сигнальный», и вернувшись на берег, перезарядили ракетницу, к ней было еще два патрона.

За обедом Светлана предложила:

– Может, сходите в Лесной?

– Что-то не хочется тебя одну тут оставлять, – ответил я.

– А мне не хочется кого-то из вас одного туда отпускать, так что собирайтесь на завтра с Иванычем в Лесной, надо же все-таки как-то и с цивилизацией, точнее с тем, что от нее осталось, связь налаживать. Да и рация есть, ты говорил, что она далеко работает.

– Эх, – вздохнул Иваныч, – главное, чтобы от цивилизации остались не только такие представители, как вчерашние «гости».

– Да, но сидеть тут отшельниками тоже не дело, там может торговля какая или обмен.

– Ну «сынки» обмолвились, что там вроде нерусский какой-то заправляет, – сказал Иваныч, отойдя чуть в сторону, и подкурил сигарету.

– Аслан, наверное, больше некому. Ну это даже хорошо, у него голова есть и руки, и деловой, и работящий сам мужик, несмотря что басурманин, – предположил я.

– Ну вот и посмотрите, нам вообще-то корова нужна, – сказала Света, потом хотела еще что-то добавить, но промолчала.

– А что мы можем предложить за корову? – спросил я.

Света встала, подошла к тумбочке на кухне, достала тряпочный сверток, вернулась и положила сверток перед нами на столик. Я развернул сверток, из которого на стол выпало несколько кусочков «желтого металла», разной формы и небольших размеров.

– Откуда? – спросил я.