В гостях у крокодилов - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 30

Наш автомобиль катит по дороге. Пассажиры, как по команде, поворачивают головы направо. В густой жёлтой траве — слониха со слонёнком. Мать опускает хобот в траву, берёт сына поперёк живота, ставит головой от дороги и идёт прочь. Слонёнку очень интересно: что делают эти странные белые существа в железном урчащем ящике? Он оборачивается, вытягивает хоботок в нашу сторону и нюхает воздух. Мы поднимаем фотоаппараты и снимаем их.

В заповеднике звери не боятся людей.

Однажды автомобиль с туристами слишком близко подъехал к дереву, под которым отдыхали львы. Львы очень удивились. Самый большой встал, подошёл к автомобилю и понюхал его. Автомобиль как автомобиль! Тогда лев поднял голову и увидел на ветровом стекле игрушку. Это что-то новое! Он вспрыгнул на капот и поскрёб лапой стекло. Люди в машине замерли от ужаса. Льву этого показалось мало — он прыгнул на крышу, та рухнула — раздался людской вопль! Испуганный лев, как бомба, взлетел в воздух и бросился наутёк. Шофёр включил самую большую скорость… Они неслись по степи в разные стороны: испуганные туристы и ещё более испуганный зверь.

К концу лета травы в заповеднике желтеют, дно пересохших озёр покрывается, как паутиной, сетью трещин, хищные птицы — грифы висят в небе, словно чернильные пятна, они высматривают трупы павших животных.

И тогда над степью поднимается коричневое облако. Слышится отдалённый, похожий на рокот моря гул. На равнине показываются стада антилоп. Плотными рядами идут иссиня-чёрные гну, ручейками бегут коричневые импала, маршируют зебры. Живой поток катится по равнине: засуха гонит обитателей степи к берегам далёкого озера Виктория.

Лето кончается так.

Однажды в белёсом небе появилось облачко. Оно приплыло со стороны океана. Звери, утомлённые жарой и жаждой, с надеждой поднимали головы, чтобы получше разглядеть его.

За первым облачком появилось второе. Небо покрыла облачная пелена. Слоны, которые до этого прятались в тени, вышли из-под деревьев и, подняв кверху хоботы, стали ждать.

На дорогу упали первые капли. Они звонко щёлкали о сухую землю, поднимая фонтанчики пыли. Хлынул дождь. Белая стена поднялась от земли до неба.

Мы медленно ехали по дороге, а рядом так же медленно, скрытые пеленой дождя, плыли какие-то коричневые пятна. Это шли к водопою слоны.

Перед отъездом я решил снова побывать в школе. На этот раз я пошёл в школу к мальчикам. У них был урок рисования.

— Мне бы очень хотелось, ребята, отвезти в подарок школьникам моей страны какой-нибудь ваш рисунок, — сказал я.

Курчавые головы, как по команде, склонились над тетрадками. Я посмотрел, что выводят карандаши и фломастеры.

— Стоп, стоп! Футболистов, автомобили и самолёты рисовать не надо — их и у нас хватает. Нарисуйте что-нибудь такое, чего в нашей стране нет. Ну кто, например, из вас хорошо знает животных?

— Петер Косма! — выдохнули разом ученики. — Он жил в деревне около самого Килиманджаро. Он видел зверей каждый день.

— Я нарисую вам ослика! — сказал, подумав, Петер.

— Зачем? Ослики есть и у нас!

Но Петер уже быстро водил оранжевым и чёрным фломастерами по бумаге. Закончив, он протянул мне рисунок. Это была зебра.

— Пунда мелиа — «разлинованный ослик», так мы называем её, — сказал он. — Сойдёт?

— Конечно!

Мы улетали из Дар-эс-Салама в тёплый дождливый день. Ветер гнал с океана тучи.

Дождь поливал кокосовые пальмы, кукурузные поля, которыми окружён аэродром.

Самолёт взлетел, прошёл над Багамойо, над плоской равниной заповедника. Никаких зверей я сверху не разглядел.

Зато когда мы пролетали над Килиманджаро, я прижался носом к стеклу и посмотрел вниз. Около огромной горы, ниже её снежной вершины, ниже поросших густыми лесами склонов, по равнине бродили серые точки. Это паслись стада пунда мелиа.

Прощай, «разлинованный ослик»!

Прощай, Танзания!

1973