Сказ про Игната - хитрого солдата (с иллюстрациями) - Привалов Борис Авксентьевич - Страница 34

…Голянский что-то высчитывал на бумаге, гусиное перо брызгало чернилами.

Спирька стоял рядом, радостно вытирал чернильные брызги со своего лица и заискивающе улыбался Голянскому.

— Что надо? — прошипел Чёрт, когда в комнату без стука вошли Игнат с Яковом.

— Я же приказал меня не тревожить! — Голянский бросил перо на стол. Сладу нет с этими мужиками!

Яков, ни слова не говоря, подошёл к Спирьке, схватил его за ворот, второй рукой ухватил за шею

Голянского.

— Бунт! Эй, на помощь! — прошептал Голянский обалдело.

— Зачем продался ты. Дурында, солдату? — захрипел Спирька. — Я же дороже заплачу…

— Кто из вас ещё слово скажет, — пробасил Яков, — тот уже до смерти молчать будет.

— Разбой! — тоненьким голоском крикнул Голянский. — Всех под батоги!

Спирька рванулся было в одну сторону, Голянский — в другую, но Яков так стукнул их лбами, что в комнате загудело, а оба пленника обмякли, как пустые кули.

— Вот так! — спокойно опуская их на пол, прогудел Яков.

…Никто из дворни не понял, что лежало в двух мешках, которые Яков увёз из усадьбы.

Возле мельницы к Якову на возок подсел Савушка.

— Открой мешки чуток, — посоветовал Савушка, — а то ещё гости наши задохнутся, не ровён час. Дорога-то длинная.

…Князь приказал собрать всю дворню — конюхов, псарей, поваров, бондарей, скотников, мастеровых. Вышел на крыльцо вместе с Игнатом.

— Приезжает завтра граф Темитов, — сказал Стоеросов, поглаживая бороду и жмурясь от непривычного солнечного света. — Вместо меня, пока граф здесь жить будет, Игната-солдата за князя почитайте и ему, как мне, служите. Граф меня в лицо не знает, обмана не приметит.

— Не так, не то, Данила Михайлович! — с досадой произнёс Игнат. — Как у нас в полку говорили: каждый солдат должен понимать, за что он под пули идёт… Вот что, земляки. Ежели кто подмену сию выдаст графу, то всем нам несдобровать. Граф сюда с солдатами придёт. Хочет он, про то вы ведаете уже, всех мужиков и баб, от мала до велика, гнать в края далёкие, чужие, холодные. А я земляков выручить хочу. Только одному мне сражения этого не выиграть… Подмога ваша нужна.

…На следующее утро сто солдат-пехотинцев под командованием гордо восседающего на коне офицера отмыли сапоги в обмелевшей реке и промаршировали по дороге к усадьбе.

Карета графа не спеша катилась впереди, и первые ряды солдат чихали и кашляли от пыли, поднятой её колёсами.

Двор княжеской усадьбы казался пустым, но дворня следила за приходом солдат из всех щелей.

У окна стоял одетый в княжеский парадный камзол Игнат. На пальцах у него блестели перстни.

— Слабо шагают, слабо, — сказал он. — Видно, солдаты молодые, плохо учёные!

Справа от Игната стоял князь, одетый в бедный кафтан, а слева, загораживая всё окно своими саженными плечами, высился Яков.

— Да, были времена… — мямлил князь. — Вот, в Москве, я помню…

— Вспоминать потом будешь, когда цел останешься, — повелительно произнёс Игнат. — Иди погляди, всё ли готово к приёму дорогого гостя.

— Это ты мне? — удивлённо спросил князь.

— Пора привыкать, Данила Михайлович, — улыбнулся Игнат. — Противник на носу… Ну, живей!

Князь потоптался на месте, погладил бороду, вздохнул и пошёл к дворне.

…Граф Темитов ростом оказался невелик. Усы дерзкие — торчком. Взгляд быстрый. Говорил граф скоро, словами сыпал так, будто спешил куда-то.

Игнат вышел встречать Темитова к карете.

Обнялись, как старые друзья.

— Много, много слышал о вас, князь, — проходя в дом, говорил граф. Знаю, что бодрствуете ночью. Тем почётнее для меня, что вы, ввиду моего приезда, вновь сделали день днём… Это что за смешная борода? — спросил граф, завидя князя Данилу Михайловича, пробегающего из дома в кухню.

— Мой управляющий и доверенное лицо, — небрежно сказал Игнат. — И знаете, граф, занятно: этот старик — мой дальний родич и тоже Стоеросов, тоже Данила. Но его Данилкой кличут, чтоб нас не путали!

— Ха-ха! — рассмеялся граф. — Весьма любопытное совпадение, весьма!

— Я, как вы, верно, знаете, — сказал Игнат, — тоже долго бороду носил. Но, по здравому разумению, решил её сбрить — времена не те ныне. Да и жарко в ней.

— Любезный князь, — быстро, скороговоркой начал сыпать слова граф, мой обычай: прежде всего — дело. Голянский передал, что вы согласны на мои условия. Вы даже доставили мне удовольствие: взяли часть денег вперёд. Давайте же, не мешкая, сей же час всё и порешим. Бумаги при мне…

— Простите, любезный граф, — поклонился Игнат. — Но купля-продажа уже свершилась. Ваше доверенное лицо, Голянский, прибыл вчера ночью и от вашего имени попросил меня отпустить с ним крестьян. Мне осталось только деньги с вас получить.

— Но это же обман! — воскликнул он, и усы его затопорщились, как у кота. — Голянский попросту обокрал меня! Он — самозванец! Плут! Обманщик! Куда же он увёл моих крестьян? Разве тут есть вторая дорога из вашего края?

— Есть, любезный граф, есть, как не быть, — подкрутил ус Игнат. Только ею никто не ходит… Она через болота ведёт. Я и то удивился: почему Голянский избрал такой путь? Теперь мне всё понятно.

— Ах вор! Ах изменник! — Граф ударил кулаком по столу. — Догнать его можно? Я прикажу…

— Солдаты ваши устали, да и всех мужиков, кто болотную дорогу знает, Голянский с собой увёл, — махнул рукой Игнат. — Нет, любезный граф, догнать его нельзя. Но вы его ещё найдёте, когда вернётесь в Заболотье. Куда же он денется? Голянский не иголка, а Заболотье не стог сена. Отыщется обманщик.

— И всё-таки, князь, посудите сами, это весьма и весьма странно, задумался граф. — Вся вина за сей прискорбный казус ваша. Почему вы не взяли с него расписки?

— Меня на кривой объехать не так уж трудно, — сказал Игнат. — Сами знаете, сижу сиднем, никуда не выезжаю.

— Нет! И вас и меня обманули — вы потеряли мужиков, я — деньги. А Голянский за это пойдёт на каторгу — туда ему и дорога! Вам же, князь, придётся отвечать за то, что наша сделка не состоялась. Виновны вы, а не я. Я понёс убытки, и вы, князь, за них ответчик… Вы сорвали сделку! Так извольте же возместить мне убытки!

— Божья воля! — развёл руками беспомощно Игнат. — Только повинную голову, граф, меч не сечёт.

— Голова ваша, любезный князь, останется целой, — сказал граф. — Но неустойку сейчас вы мне уплатите сполна. Да ещё вернёте те деньги, которые Голянский вам передал в прошлый раз.

— Граф, возьмите лучше у меня со всех деревень и сёл подати на десять лет, — предложил Игнат. — Десять лет все подати крестьяне будут платить не мне, а вам. И мы — в расчёте. Это гораздо больше, чем неустойка, которой вы меня пугаете.

— Да, но ваши крестьяне ушли с Голянским! — воскликнул граф. — Кто же теперь будет платить подати?

— Вы же, любезный граф, будете получать деньги с меня, а не с мужиков, не правда ли? — усмехнулся Игнат. — И не всё ли вам равно, откуда я эти деньги буду брать?

— Это прекрасно придумано! — Граф пробежался по комнате. — Но я возьму с вас подати не за десять лет вперёд, а за пятнадцать.

— Сейчас я вызову управляющего, — сказал Игнат. — Он всё оформит…

— Не извольте беспокоиться, — сказал граф, — у меня с собой писарь. Велите кликнуть Прошку…

Писарь графа составил две бумаги. В одной князь Стоеросов отказывался от получения со своих крестьян в течение пятнадцати лет всех податей. А оные подати должен был получать вместо князя владелец сей бумаги.

— Чьё имя в бумагу вписывать? — спросил лохматый Прошка, почёсывая гусиным пером затылок.

— А вы, любезный граф, — предложил Игнат, — сами потом поставите имя чьё захотите. Может, вам выгоднее будет продать сей документ кому-нибудь… Имя получателя всегда успеете вписать.

А бумагу мы и без имени подпишем… Эй, Данилка! Подпиши-ка!..