Я вернусь на рассвете - Царукаев Владимир Ибрагимович - Страница 13

А Гайто как нарочно спрашивает:

— Ахбол, ты отдал топор учителю?

Что отвечать? При незнакомом человеке стыдно рассказывать всё, как было. Ахбол опустил голову.

— Ну, отдал… — соврал он.

— Послушай, Ахбол, — обратился к нему незнакомец. — Скажи, пожалуйста, когда откроется музей в Доме пионеров?

«Зачем ему это?» — думает Ахбол и отвечает:

— Кажется, в среду откроется…

И вдруг неожиданно для самого себя спрашивает:

— А это правда, что если мой отец не вернулся с фронта, то, значит, он к фашистам перешёл?

Алексей поднял голову и пристально, очень серьёзно поглядел мальчику прямо в глаза:

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Мне Галау сказал, один наш ученик… Из-за этого меня всё время «языком» делают, в плен берут, как фашиста, и допрашивают…

Гайто не выдержал:

— Этот хулиган в прошлом году собаку на него натравил! И собака укусила его за ногу. Вот какой сорванец этот Галау! И взбредёт же такое в голову! Да Кайтмирза, я уверен, был героем и если уж погиб, то как настоящий джигит!

Старик так разволновался, что весь покраснел, даже руки затряслись.

— Успокойтесь, дедушка, — тихо проговорил Алексей, — не надо так горячиться. — И, обернувшись к Ахболу, добавил: — Твой одноклассник Галау, конечно, плохо делает, и он скоро сам убедится в этом. А ты, Ахбол, запомни: твой отец был настоящим героем!

Алексей сказал это таким твёрдым голосом, что казалось, он действительно уверен, что отец Ахбола — герой. Мальчишку так и подмывало спросить: «А откуда вы это знаете?» Но он постеснялся.

И опять вспомнил топор. Древний каменный топор…

Лес шумит, шумит… Ахболу кажется, что это лес упрекает его за трусость, за малодушие. Пролетела ворона, громко каркнула, словно обругала: «Трус!» Ох, кто бы только знал, как тяжело Ахболу! Как хочется заплакать! Но ведь слезами не поможешь. Не защитил чести отца! Лучше промолчать об этом и никому не говорить. Может быть, никто не узнает?..

И тут же берёт зло. Ахбол сжимает кулаки и думает про себя: «Я ещё покажу тебе, Галау!»

— Ну, спасибо вам, добрые люди, за компанию, за отличный квас, — поднимается Алексей. — Пойду в горы, уж очень тянет…

Поднимается и Гайто. Он заметил унылый вид своего внука, но скрывает это, чтобы при госте не было никаких посторонних разговоров.

— Добрый вам путь, — говорит Гайто, — заходите в мою хижину, всегда буду рад хорошему человеку!

Алексей за руку прощается с Гайто, подаёт руку и Ахболу.

— Ну, до свидания, археолог! — шутит он.

Ахбол пожимает его большую ладонь.

— Учти, Ахбол, — говорит гость, — мы с тобой обязательно увидимся!

Когда Алексей скрылся за ближней опушкой леса, Ахбол подумал: «Интересно, где мы с ним ещё увидимся? Чудной какой-то человек».

Вечером, так и не рассказав Гайто о топоре, Ахбол вернулся в город…

Змея

Отряд во главе с командиром Галау отправлялся в поход на рыбную ловлю.

Перед походом были тщательно обсуждены цели и задачи. Так любил говорить командир. Кто-то предложил пойти к большой реке Урсдон. Подумали. И отказались от этого плана. Потому что в Урсдоне удочкой мало чего выловишь. Тут нужна сноровка опытного рыбака, да и удочки должны быть оснащены по-особому. Кроме того, надобно терпение, а Галау — человек нетерпеливый, ждать не любит. То же самое можно сказать и о Бидзине. Они считают, что глупо сидеть на берегу целый час, пока не клюнет. А вдруг рыба и вовсе не клюнет? А вдруг поклюёт-поклюёт — и поминай как звали?

На улице настоящее пекло! Сидеть на безлесном берегу Урсдона утомительно. Тут нужно учесть и то, что при таком солнцепёке клюют лишь окунь да калмгаса?г. Изредка — усач, и то не крупный. А большая рыба спит в глубине, где вода похолоднее. Вверх всплывает обычно на самой заре. Если надеяться на это, нужно выходить на рыбалку ночью.

Ну, а о форели и говорить нечего. В Урсдоне её трудно выловить. За ней нужно идти очень далеко, к лесной реке Суар. Родители, конечно, не позволят…

И ребята решили отправиться к той самой небольшой речке на опушке леса, недалеко от которой живёт в своей хижине старый сторож Гайто.

Это ничего, что в той речке не водится форель. Зато есть усач, окунь и даже сазан.

И вот уже в руках лопаты и небольшие вёдра. Впереди отряда — командир Галау со своим деревянным ружьём; рядом — Бидзина; тут же Амбал и другие ребята. У Галау вид, как всегда, воинственный. Он давно уже привык к роли командира, поэтому немногословен, говорит повелительным тоном, не любит, когда ему возражают. Галау — худощавый паренёк, но, видно, сильный. Так думают иногда ребята. Потому что уж очень задирист. Чуть что, сразу же лезет в драку. Любит он ещё размахивать своим ружьём. Многим шишки наставил. И больше всех доставалось Ахболу.

Кстати, где же Ахбол?

Весь отряд в сборе. Рыболовы уже предвкушают богатый улов и вкусную уху. И нет среди них только одного «товарища по оружию» — Ахболата Темирбулатова. Куда он делся? Никто не знает этого. Последние два дня его что-то не видно. Даже в школе не появлялся.

В отсутствие Ахбола немилость командира пала на голову «ординарца» Бидзины. Вчера во время сражения героически «погиб» командир, славный Галау. Бойцы должны были поднять «убитого» и, неся его на руках, ринуться в атаку. Должность командира — так как Галау пал смертью храбрых — взял на себя Бидзина. И как только занял этот пост, тут же забыл про бывшего командира и крикнул: «Я, Далджинаев Бидзина, беру на себя командование! Вперёд!» И побежал. Галау понял, что его и не собираются поднимать с земли. Тогда он схватил бегущего Бидзину за ногу и повалил на землю.

— Ты что операцию проваливаешь? — крикнул гневно Галау и ткнул временного командира ружьём в живот.

Бидзина даже заплакал…

Но был в отряде один боец, который держался независимо и не очень-то боялся грозного командира Галау. Это Амбал.

Амбал сильный. И на язык остёр. Галау его побаивается. Сегодня Амбал неразговорчив. Он идёт в стороне и о чём-то напряжённо думает.

Никто из ребят не может догадаться, что мысли Амбала заняты Ахболом. И, конечно, этим командиром Галау, отнявшим у Ахбола каменный топор.

«Нет, больше терпеть нельзя, — размышляет Амбал. — В конце концов, разве это по-пионерски — воровать чужую вещь и выдавать её за свою? Галау не знает, что мне всё известно. А если бы знал, не шёл бы так гордо впереди отряда…»

Когда отряд был совсем недалеко от реки, из-за кустов слева вдруг появился Ахбол. Он вышел на дорогу так неожиданно, что ребята даже остановились. Может быть, и сам Ахбол не думал их здесь встретить. Скорее всего, это было именно так, потому что вид у Ахбола был растерянный и унылый.

Первым заговорил Амбал.

— Эй, привет, Аллах-Болат! — подшутил он, как всегда. — А почему ты в школу не ходишь?

Галау почувствовал себя уязвлённым: ведь он командир и задавать вопросы положено ему, а не Амбалу.

— Ты, Амбал, детские вопросы задаёшь… Пусть директор да учитель Тазе разбираются, почему он не ходит в школу. Какое нам до этого дело?

Амбал промолчал, но подумал: «Погоди, Галау! И до тебя очередь дойдёт!»

— Ну ладно, пойдём, Ахбол, с нами речку перекрывать, — пригласил он своего друга.

Но Галау тут как тут. Он вовсе не хочет терпеть такого своеволия «рядового» Амбала.

— Почему ты зовёшь его без моего разрешения? — набросился он на Амбала. — Командир я, и это моя забота. А чего ему там делать, на речке? Ему и пиявки не выловить! Тьфу!

Ахбол сжал зубы. Так бы и набросился на Галау, да нельзя: ребята считают его командиром и все будут за него. А за Ахбола едва ли кто пойдёт…

— Послушай, Галау, — опять вмешался Амбал, — ты зря говоришь про пиявку. Я знаю точно: Ахбол не хуже тебя рыбу ловит.

— Ах, так?.. — Галау от злости не нашёлся даже что сказать. — Ах, так? Ну… пусть тогда назовёт, какая рыба водится в Урсдоне.