Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Круглая печать - Икрамов Камил Акмалевич - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

А сейчас он вдруг дошел до мысли, которая очень его обрадовала.

Кудрат понял, что не он виновник гибели председателя махалинской комиссии. Конечно, не он! Махкам-ака сам никогда бы не отдал им печати. Если бы он испугался, открыл тайник и не обнаружил там печати, он, по крайней мере, отдал бы бандитам ключ от ящика, но ведь ключ от ящика остался на месте.

Нет, не он, не Кудрат, виновен в смерти председателя махалинской комиссии. Какое счастье, что не он! Окончательно убедившись в этом только сейчас, Кудрат почувствовал такое облегчение, что теперь и смерть стала меньше страшить его. И все-таки рядом с этими мыслями все время жила еще одна: «Никогда, никогда, ни на одну минуту нельзя делать то, что сделал я. Из-за какой-то справки, из-за бутсов…»

Шум дождя стал ослабевать. Его перекрывал теперь рев потока в глубине ущелья.

— А все-таки ты шкура, — сказал Барату высокий басмач. — Если бы мне Кур-Султан язык отрезал, я бы его голову собакам бросил!

Барат с сомнением покачал головой и тихо засмеялся.

От этих слов и от этого смеха Кудрату стало страшно.

— Я же сказал, в горах долго дождь не бывает, — будто не слыша всех предыдущих разговоров, произнес старик киргиз. — Теперь можно спать ложиться. — И, обернувшись к Кудрату, добавил: — Я в горах так могу юрту поставить, что ее все потоки обойдут. И еще важно хорошо ее окопать. Только вот кошма старая стала, быстро протекает.

День седьмой

1

Утро после дождя было холодным и ясным. Зеленые склоны и снежная вершина сияли под ярким небом и чистым солнцем.

Басмачи еще спали, когда хозяин юрты разбудил Кудрата. Он даже и не будил его специально, а просто начал развязывать ноги, потом развязал руки.

— Пойдем, сынок, за водой. У меня и вправду поясница разболелась.

Кудрат проснулся сразу и сразу же вспомнил, где он. Его обрадовала возможность спуститься к речке и хоть на время почувствовать свободу.

— Нет, — сказал старик, — не туда идешь. Мы далеко за водой пойдем, к Двенадцати ключам — вон туда, где деревья. В речке вода после дождя нечистая.

У старика было только одно ведро, и получалось, что Кудрат пройдет все ущелье как бы под конвоем туда и обратно. Но это мальчика не смущало.

— Не беги так быстро, — сказал старик.

Кудрату некуда было спешить, просто ноги его так несли, потому что на душе стало легко.

— Ты будто в Ташкент идешь. А ведь Ташкент совсем в другую сторону.

Эти слова заставили мальчика замедлить шаг. Ведь и вправду не домой он идет. Придется еще возвращаться с водой для басмачей и весь день быть у них на виду, весь день ждать, что они с ним сделают. А если они ничего не сделают с ним сегодня, если он доживет до вечера, то вечером его опять свяжут. И когда все это кончится, неизвестно.

— Вон видишь на том склоне беленький домик? — сказал старик. — Два ореховых дерева, дикие яблони и домик?

— Вижу, — сказал Кудрат.

— Это близко кажется? — спросил старик.

— Недалеко, — ответил Кудрат.

— Вот кажется недалеко, а идти туда часа три, потому что прямой дороги нет. В том домике один человек живет, у него сын милиционер, иногда приезжает к отцу. Хорошие люди.

«Зачем старик это говорит? Неужели нарочно?» — подумал Кудрат и поглядел на старика. А старик невозмутимо продолжал:

— Вот дойдем до Двенадцати ключей, я тебе дорогу оттуда покажу, чтобы ты и ночью не сбился. А сейчас идти нельзя, они хватятся. И меня могут убить. Да и неизвестно, приехал ли милиционер. Правда, он должен сегодня или завтра приехать.

Старик говорил так, будто они с Кудратом давно уже договорились о его побеге и вообще были самые близкие друзья.

— А короткой дороги в Ташкент сейчас, может быть, и нет. Ты через висячий мост шел?

Кудрат кивнул.

— Ну вот, после этого дождя моста, может, и нет уже.

— Спасибо, — сказал Кудрат, — большее вам спасибо.

Они шли по зеленой мокрой траве, из которой в разных местах, как спины спящих животных, поднимались серые корявые камни. Меж невысоких кряжистых деревьев прямо из земли били струи хрустально прозрачной воды.

— Вот Двенадцать ключей, — сказал старик. — Их здесь не двенадцать, но почему-то назвали Двенадцать, так оно и осталось… Найдешь сюда ночью дорогу? Сегодня луна большая будет. Теперь смотри: отсюда пойдешь левее, спустишься к речке. Это сегодня после дождя она такая бурная, к вечеру совсем мелкая будет. Перейдешь на ту сторону. Видишь? Если до вечера доживем, — сказал старик, — сегодня не в юрте спать будем.

Кудрат сначала пригоршнями зачерпнул воду, умыл лицо, напился, потом наполнил ведро, и они пошли обратно.

— Тебе не тяжело? — спросил старик. — Когда устанешь, скажи. А то у меня и впрямь поясница болит.

— Что вы! — сказал Кудрат. — Я по Ташкенту два ведра с молоком носил.

2

Еще накануне учитель Касым занялся школьным садом. Ему все нравилось в Кум-кишлаке: и то, как встретил его внук Сабир-ходжи, и правнуки старика — четверо черноглазых мальчишек, но больше всего ему понравилась школа, и даже не сама школа, а школьный сад. «Эх, если бы нам в городе при каждой школе такой сад иметь!» — думал он.

— Двадцать одна яблоня, четыре урюка, восемь груш и одиннадцать слив да еще виноградник, — рассказывал Алимджан. — Раньше это был загородный дом вашего ташкентского Усман-бая, а теперь детишкам отдали.

Учитель Алимджан был в школе директором, завучем, учителем и сторожем. Если появлялась нужда что-либо отремонтировать, помогали все жители села, а мелочи по хозяйству делали ученики.

— Завтра на рассвете, — сказал Алимджан, — нам воду дают для поливки сада. Я встану пораньше.

— Давайте вместе пойдем, — предложил отец Садыка. — Что может быть приятней, чем поливать сад…

Он стоял босиком в закатанных до колен брюках, с кетменем в руках и смотрел, как от самодельного шлюза по высохшему и растрескавшемуся руслу арыка медленно ползла мутная вода. Вот она уже совсем рядом, уже холодит ступни, поднимается до щиколотки и по совсем узенькой канавке спускается к саду.

Сухая земля под ногами сразу превратилась в скользкую глину. При каждом движении она облепляла ноги, проползала меж пальцев. Учитель Касым кетменем подправлял края арыка, маленькую запруду и думал о том, что игра с водой доставляет ему такое же удовольствие, как в детстве. Недаром, наверно, две противоположные стихии — огонь и вода — всегда притягивали к себе людей своей извечностью. Недаром, наверно, люди могут так долго смотреть на текущую реку или горящий костер.

Появилось солнце. Сад наполнился школьниками, прибежавшими помогать своему учителю.

«Как хорошо, — подумал отец Садыка, — что я послушался старика и уехал из города! Пусть они там сами — и Таджибеков, и следователь, и милиционер Иса, и этот в кепке…»

И только он это подумал, как увидел, что по дороге к кишлаку движется до странности знакомая фигурка.

«Не может быть! — про себя решил учитель Касым. — Откуда он здесь может появиться? И потом, ведь утро».

Из кишлака навстречу мальчику ехала арба. Мальчик что-то спросил у арбакеша. Тот остановил лошадь, переговорил о чем-то с мальчиком, и мальчик пошел в сторону школы. Это был Садык, сомнений не оставалось.

Отец отбросил кетмень в сторону и побежал ему навстречу.

3

Бухгалтер Таджибеков в это утро тоже занимался поливкой, он поливал свой двор. В левой руке он держал ведро и быстрыми, частыми движениями кисти правой руки расплескивал воду по земле. Жена уже поставила самовар, и горьковатый дым стлался по двору.

Таджибеков изредка неприязненно поглядывал на жену. Неужели она не может понять, что не его это дело поливать двор! Разбудила бы Азиза, пусть с утра потрудится.

— Дрыхнет еще? — спросил Таджибеков.

Жена как будто ждала этого вопроса.