Круглая печать - Икрамов Камил Акмалевич - Страница 23

Когда какой-то неизвестный проломил фанеру над очагом, где жил Доберман, ребята решили, что это вор, который хотел забраться в опустевший дом, надеясь чем-нибудь поживиться. А вчера ребята нашли во дворе изодранный мешок, и никто не мог понять, откуда этот мешок взялся. Решили, что Доберман вытащил его из какой-нибудь щели или какой-нибудь прохожий из озорства перекинул его через дувал.

Сегодня все эти предположения казались Закиру сомнительными. Откуда Саидмурад знает про собаку? И откуда он знает, что собака дорогая? А что, если это Саидмурад ночью залезал к ним во двор?

Сказать о своих предположениях ребятам Закир не решился — он боялся, что над ним посмеются. Но, увидев в «своем» дворе Рахима и Эсона, сказал им:

— Я слышал, что собака наша очень дорогая. Нужно следить, чтоб ее не украли.

— Без тебя знаю, — ответил Эсон. — Говорят, эта собака — ищейка, что хочешь может найти. Украдет чего-нибудь вор, а она вора понюхает и сразу найдет. Это мне Кудрат говорил.

Зря Эсон сказал о Кудрате. Ребята и так все время думали о пропавшем друге. Все взрослые считают, что он утонул в Анхоре, а ребята не могли убедить их, что это не так.

«Он без нас никогда не ходит купаться, никто из нас не купается в одиночку», — говорили они взрослым. А те отвечали: «Тогда, значит, вы видели, как он утонул. Значит, вы сами испугались и товарища бросили». Но, в общем-то, им верили. Просто запретили купаться.

Слухи о том, что никаких утопленников в Ташкенте в эти дни не находили, еще больше убедили друзей, что Кудрат не утонул. «Ну, а что же могло случиться? Ну что? Не умер же он? «— так рассуждали друзья.

Они почему-то были уверены, что Кудрат жив, здоров, что он вернется и расскажет о своих приключениях да еще приврет немножко. Конечно, приврет. Такой уж он человек. Некоторые даже завидовали ему: «Везет же людям». Так, например, думал Закир.

Если бы они знали! Но они ничего не знали и потому верили, что все будет хорошо. А может быть, они просто хотели забыться.

— Сегодня будем Дика Портера читать, — сказал Закир. — Скоро Садык придет, он новый выпуск обещал принести.

— Ой, Закир, — сказал Эсон, — мне с тобой по секрету поговорить надо.

Они поднялись на чердак, оставив во дворе Рахима с собакой.

— Я сегодня Азиза видел. Он сказал, что нашего председателя убил учитель Касым. Так говорит милиционер Иса.

— Ты что? — сказал Закир. — Только глупый человек может сказать такое! Или подлец. Неужели ты ему поверил?

— Азизу? — удивился Эсон. — Ты что, маленький? Ему же никто не верит.

— А что ты ему сказал?

— Я… — Эсон замялся. — Я хотел его головой ударить. Но потом подумал, что он своему отцу пожалуется, а его отец скажет моему. Мне отец запретил головой драться. Это, говорит, хулиганство.

— Ты никому не говори, что тебе Азиз сказал, — предупредил Закир. — Он говорит нарочно, чтобы позлить. Особенно Садыку не говори.

Закир предупредил вовремя: по галерее шел Садык.

Сегодня рано утром он проводил отца. Отец сказал, что уезжает в Кум-кишлак к тамошнему учителю, вернется дней через пять.

— У меня здесь неприятности, сынок, — сказал он, — Мелкие неприятности, но каждый день что-нибудь. Я хотел в четверг собрать вас, о книгах поговорить. Скажи ребятам — перенесем на одну неделю. Если будут спрашивать, где я, скажи — скоро вернусь. Главное, помогай маме. Ты последнее время мало дома бываешь. Эти пять дней будешь вместо меня.

Садык не знал, какие неприятности у отца. Он хотел было сказать, что Таджибеков отнял книги, но решил, что сейчас не время. Ведь это тоже неприятность.

— Знаешь, Садык, — сказал Закир, — я того человека вчера видел.

— Какого?

— Ну, того, который нам аппарат продал. Говорит: «Почему не приходите?» Достал он чего-то, только я не понял чего. Он на столбе был, я хотел переспросить, да кричать неловко было.

— Кассеты, наверно, — понял Садык. — Он обещал нам кассеты и пластинки. А может, для проявления одну штуку достал. Я тоже забыл, как называется.

По правде сказать, Садык не очень спешил проявлять ту единственную пластинку, которую благодаря Эсону он, скорее всего, испортил. Если сделать еще несколько снимков, то один неудачный сойдет.

— И еще, — сказал Закир, — отец говорил, приходил Саидмурад, приказчик, предлагал за нашего Добермана десять рублей.

— А ты не путаешь?

— Отец сказал…

— Десять рублей — огромные деньги, — сказал Садык. — Только зачем Саидмураду собака?

— Перепродать, наверно, хочет, он ведь спекулянт… Дика Портера принес?

— Принес.

— Почитаем?

Ребята уселись на чердаке, и Закир начал читать вслух. В этом выпуске приключений Дика Портера рассказывалось, как изящный джентльмен играет в карты и, жульничая, обыгрывает другого джентльмена, который и есть знаменитый сыщик Скотланд-ярда Дик Портер. Ливрейный лакей, подкупленный преступником, подмешивает в вино яд и подает бокал сыщику, но сыщик все не пьет из своего бокала.

На самом интересном месте Закир вынужден был прервать чтение, потому что его позвал отец.

— Я сейчас, без меня не читайте…

Вернулся Закир не скоро.

— Ребята, — сказал он, — большие неприятности: нам надо немедленно уходить с чердака. Отец сказал, что его вызвали в махалинскую комиссию и сообщили, что приезжает дядя Талиб. Чтоб к его приезду никаких следов не осталось. Все надо прибрать и уходить.

— Когда приезжает? — спросил Садык.

— Неизвестно. Может — сегодня, может — завтра, может — послезавтра. Только отец сказал, чтоб мы срочно уходили и чтобы все унесли с собой. И чтобы собаку увели.

Закир не рассказал всего, о чем они говорили с отцом. Да и отец не все сказал Закиру. В махалинской комиссии отец Закира разговаривал не только с бухгалтером Таджибековым, но и со следователем из милиции. Ему прямо сказали, что убийцей Махкам-ака является учитель Касым. Более того, исчезновение Кудрата тоже может быть делом рук учителя. И о приезде Талиба ему тоже сказали.

— Стыдно будет перед нашим дорогим Талибджаном, — предупредил бухгалтер Таджибеков, — если он узнает, что на его чердаке творились всякие нехорошие дела.

Как бы то ни было, а с чердака теперь надо было поскорее убираться.

Ребята аккуратно подмели двор, собрали книжки, прибрались на чердаке и спустились во двор к Закиру.

— Папа, — сказал Закир, — можно, мы оставим книжки, фотоаппарат и мяч пока у меня?

— Нет, нет, все уносите отсюда. А особенно книжки.

— А фотоаппарат? — сказал Садык.

— Все уносите. Впрочем, мячик можете оставить.

Почему так срочно нужно все унести, Садык не понял. Он стоял потупившись, с фотоаппаратом в руке и ждал, пока вернется Закир, который побежал в комнату положить мяч. Рахим держал на руках Добермана. Он тоже не понимал, почему все так неожиданно переменилось.

— Послушай меня, сынок, — сказал Садыку отец Закира, — мой вам совет — отнесите собаку тому, кто вам ее дал. И эту штуку отнесите. — Он положил Садыку на плечо руку и сказал, обращаясь только к нему: — Ничего, ничего… а вдруг все это неправда…

— Что? — спросил Садык.

— Ну, все, что говорят…

— А что говорят? — спросил Садык. — Про нас что-то говорят? — Он-то ведь не знал, какие слухи о его отце распускают Таджибеков с дружками.

— Всякое в жизни бывает, — вздохнул отец Закира. — Но ты не отчаивайся. Сам: уж большой.

Ребята вышли на улицу.

— А может, действительно отнесем к нему аппарат и собаку отдадим? — сказал Закир. — Он же обещал деньги вернуть.

— Конечно, — сказал Эсон. — Пускай он нам лучше крючки достанет, чтобы на столбы лазить.

— Только Добермана я не отдам, — сказал Рахим.

— Надо будет — отдашь, — скомандовал брату Эсон.

— Ну что ж, как хотите, — сказал Садык. Голос его почему-то задрожал. — Если вы так хотите… пошли!

Они шли понурые, стараясь не глядеть друг на друга.

На трамвайной остановке возле продавца мороженого стоял Азиз в своих полосатых брюках и крепких ботинках.