Сиреневое платье Валентины - Саган Франсуаза - Страница 6

М а р и. И что же вы делали?

В а л е н т и н а. Да ничего. Утром он проводил меня домой.

М а р и. А Жан Лу?

В а л е н т и н а. Ты знаешь, он встает рано, уже в ресторане он наполовину спал. Так что к утру… (Смеется.)

М а р и. Пью за твоего русского. Пью за твою невесту, Серж, за твоего мужа, Валентина, и за моего нотариуса. Пью за всех тех, кто любезно соглашается плыть вместе с нами по житейскому морю. Выражаю им мое восхищение. И сочувствие. Который час? Около пяти. Мне нужно звонить адвокату. Серж, помоги мне встать.

С е р ж. Может быть, ты хочешь, чтобы я?..

М а р и. Проводил меня? Благодарю покорно. Что я, первый раз в жизни пью джин, мой мальчик? (С достоинством вы ходит.)

В а л е н т и н а. Давно она так пьет?

С е р ж. Лет десять. Но очень редко.

В а л е н т и н а. Какое безумие… чистый джин! Это очень вредно для печени.

С е р ж. Не вреднее водки, замечу вам.

В а л е н т и н а. Да, но водка… (Жестом выражает, какое это райское блаженство.)

С е р ж. В самом деле?

Валентина начинает смеяться и кладет ему руки на плечи.

В а л е н т и н а. Какой вы несчастный. Ваша мама любит джин, тетя водку, а невеста, наверно, виски. И на все это вы должны зарабатывать своими эскизами… Бедняга, бедняга… Он и не пьет, он и не пишет картин…

С е р ж (хватает ее за руку). Замолчите.

В а л е н т и н а. Почему? Потому что я вас обижаю? Но вы нагоняете на меня скуку, дорогой племянник. Никакого полета фантазии. Вы не можете дотянуться ни до живописи, ни до матери, ни до меня… Стараетесь, как из детских кубиков, сложить свой душевный мирок. Справа сверху — разбитые мечты об успехе. Слева — честный труд. В цент ре — девушка, которую, ему кажется, он любит, — это ваши слова. Внизу — мы целуем свою тетю — это мимолетные искушения. И там и сям — «все другие виноваты». Ах! Разве не скука?

С е р ж. А у вас самой — какие кубики? В центре — муж, выставляющий вас из дому по малейшему поводу. Вверху — нет детей. Слева и справа — дешевые причуды, джентльменский набор девочки, переросшей свой возраст, но не повзрослевшей. Прекрасный домик!

В а л е н т и н а. Есть одна разница. Уже очень давно я его развалила.

(Показывает, как она ударила по «домику» ногой.)

С е р ж. Воля ваша. А я за себя отвечаю.

В а л е н т и н а. Перед кем? Кто вам задает вопросы? Кроме этой девочки, которой, как и мне, нравится линия вашего подбородка, кому вы интересны?

С е р ж. Человек всегда одинок. Ну и что? А вы?

В а л е н т и н а. А я люблю быть одинокой. Отпустите мою руку, мне больно.

Серж отпускает ее руку и отворачивается.

С е р ж. Зачем вы так со мной говорили?

В а л е н т и н а. Сама не знаю. Может быть, виноват розовый отблеск на той крыше, проникший мне в душу, а может быть, ваш священный гнев по поводу Мари с ее джином.

С е р ж. Я был неправ?

В а л е н т и н а. Со всех точек зрения. Я люблю, когда люди наливаются, выбрасываются из окон, грызут ногти, срывают зло на детях, выглядят тупо и смешно. Я люблю, когда люди забывают о том, что всегда найдется кто-то, кто их одернет или осудит.

С е р ж. А вы сами — любите из себя что-то строить.

В а л е н т и н а. Еще как. И если вы не будете изображать из себя великого художника, вы никогда им не станете. (Театрально выходит, закрывал за собой дверь.)

Серж подходит к окну и опирается о подоконник.

В а л е н т и на (тут же входит обратно). Театральный эффект не состоялся. Я оказалась в коридоре гостиницы.

С е р ж. Вы в это правда верите? В то, что нужно из себя что-то строить? Вы думаете, что человек становится тем, кем он притворяется?

В а л е н т и н а. Во всяком случае, человек ощущает себя тем, кого он изображает. Это уже кое-что. Разве у меня не веселый вид?

С е р ж. Да. Разве я не великий художник? Валентина. Да.

Они улыбаются друг другу.

Занавес

Та же декорация. Входят Мари и нотариус мэтр Ф л е р.

М а р и. Входите, сюда. Ау, кто-нибудь есть? Странно, они постоянно здесь болтают с утра до вечера.

М э т р Ф л е р. С одной стороны, я глубоко огорчен, а с другой безмерно рад. Дорогая мадам, подумали вы над моим предложением? Долго ли мне еще терзаться?

М а р и. Каким предложением? Ах да! О вашем браке?

М э т р Ф л е р. Нашем браке.

М а р и. Нет, нет, нет. Боже мой, как я устала. Мэтр, будьте так любезны, пойдите за шампанским. Сразу внизу на против. Это нужно отпраздновать. Идите, идите… (Выталкивает его.)

Из правой двери появляется В а л е в т и н а.

Ты здесь? Что ты делала у Сержа?

В а л е н т и н а. Ничего. Смотрела его эскизы. Ну и что?

М а р и. А то, Валентиночка, что мы выиграли. Целуй меня. Завтра мы переезжаем. Конец «Акрополю»!

В а л е н т и н а. Боже мой, как я рада… Серж, Серж.

В дверях появляется С е р ж.

М а р и. Ты тоже там был?

С е р ж. А где же мне еще быть?

М а р и. Процесс выигран. Целуй меня.

Он целует.

Уф! В жизни не скажу ни слова больше ни с одной судейской крысой.

Кстати, это мне напомнило, что я послала его за шампанским. После вчерашнего джина у меня внутри все горит.

В а л е н т и н а. Кто — он? Какое шампанское?

М а р и. Прошу тебя, вслушивайся в то, что я говорю. Мэтр Флер пошел за шампанским в магазин напротив, чтобы отпраздновать нашу победу.

В а л е н т и н а. Как это мило.

М а р и. да, это мило. У вас у обоих вид ошеломленный, но не скажу, чтобы особенно радостный. Что мне, объявлять через мегафон: процесс выигран.

С е р ж. Отличная новость. Спасибо тебе. (Снова целует ее.)

М а р и. Завтра мы переезжаем на улицу Бак, Я не могу больше видеть этих обоев. Ни этого эмалированного умывальника, ни этих кроватей. Еще немного, и нервы мои не выдержали бы. Наконец я смогу сидеть в своей гостиной и целый день листать журналы. Что ты улыбаешься? Ты думаешь, у меня осталась хоть капля энергии?

Стук в дверь. Входит м э т р Ф л е р с бутылкой в руке.

А, вот и вы, мэтр Флер. Моя родственница мадам Сери. Мой сын Серж.

Сухое? Серж, будь добр, дай бокалы!

М э т р Ф л е р. Я взял какое было. Ваша мать вам уже сообщила? Должен сказать, что я очень доволен. Дело было трудное, весьма трудное, оно требовало большого искусства. Впрочем, мы оказались на высоте. Чтобы вы получили точное представление, скажу, что подобные дела — далеко не редкость. В прошлом месяце.,.

М а р и. Мэтр… Ради бога, откупорьте бутылку, я сейчас умру.

Валентина делает ей отчаянные жесты, указывая на мэтра Флера.

М э т р Ф л е р. За нашу удачу и за ваше счастье, дорогая мадам!

М а р и, Спасибо. Валентина, не дергайся, уверяю тебя, нет никакого повода.

В а л е н т и н а. Ах, ну отлично. А я-то решила, что это он. Простите меня, мэтр, но я дум что это вы — неудачливый поклонник моей кузины. Боже, как я смеялась! Если бы вы видели, как вчера Мари рвала и метала!

М а р и (закрывал глаза) Это он.

В а л е н т и н а. Но ты же мне сказала…

М а р и. Я только сказала тебе, чтобы ты стояла спокойно. И еще раз повторяю.

М э т р Ф л е р. Во всяком случае, мадам, я доволен уже тем, что удостоился чести рассмешить вас.

В а л е н т и н а. Боже мой, какое ужасное недоразумение. За будем о нем. Можно вам долить?

М э т р Ф л е р. Благодарю вас, мадам. Моя чаша полна. (Раскланивается и уходит.)

С е р ж. Какая реплика! О такой можно только мечтать…

В а л е н т и н а. Мари… А если ты его полюбила?

М а р и. Что ты сказала?

В а л е н т и н а. Я хотела сказать, что ты, может быть, над ним смеялась, но, сама того не подозревая…

М а р и. Слава богу, со мной редко случается что-нибудь, о чем я не подозреваю. Хватит и того, что жизнь подсовывает мне в готовом виде. Очень надо расхлебывать то, о чем сама не подозреваешь Не повезло ему.