Сигнал к капитуляции - Саган Франсуаза - Страница 15

– Люсиль, – позвала Диана своим властным голосом, – не покидайте нас так скоро. Какое на вас красивое платье!

Теперь Диане нравилось расточать Люсили любезности. Ей казалось, что так она укрепляет свои позиции. Зато Клер и Джонни перемигивались у них за спиной: Джонни в конце концов раскололся, Клер немедленно оповестила всех приятельниц. И теперь, когда Антуан и Люсиль стояли друг против друга, бледные, смятенные, страдающие, на них устремились десятки полузавистливых-полуироничных взглядов. Люсиль вернулась.

– Я купила его только вчера, – машинально отозвалась она.

– Но, мне кажется, оно немного не по погоде.

– Все ж не настолько, как у Коко Дуред, – вмешался Джонни. – Сроду не видел так мало ткани на таком большом теле. Она говорит, его стирают, как носовой платочек. Только, по-моему, на это уходит еще меньше времени.

Люсиль поглядела в сторону Коко Дуред, прогуливавшейся под электрическими гирляндами и впрямь полуголой. Чудный, глубокий запах мокрой земли поднимался от Булонского леса.

– Что-то вы, милочка, нынче как в воду опущенная, – обратилась к ней Клер.

В глазах ее горел огонек. Она взяла Джонни под руку. Тот тоже умирал от любопытства. Повисла неловкая пауза. Теперь и Диана вопросительно посмотрела на Люсиль. «Они как свора гончих на охоте. Любопытства ради готовы меня на куски растерзать», – мелькнуло у Люсили. Она с трудом выдавила улыбку.

– Я что-то замерзла. Попрошу Шарля принести мне манто.

– Я сейчас схожу, – отозвался Джонни. – Там в гардеробе очень милый молодой человек.

Он быстро воротился с манто в руках. Люсиль избегала смотреть на Антуана, но, точно птица, видела его боковым зрением.

– У вас новое манто! – воскликнула Клер. – Что за прелесть, какой дивный серый цвет! Отчего вы раньше его не носили?

– Шарль недавно привез его из Нью-Йорка, – пояснила Люсиль.

В этот миг она перехватила взгляд Антуана. И прочла в нем такое, что почувствовала желание ударить его. Она резко развернулась и пошла к другим гостям.

– В молодости норковые манто производили на меня большее впечатление, – прокомментировала Клер.

Диана нахмурилась: на лице Антуана появилось выражение, которого она так боялась. Неподвижное, пустое лицо, незрячие глаза.

– Принесите мне виски, – попросила она.

Она не смела задавать вопросов и потому отдавала приказания. Это слегка утешало ее.

На протяжении всего вечера Люсиль и Антуан старательно избегали друг друга. Но позже, когда началась музыка и все ушли танцевать, они остались одни за столом. Сидели они на противоположных концах, и этикет требовал, чтобы он к ней подошел. Он был буквально раздавлен переживаниями последних дней. Его преследовало видение: она в объятиях Шарля, говорит Шарлю те же слова, что и ему. Перед глазами стояло ее лицо, лицо женщины, у которой есть тайна. Это выражение появилось из-за него, и он бы отдал все на свете, чтоб вновь его увидеть. Он жестоко ревновал. Обойдя вокруг стола, он сел рядом с Люсилью.

Она отвернулась, и тут что-то в нем оборвалось. Он склонился к ней. Совершенно невозможно, невыносимо, что эта женщина, всего несколько дней назад бывшая с ним, лежавшая рядом обнаженной, держится теперь точно незнакомка.

– Люсиль, – прошептал он, – что ты с нами делаешь?

– А ты? Тебе приспичило, а я должна порвать в один день. Это было невозможно.

Она казалась спокойной, но была в отчаянии и чувствовала себя совершенно опустошенной.

– Что значит приспичило? – взвился он. – Я ревную. И ничего не могу с собой поделать. Я теперь не могу лгать, это просто убивает меня. Поверь, мысль о том… о том, что…

Он оборвал фразу, провел ладонью по лицу, потом заговорил опять:

– Скажи, после возвращения Шарля вы… ты с ним…

Люсиль резко повернула к нему лицо.

– Ты хочешь спросить, спала ли я с Шарлем? А как же, ведь он привез мне норковое манто!

– Ты не соображаешь, что говоришь…

– Нет. Но ты-то подумал именно это. Как ты на меня посмотрел! Ненавижу тебя.

Возвращались их соседи по столу. Антуан вскочил.

– Пойдем танцевать, нам надо поговорить.

– Нет. Разве я сказала неправду?

– Возможно. Порой в голову лезут скверные мысли.

– Но когда лезут вульгарные… – Она снова отвернулась.

«Послушать ее, выходит, я во всем виноват. Она мне изменяет, и я же виноват», – подумал Антуан. Его охватил гнев. Он так грубо схватил ее за руку, что на них начали посматривать.

– Пойдем танцевать.

Антуан почувствовал, что загнал себя в западню – он не мог ни отпустить ее, ни тащить силой. Ее слезы словно зачаровали его. «Никогда прежде я не видел ее слез. Господи, если бы она плакала, прижавшись ко мне, и я мог утешать ее, успокаивать».

– Отпусти меня, Антуан, – процедила она сквозь зубы.

Со стороны они выглядели нелепо. Понятно, он был намного сильней, и ему удалось приподнять ее, она почти висела у него на руках. Слишком нелепо, чтоб она могла улыбнуться этому как глупой шутке. На них глазели. Антуан был вне себя, он был безумен и зол. Ей сделалось страшно. Он нравился ей как никогда раньше.

– Вот это и называется вальс-сомнение? – раздался голос Шарля у них за спиной.

Антуан выпустил руку Люсили и резко обернулся. Он готов был со всей силы врезать по морде этому старому ослу и навсегда покинуть их ненавистный круг. Но рядом с Шарлем стояла Диана, спокойная, улыбающаяся, точно все происходящее ее не касалось. Она выглядела такой далекой.

– Уж не собирались ли вы силком заставить Люсиль танцевать?

– Именно, – ответил Антуан, пристально глядя ей в глаза.

Сегодня же вечером он уйдет от Дианы. Как только он сформулировал для себя это решение, у него сделалось спокойно на душе. И еще ему стало жалко Диану. Ее роль так ничтожна, она никогда не занимала его всерьез.

– Странно видеть у вас уличные замашки, вы уже вышли из этого возраста.

Она повернулась и направилась к столу. Шарль склонился к Люсили и с улыбающимся, но напряженным лицом принялся расспрашивать, что случилось. Люсиль, тоже с улыбкой, что-то ему отвечала. У нее богатая фантазия. Впрочем, тут каждому хватит изворотливости, чтоб выкрутиться из щекотливого положения, чтоб сохранить и уберечь свои секреты. Каждому, только не Антуану. С секунду он постоял в нерешительности, потом развернулся и быстро пошел прочь.

Глава 14

За окнами лило. В комнату доносился шум, с которым тяжелые капли разбивались о тротуар. Летний дождь, меланхоличный и теплый, напоминал скорее душ, чем разбушевавшуюся стихию. Сквозь ставни просачивался утренний свет. Люсили никак не удавалось заснуть. Сердце колотилось. Она прислушивалась к его неровным толчкам и словно со стороны наблюдала, как тяжелеют пальцы и пульсирует голубая вена на левом виске. Вот уже два часа она никак не могла совладать со своим сердцем. Она прислушивалась к себе со смесью удивления, иронии и отчаяния. Они уехали из Пре-Кателан, как только Люсиль заметила исчезновение Антуана, бледность Дианы и всеобщее оживление по поводу очередного скандала.

Люсиль уже не сердилась. Она даже спрашивала себя, какая муха ее укусила. Во время эпизода с манто его взгляд показался ей оскорбительным. В нем сквозило: ты продажна. Но, может, отчасти он и прав? Живет-то она на содержании Шарля. Ей нравятся его подарки – конечно, не из-за их стоимости, а как знаки внимания. Этого Люсиль не могла отрицать, да и не собиралась. Ей представлялось вполне естественным жить на попечении богатого мужчины, которого к тому же уважаешь. Антуан все извратил: по его выходит, она живет с Шарлем из-за денег и потому-то не хочет от него уходить. Антуан думает, она способна на такую расчетливость, вот и осуждает и презирает ее. Люсиль знала, что ревность нередко толкает людей на низости, порождает недостойные мысли и суждения. Но ей невыносимо было, что это исходит от Антуана, как бы он ни ревновал. Она верила в него, между ними установилось нечто вроде внутреннего родства, морального сообщества. И потому Люсили казалось, что он нанес ей удар из-за угла.