Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 21

Игорь прочел описания экспериментов, проведенных Ильиным. Вирус с неактивной нейраминидазой никак не действовал на подопытное животное. Инфицированный носитель продолжал нормальную жизнедеятельность. Приблизительно через семь дней («Неделя, — подумал Кашинцев, — за это время Бог создал мир!») вырабатывался иммунный ответ, и вирус, связанный лимфоцитами, довольно быстро выводился из организма.

Но если за этот период нейраминидаза вдруг переходила в активную форму…

Слайды весьма достоверно передавали то, что происходило с пораженным животным в этом случае.

— Понимаете, — Кашинцев ощущал необходимость озвучивать свои мысли, поделиться с кем-нибудь соображениями, — вирус гриппа может оказывать на организм капилляро-токсическое действие, но не всегда. А здесь… Ильин полностью сконцентрировался на этом. Вот в чем фишка!

Валерий Алексеевич, его единственный слушатель, сидел и кивал, отчего у Кашинцева складывалось впечатление, что он действительно что-то понимает.

— Смотрите, вирус проникает в клетку и начинает реплицироваться… Воспроизводит сам себя:.. — Игорь пощелкал пальцами, подыскивая удачное сравнение. — Понимаете, вирус — не живой. Поэтому с ним так трудно справиться: как можно убить неживое? Вирус — это… Как магнитофонная кассета с испорченной записью. А клетка больного организма — это магнитофон. Ему все равно, что играть. Но, как только он начинает играть не ту музыку, организму становится плохо. Токсины разрушают мембраны кровеносных сосудов, это ведет к профузным…

Валерий Алексеевич поднял брови.

— Э-э-э, сильным, тяжелым, проливным, — нашелся Кашинцев, — кровотечениям. Опять же, это как в шахматах. Валька Ильин сделал хитрый ход. Отвлекающий маневр, так сказать. Клиника очень напоминает ГЛПС — геморрагическую лихорадку с почечным синдромом. При ней тоже наблюдается деструкция стенок мелких сосудов — во всех органах и системах. Но!

Кашинцев воздел указательный палец. Он знал за собой одну невинную слабость — склонность к дешевым театральным эффектам, но порой не мог ей противиться.

— ГЛПС и грипп — абсолютно разные заболевания. Понимаете? Сейчас поясню. О чем в первую очередь подумает нормальный врач, увидев клинические симптомы, вызванные штаммом А-Эр-Си-66? Правильно! О ГЛПС. Он подумает так и будет совершенно прав. А между тем время будет упущено. Смотрите! ГЛПС — зооноз, то есть инфекция, переносимая животными, а именно мышевидными грызунами. Они выделяют вирус со слюной, калом и мочой. Механизм передачи — аспирационно-пылевой или перкутанный, то есть человеку, чтобы заразиться, нужно либо вдохнуть пыль, содержащую высохшие мышиные фекалии, либо потереть эту пыль между пальцев, и чтобы где-нибудь на коже была ранка. Сколько человек могут заразиться подобным образом? Не так уж много, правда? Вероятность заражения ГЛПС в мегаполисе, да еще в дождливую погоду практически исключается. Врач решит, что незачем поднимать шум из-за ерунды, и никто его не осудит, ведь пока не описано ни единого случая заражения человека ГЛПС в результате контакта с больным человеком. А грипп? О-о-о!

На этот раз Кашинцев погрозил Валерию Алексеевичу пальцем, видимо, желая подчеркдуть, что ГЛПС и грипп — это «две большие разницы».

— Грипп — стопроцентный антропоноз, то есть передается от больного человека к здоровому. Мыши тут ни при чем. Грипп-то как раз способен к эпидемическому или пандемическому, еще более широкому, распространению. Пока эпидемиологи поймут что к чему, будет уже слишком поздно… Да и механизм передачи — воздушно-капельный, то есть с точки зрения быстроты распространения инфекции — самый эффективный. Вирус гриппа, подобный штамму А-Эр-Си-66, как раз то, что нужно, чтобы уничтожить мегаполис. Ясно?

Валерий Алексеевич ослабил узел галстука. От этих речей ему становилось не по себе.

— Ну, и… Что нужно делать, чтобы его остановить?

— Что делать? — переспросил Кашинцев. — Да то же самое, что и при обычном гриппе, — изолировать всех заболевших и проводить комплекс всеохватных профилактических мер. Это изложено в любом учебнике эпидемиологии.

Валерий Алексеевич встал и прошелся по залу.

— А все-таки? — после недолгой паузы вновь спросил он. — Как быть конкретно с этим штаммом? Есть какой-нибудь способ подавить эпидемию в зародыше, не допуская ее распространения?

— В зародыше… — Кашинцев почесал рыжую клочковатую бороду.

— Понимаете, — мягко сказал Валерий Алексеевич. — Этот штамм сильно отличается от существующих в природе. Он — особенный… Создание бактериологического оружия запрещено многочисленными международными конвенциями; если об этой эпидемии узнают, то обязательно начнут копать, и тогда выяснится, что Россия до сих пор продолжает секретные разработки. Это может сильно повредить престижу страны.

— Не поздно ли вы спохватились о престиже? — ядовито спросил Кашинцев.

— Давайте не будем сейчас предаваться пустому словоблудию. В городе предпринимаются самые активные меры, направленные на то, чтобы остановить инфекцию. Но мы опасаемся, что они могут оказаться недостаточными. Поэтому очень рассчитываем на вашу квалифицированную помощь.

Кашинцев задумался. Он понял, что пора переходить к самому главному.

До сих пор он надеялся обойти этот вопрос стороной, действуя по принципу: «Чем меньше знаешь, тем лучше спишь». Но, похоже, настал момент, когда этот принцип следовало отбросить, как мешающий.

— Валерий Алексеевич! — он нашел в памяти ноутбука два соседних слайда и вывел их на экран. — Хотите от меня квалифицированной помощи? Тогда сделайте то, что вам и так уже давно понятно.

— То есть? — на лице собеседника было написано искреннее удивление.

— Смотрите сами. Вот, — Кашинцев провел пальцем по панели ноутбука; стрелка на экране уткнулась в замысловатую цепочку аминокислот, составляющих нейраминидазу. — Это поверхностный антиген в неактивной форме. А на следующей картинке — он уже активен. Казалось бы, всего ничего — небольшие изменения в третичной структуре белка, два разрушенных сульфидных мостика, связывающих комплементарные цепочки, и… Все! Больше никаких отличий. Но одна форма — неактивная, а вторая — активная. Понимаете?