Метро - Сафонов Дмитрий Геннадьевич - Страница 36

Прошло всего два месяца с тех пор, как он вместе с бригадой оказался у разрушающейся прямо на глазах Башни.

Назимов вел прямой репортаж, и его включения регулярно давали в телевизионной программе.

Это был воскресный день. Июль. Жара. Половина города разъехалась, но рейтинг у канала в тот день был просто сумасшедшим. Мало того, статистика свидетельствовала, что во время прямых включений количество телезрителей резко увеличивалось. Значит, аудитория «уходила» с других каналов, а это очень важно.

Это означало успех. Его личный успех как репортера.

Назимов не собирался останавливаться на достигнутом. Некоторые секреты ремесла, которые он понял в тот день, следовало хорошенько уяснить, закрепить и развить.

Назимов провел много свободного времени в аппаратной, просматривая свои ролики и сравнивая их с роликами конкурентов.

Затем ему пришло в голову сравнить то, что выпустили в эфир, с «обрезками», не вошедшими в репортажи.

Выпускающий режиссер был тут ни при чем. Назимов сам, работая «с колес», много метров отправил в «корзину», а теперь, просматривая их еще раз, понял, что напрасно это сделал.

Именно в «корзине» оказались кадры, которые смогли бы придать репортажам больше живости и наглядности.

Например, кадры, когда его чуть не сбил мотоциклист. Ведь это обязательно надо было дать в эфир, а он почему-то не дал. Побоялся, что вся Россия увидит его испуганным, с покрасневшим лицом и сбившимся набок начесом.

Глупо! Он понял, что был не прав. Ведь он не освещал визит президента дружественной страны и не докладывал парламентскую хронику. Он работал с места крупной катастрофы и просто обязан был показать, как это страшно. Не стоило делать из себя бездушного автомата по передаче горячих новостей и лишать свой имидж простительной и волнующей человечности.

Назимов усвоил полученный урок, и сейчас решил действовать несколько по-другому.

Случаю… (или не совсем Случаю?) было угодно, что двадцать первого сентября его телевизионная бригада снова оказалась дежурной. Правда, за пять минут до выезда он еще не знал, что поедет к «Тушинской». Редактор отдела новостей отсылал его бригаду к Басманному суду, где возобновились слушания по делу Ходорковского.

Назимов уже приготовился разжевывать для телезрителей эту тягучую и невкусную конфету, как вдруг раздался еще один звонок, и редактор приказал немедленно отправляться к «Тушинской».

Алексей на ходу выслушивал скучные вводные и строгие указания, на чем следует заострить внимание, а что лучше обойти стороной, и понимал, что поступит немного по-другому.

Не то чтобы совсем по-другому. Нет. Немного…

– Разворачивай антенну! – скомандовал Назимов и вылез из машины. – Когда будем готовы? – спросил он инженера.

– Пять минут, – ответил инженер.

– Хорошо, – сказал Алексей и кивнул оператору: – Пошли!

Быстрым наметанным взглядом он оценил ситуацию. Основные события разворачивались у противоположного выхода из метро.

На пятачке возле «Макдоналдса» стояли машины «скорой помощи». Они задерживались здесь совсем ненадолго. Врачи и фельдшеры грузили раненых, по несколько человек в каждую машину. Затем двери с тревожным жестяным грохотом захлопывались, отрывисто ревел двигатель, и машина, окутанная голубыми сполохами мигалок, стремительно срывалась с места. Тут же подъезжала следующая.

Надрывно выли сирены. Назимов машинально отметил, что в радиусе ста метров нигде нет птиц, они улетели, испуганные суматохой и громкими звуками.

Бело-голубые джипы спасателей стояли где придется. Самих спасателей не было видно. «Наверное, все они спустились в метро, – подумал Назимов. – Действительно, где же им еще быть? Люди работают».

Алексей чувствовал, что после событий в Башне с ним произошла какая-то перемена. Раньше он считал, что главное – это сама новость. Энергичный, «стреляющий» сюжет. А все остальное – просто обстоятельства, сопутствующие сюжету.

Теперь он думал по-другому. Главное – это люди, то, что с ними происходит, и как они себя при этом ведут.

Этой нехитрой истине, как ни странно, научил его эпизод с молодым прапорщиком, стоявшим в оцеплении у Башни. Назимов тогда пытался прорваться сквозь оцепление, а прапорщик, устав выслушивать то просьбы, то угрозы, просто взял да и съездил ему по шее.

«Идиот! И зачем я только туда рвался? Чего проще – найти в толпе человека с испуганными глазами. Узнать, почему он так переживает? Потому, что рушится его квартира, за которую он отдал кучу денег, или в подземном гараже плющит его машину, или же кто-то из его близких находится там?»

Назимов махнул оператору: «за мной!» и пошел к выходу из метро.

– Так. Вот здесь – общий план. Пока просто машины. Машины, машины, сирены… Понимаешь, да? – не оборачиваясь, говорил он.

Он только указывал, на ходу строил сюжет, мысленно прикидывая, какие кадры войдут в репортаж, а какие следует выбросить. Он спиной ощущал, что видит объектив кинокамеры.

– Сережа… Вон туда. Где люди собрались на балконе и смотрят.

На противоположной стороне дороги стояла типовая панельная многоэтажка. На балконе шестого или седьмого этажа скопилась группа любопытствующих. Они с интересом наблюдали за происходящим и что-то оживленно обсуждали.

– Дай «наезд»! Короткий кадр! Ага!

Кто-то из стоявших на балконе заметил, что их снимают. Парень поднял руку с бутылкой пива и помахал камере.

– Взял это?

– Крупным планом, – ответил оператор.

– Хорошо! Смена! Снова на машины!

Пока все выстраивалось неплохо. Сначала общее чувство тревоги, затем обязательные праздные зеваки. «Для них и работаем, – подумал Назимов. – Телезрители – те же зеваки, только устроившиеся с большим комфортом».

Навстречу им шли люди: испуганные, грязные, в мокрой одежде.

Назимов зажал микрофон под мышкой и подошел к мужчине в черном кожаном пальто.

Мужчина шел странно, выписывал причудливые круги: ноги сами несли его назад, к выходу из метро.

– С вами все в порядке? Помощь не нужна? – спросил Назимов.

Мужчина посмотрел на него, затем прямо в объектив. Его глаза застилала влажная дымка, в них было столько боли, что Назимову стало не по себе.

– НТВ, – представился Алексей. – Вы можете сказать несколько слов?

– Я не нашел ее, – глухо сказал мужчина. – Все произошло так неожиданно… Удар, потом вода… – Плечи его затряслись, послышались всхлипывания.

Назимов за спиной показал оператору: «Снимай! Снимай, не останавливайся!»

Мужчина шмыгнул носом совсем по-детски.

Он провел ладонью по лицу и с силой надавил пальцами на глаза. Это помогло ему чутьчуть успокоиться. Он распрямился и посмотрел в камеру.

– Саша! Кристина! Вы слышите меня? – сказал он. Назимов одобрительно кивнул. – Я пока не нашел маму, но она должна быть где-то здесь. Мы ехали вместе, а потом… – голос его снова задрожал.

– Это ваша жена? – спросил Назимов.

– Да.

– Как ее зовут?

Мужчина посмотрел на него так, словно не до конца понял смысл вопроса.

– А-а-а… – сказал он. – Валечка… Э-э-э… Жихарева Валентина Алексеевна…

Назимов повернулся к оператору.

– Мы просим всех, кто что-нибудь знает о судьбе Жихаревой Валентины Алексеевны, сообщить об этом по телефону… – он замолчал, предоставляя слово мужчине.

– А?

– Скажите контактный номер телефона, – подсказал Назимов.

– Да-да… Пятьсот тридцать пять… Кажется… шестьдесят восемь… сейчас, – он напрягся и четко ответил: – Пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один.

Назимов снова перехватил инициативу.

– Пожалуйста, все, кто может помочь, позвоните по номеру пятьсот тридцать пять, восемьдесят шесть, сорок один, – сказал он. – Давайте помогать друг другу.

Он сделал почти незаметное движение рукой, красный огонек, говоривший о том, что камера включена, погас.

Назимов потрепал мужчину по плечу.

– Она найдется. Она обязательно найдется.