Республика девяти звёзд - Попов Василий Алексеевич - Страница 26

Окончившие тренировку отдыхали в тени кустов, ревниво следя за успехами занимающихся.

Бум! Бум! — глухо гудели мячи.

— Давай сейчас поговорим с «мушкетёрами», — предложил Витька Алёшке. — Они, видать, ребята надёжные. А одному нашему отряду трудновато будет караулить этого самого водолаза.

Алёшка кивнул головой и пододвинулся поближе к «мушкетёрам». Те дружно зубоскалили над неудачником, которому тяжёлый мяч угодил по физиономии.

— Нок-аут! Раунд закончился в пользу мяча! — орал Сергей Быков.

— Есть один серьёзный разговор, ребята, — заговорил Алёшка. — Только уговор — никому о нём ни слова.

Конечно, после этого предупреждения «мушкетёры» сразу забыли о боксёрах и поближе подсели к Алёшке. Тот на всякий случай спросил:

— Значит, договорились? Полная тайна?

— Слово мушкетёров! — подтвердил Сергей.

Алёшка рассказал им о таинственном водолазе и ночных дежурствах.

— Согласны вы тоже нести ночной дозор? — спросил Алёшка.

— Когда же мушкетёры отказывались от такого приключения?! — горячо откликнулся Андрей-д’Артаньян. — Значит, ты думаешь, что он опять пойдёт в море?

— Обязательно! Иначе зачем бы ему водолазный костюм брать.

— Готовы сегодня встать на пост! — сообщил курносый Славка.

— Сегодня пойдут наши. А вот завтра я вас отведу в засаду.

— Есть! Договорились!

Андрей переглянулся с приятелями.

— Ну, что ж! — Он кивнул головой. — Доверие за доверие. У нас тоже есть тайна, не хуже вашей.

— Вы думаете, что мы по-правдешнему, как какие-то дураки отстали от поезда? — зачастил Славка. — Или, думаете, на самом деле к какой-то тётке ездили?

— Нет, не думаем! — рассмеялся Витька. — Уж очень нескладно вы врали!

— Почему — нескладно?! — обиделся Андрей. — Очень даже складно. Сама Антонина Михайловна поверила! Но дело не в этом! Мы выследили целую банду. Они убить кого-то собираются.

Захлёбываясь от возбуждения, перебивая друг друга, мушкетёры рассказывали о своих дорожных приключениях.

— Здорово! — проговорил Алёшка. — Но что же тут мы можем сделать! Чёрт его знает, когда бандиты решат делать своё чёрное дело?

— А мы будем знать! — торжествующе заявил Андрей. — У нас точный прибор имеется, вроде барометра…

— Какой ещё прибор? — не поверил Витька.

— А такой! Венера, такая пучеглазая девчонка, ну, которая в вашем отряде, — вот наш прибор.

— Ничего не понимаю! — воскликнул Алёшка. — При чём здесь пучеглазая Венера?

— А при том, что главный бандит, тот самый, что сказал «я его убью» — папаша этой самой Венеры.

— Что?! Как?! — разом воскликнул Алёшка и Витька. Чепуха! Не может быть! Её отец книжки пишет, он писатель!

— Ну да, писатель! — рассмеялся Андрей. — Бандит он! Самый настоящий бандит! Разве писатель будет убивать какого-то Стёпку?

— Да, может, ты что-нибудь недослышал?

— Так ведь не я один, все слышали, как он сказал — его все-таки придётся убить. Бандюга он, а не писатель. И подручный у него всамделишний бандит, весь картинками расписан.

— Да-а! — с сомнением протянул Витька. — А как же вы узнаете, когда они затеют это самое убийство?

— Очень просто! После убийства что бандиты делают?

— Что делают? Смываются, чтобы их не поймали.

— Точно! Значит, этот главный, жирный бандит не смоется, не предупредив свою любимую дочку, Венеру эту самую. Если мы узнаем, когда он предупредит Венеру, то значит будем знать и то, удалось ли им уже заманить к себе этого самого Стёпку.

— А может, они сначала убьют, а потом предупредят? — сказал Витька.

— Нет, не может! — ответил Андрей. — Конечно, они заранее предупредят Венеру, чтобы она была готова к отъезду.

— А вдруг они убьют этого Стёпку, закопают его или бросят в море, а потом уже начнут смываться.

— Так не бывает! Не может быть! — Андрей затряс головой. — Убийца всегда бежит от места убийства. Его мучат угрызения совести. Так во всех книгах написано.

— Убедил! — признался Витька. — Всё правильно! Так ведь?

— Вроде так! — подтвердил Алёшка.

— Надо только разнюхать, когда Венеру надумают забрать из лагеря? — сказал Славка.

— Это-то проще простого! Это дело мы поручим Зине Симаковой: она дружит с Веркой Сидоренко. А Верка и эта самая Венера — закадычные подружки, они всё время ходят в обнимочку и шепчутся. И, конечно, друг другу выбалтывают всё — так у девчонок заведено, — сказал Алёшка.

— Вот как только нам из лагеря тогда выбраться? Это дело тяжёлое будет, — заговорил Славка. — Ведь это не на час, не на два убегать, а самое малое — на целый день.

— Ну, это, пожалуй, можно устроить! — Алёшка погладил лоб. — Надо сделать вот как. Все мы получаем письма. Мы берём их в канцелярии. Так вот, надо сделать так, чтобы одно письмо обязательно было всегда в запасе.

— Как это — в запасе? — не понял Зина-Зиновей.

— Сегодня тебе пришло письмо, но ты его не забираешь, пока письмо не придёт кому-нибудь из нас. А потом следующий ждёт другого письма. Понятно?

— Понятно-то понятно! — Зина-Зиновей растерянно усмехнулся. — Но зачем это дежурное письмо?

— Э, друг, думать нужно, думать! — Алёшка снисходительно постукал Зину-Зиновея по лбу. — Как только поступает сигнал о Венере, тот, кому следует, бежит за запасным письмом. Мы открываем его, а в конверт вкладываем другое. Старенькая бабушка или больная тётя, которая живёт где-то рядом с Солнечным.

— В Марьяновке! — воскликнул Андрей. Это рядом с маяком!

— Ну, в Марьяновке! — согласился Алёшка.

— Так вот, эта тётя просит приехать племянника с друзьями и помочь ей выкопать картошку.

— А картошка здесь растёт? — в сомнении спросил Сергей.

— Наверное, растёт, если нам её подают в столовой.

— Понятно! Понятно! — Андрей в возбуждении вскочил на ноги и ещё раз крикнул: — Понятно! Потом огляделся по сторонам и уже шёпотом закончил: — Только пусть дежурные письма будут мои и Славкины. Антонина Михайловна уже знает, что у кого-то из нас здесь имеется тётя.

19. Засада

Витьке снилось, что отец его, как раньше, когда Витька был совсем маленьким, смеётся и тормошит его, приговаривая:

— Да проснись же, Витька! Просыпайся!

Последние четыре года в семье Олейниковых было неладно. Отец Виктора раньше работал шофёром у начальника строительного треста. Витька помнил его весёлым, краснощёким, всегда улыбающимся доброй широкой улыбкой. Потом произошло несчастье. В воскресный день отец повёз начальника и его друзей в лес на пикник. Там подвыпившая компания уговорила шофёра выпить два стакана коньяку. А на обратном пути в город Витькин отец сбил двух велосипедистов, и один из них умер. Разобравшись с делом, суд наказал шофёра тремя годами тюремного заключения. В доме сразу стало мрачно и скудно. Мать Виктора работала аппаратчицей на химическом заводе. Она была хорошей работницей, получала неплохую зарплату, но ей приходилось кормить и одевать ещё троих — Витьку и его младших сестрёнок-близнецов Сашку и Машку.

Днём мать была спокойной, сдержанной, немного молчаливой. Но ночью Витька не раз слышал, как она задыхалась в плаче, прикрывая рот подушкой.

Совсем недавно из заключения вернулся отец — помрачневший и неулыбчивый. Он вошёл в дверь, отбросил рюкзак, сгрёб обеими руками Сашку, Машку и Витьку, прижал их к себе, припал к ним горячим лицом. Ребятам было неудобно. Какая-то пуговица впилась Витьке в щёку. Но он молчал, ощущая, как в горле ворочается душный комок и чувствуя, что на щёку ему падают горячие капли.

Теперь Витькин отец работал вместе с матерью на химическом комбинате мотористом. Он хорошо зарабатывал, быстро завоевал уважение товарищей. Но оставался он замкнутым, мрачноватым и всё время словно прислушивался к чему-то.

Как-то поздним вечером Витька случайно услыхал отрывок разговора.

— Ты пойми, Клаша! — говорил отец матери. — Моё наказание труднее, чем те три года, что мне дал суд. Я сам всё время казнюсь, всё время перед глазами эта девчушка-велосипедистка в красной курточке…