Новеллы моей жизни. Том 2 - Сац Наталья Ильинична - Страница 64

Видение театра, который хочу создать, как глубоко запрятанный во мне клад, жило в мечтах все годы. Пятнадцать лет театр наш был все время «в пути», завоевывая признание. Он достойно находил возможности приспосабливаться к своему зданию, гастролировать, но даже вывеска «Детский музыкальный театр» была со всех сторон зажата другими, более кричащими вывесками — ресторана «Славянский базар», парикмахерской, юридической консультации, магазина «Оптика», а наши дорогие посетители, входя в парадное театра, иногда с трудом пробирались через толпу любителей ресторанных яств.

Нет, я не отказываюсь ни от одного шага на пройденном нами пути. Но когда отдаешь все смелому и трудновыполнимому замыслу, в каждом «сегодня» зреет мысль и о «завтра».

Я помню трепет, который охватывал меня в бывшем Камергерском переулке, когда подходила к Художественному театру: благородство его сводчатых дверей, серо-коричневые тона и летящую чайку не только на занавесе, но на костюмах всех билетеров.

Я всегда волнуюсь, когда еще издалека подхожу к огромным колоннам Большого театра, поднимаю глаза на его фронтон… Четыре мчащиеся лошади и классическая фигура Аполлона, как бы направляющего их бег…

Детский музыкальный тоже должен начинаться со своего здания, органично воплощающего идею этого театра, своего дворца, радующего юных зрителей еще до того, как они переступили порог.

Вскоре после того, как театр на улице 25-го Октября начал работать, ночной сон прорезали видения отдельных деталей будущего дворца музыкального театра, посвященного детям. А среди дня, если выдавался свободный час, мчалась (теперь уже на машине) на поиски подходящего участка свободной, совсем голой земли. Я — коренная москвичка, но никогда так хорошо не знала Москвы, как узнала ее в конце шестидесятых годов.

Предлагали большую площадь против метро «Парк культуры». «Дома эти все равно сносить придется, а что вам с вашей энергией стоит переселить каких-нибудь триста-четыреста жильцов?» — язвили очевидцы моего успеха в борьбе с теми, кто добивался расширения «Славянского базара».

После многих путешествий вокруг всех районов Москвы меня поддержали возможностью получить большой участок земли на проспекте Вернадского.

— Соглашайтесь, — горячо убеждали меня. — В этом районе нет ни одного театра.

— Далеко от центра, — сомневалась я.

Но так хотелось уже действовать! Согласилась. Начальник геологического треста А. Н. Наливкин уже не в первый раз помогал мне досконально изучить особенности «нашей» почвы. Трудностей было много — что о них говорить. Но после многих наших постановок, которые прошли с большим успехом в Москве, других городах Советского Союза и за рубежом, к моим мечтам о постройке нового, достойного нашего театра здания относились уже не как к эксперименту, а как к делу, заслужившему уважение. Однако мой темперамент не укладывался в темп «модерато» (умеренно), и, когда мне предложили осуществить строительство «своими силами», я зароптала.

— В Москве без самой Москвы новое здание — большое, умное, значительное — построить нельзя.

Мне привели в пример вновь выстроенное здание Художественного театра на Тверском бульваре. Я возразила, что здание, которое не несет в себе творческое зерно, идею, художественно органичную для данного театра, примером считать не могу. Строилось оно мучительно долго. В последние годы строительство его возглавляли очень ответственные руководители: Художественный театр всемирно признан, прошел испытание временем. На нашем, только начинающем свой творческий путь театре сосредоточить столько внимания те, кто помогал Художественному театру, не захотят. «Кустарщина» наших собственных возможностей была бы очень опасной и финансово и результативно.

— Что же вы собираетесь делать? — спросили меня.

— Искать крепкую руку руководителей Москвы, их строительных организаций, — ответила я тихо, но твердо.

И снова сказка протянула руку моей правде.

Правда удивительнее всех сказок

Интуиция! Какое это важное качество человеческого мозга и сердца, всего человеческого существа! Интуиция подсказала мне, что надо постараться поговорить лично с первым секретарем Московского горкома КПСС. Знала я его? Нет. Но, верно, ощущение молодости любимой древней Москвы, которая на наших глазах молодела в новых застройках и зеленых насаждениях, бережно сохраняла жемчужины прошлого, влекло меня к зданию горкома неудержимо. Легко мне было попасть на прием к первому секретарю горкома? Нет. Понимала, какими важными государственными делами он занят, как до предела уплотнена гораздо более важным каждая минута его времени. Может быть, мое дело покажется ему малым? Но ведь я-то твердо верила, что мое дело очень важное и нужное. Может, и не пытаться? Возражала самой себе, что сила нашего социалистического государства растет от того, что каждый свое дело считает большим и нужным, что творческий вклад каждого — совсем не мелочь.

Вспомнила, как в юности хотела дать название балету «Я — мало, мы — сила», а умный человек поправил меня, сказав:

— Если я — мало, мы никогда не станет силой. В это поверила крепко.

Кустарщина ремонта здания на улице 25-го Октября не могла повториться, когда возмечтала о вершинно-большом, настоящем здании. Значит, обязана преодолевать все трудности, во что бы то ни стало шагать к своей цели.

И вот в один поистине прекрасный день прием у первого секретаря был назначен. От волнения попросила пойти вместе со мной Т. Н. Хренникова: верно, в горкоме о нашем театре, его спектаклях, о моей работе мало знают. Пусть Тихон Николаевич поможет своей информацией — мне-то говорить, верно, будет неловко.

Прием состоялся.

Но не сердись, дорогой читатель, что не расскажу тебе сейчас все подробности этого такого значительного дня. Пока еще слишком волнуюсь. Скажу главное. Оказалось, что среди всех своих государственно важных дел забота о детях, о том, что делается для них, никак не проходила мимо внимания горкома. Виктор Васильевич Гришин и о наших спектаклях и о моей работе знал все сам. Комментарии не потребовались.

Да, он поверил, что Москве нужен дворец музыки, посвященный детям и юношеству: что наш энтузиазм и энергия помогут создать его, он дал нам надежду, что горком поможет еще в конце этой пятилетки открыть для маленьких москвичей двери нашего будущего дворца.

Слова бессильны передать, какое счастье наполнило мое сердце в этот чудесный день, с какой почтительностью и благодарностью пожала я на прощание протянутую мне руку большевика-ленинца Виктора Васильевича Гришина.

«Presto»

Проспект Вернадского. Наша земля, как черные брызги неведомых фонтанов, взлетает кверху. Экскаваторы, спасибо! На языке строителей — это «нулевой цикл». Как бы не так: фундамент! Растет основа нового здания.

По горло дел на улице 25-го Октября: новые мои постановки, работа с композиторами, руль организаторских дел, поездки. Но неодолимая сила тянет к новой нашей земле, уже крепко огороженной. Видите ликующие буквы плаката?

«Здесь строится Московский государственный детский музыкальный театр. Генеральный подрядчик — трест „Мосжилстрой“ Главмосстроя…»

Прозаично? Нет. Вершина поэзии. Руководитель «Мосжилстроя» Александр Михайлович Скегин с первого же разговора уверовал в нужность нашего будущего театра, у него — целая армия рабочих-строителей.

Шумят грузовики, подвозят железобетонные плиты, стекло, на высоких нотах сообщаю, что прибыли к нам подъемные краны… Шум этот сейчас мне «слаще, чем звуки Моцарта», музыка которого тоже обязательно зазвучит в нашем будущем здании.

Все яснее вырисовываются в моей фантазии особенности нашего здания, его детали и целое. Бесконечно ищу, нередко ошибаюсь, потом все же нахожу своих архитекторов, художников, скульпторов, тех, кто сумеет наиболее ясно и ярко воплотить мой замысел.