Вторая книга мечей - Саберхаген Фред - Страница 13

— Не очень. Но если ты хочешь перекусить, попробуй это.

— Наверное, позже. Спасибо. Так ты записался на службу в Синий храм? Или они тебя не взяли?

— Разве ты не получала моих писем?

— Нет.

«В этом нет ничего удивительного», — подумал Бен.

— Я писал тебе дважды. Меня приняли на службу, и я провел этот год в гарнизоне храма.

Он откусил кусочек ароматной колбасы и вновь предложил ее девушке.

— Ты что-нибудь слышала о Марке?

— Нет. С тех пор как он ушел — ничего.

Барбара подошла к Бену и положила руки ему на плечи. Какое-то время она смотрела на него, и он радостно улыбался в ответ, отмечая в ее глазах бег рассудительных мыслей и перемену безрассудных чувств. Он не всегда понимал их, но эта способность пробуждалась в нем только в присутствии Барбары. Рядом с ней он чувствовал себя волшебником.

— Я полагаю, ты вернулся не для того, чтобы угостить меня колбасой, — сказала она. — Мне кажется, ты дезертировал. Синий храм набирает рекрутов на четыре-пять лет. Ты сбежал от них, верно? Значит, это и есть тот большой секрет, который я вижу в твоих глазах?

Бен перевел взгляд на старую лютню, которую год назад оставил ей на хранение. Инструмент висел на центральном шесте палатки — на самом видном месте. Увидев, что лютне оказано такое уважение, он почувствовал приятное тепло в груди. Ее вид пробудил в нем воспоминания. Бен протянул руку к инструменту и погладил выпуклый корпус.

— Я держу ее для красоты, — ехидно сказала Барбара.

Он осторожно провел пальцами по струнам. Лютня была не настроена. Подтягивая колки и опробуя тон, Бен понял, что за год его руки растеряли то небольшое мастерство, которым он когда-то обладал. Всю жизнь Бен страстно мечтал стать музыкантом. Вспомнив об этом, он печально подергал себя за пушистую бородку.

Словно вторя мыслям и тихим звукам лютни, к нему вернулась песня, кружившаяся в его голове в ночь испуга и бегства, — песня о тайных сокровищах. Музыка в его сознании лилась быстро и складно, как и всегда, но пальцам и голосу трудно было начать.

Он запел — очень тихо, почти про себя. Его голос звучал немного фальшиво:

Золото Бенамбры холодно блестело…

Внезапно у входа в палатку раздался грубый бас:

— О боги и демоны! Кто тут расшумелся?

Полог откинули — резко и бесцеремонно. Человек, вошедший в палатку, заполнил собой то малое пространство, которое осталось после появления Бена.

Мужчина был не кем иным, как Танакиром Могучим. Хотя оказалось, что он во многом приукрасил свой портрет на стене фургона. Впрочем, подумал Бен, ни один человек не мог иметь такие мускулы. Танакир был выше его почти на целую голову. Некогда роскошная одежда теперь выглядела линялой и ветхой. Наполовину расстегнутая рубашка открывала широкую грудь с рельефными мышцами. На руках выделялись большие бицепсы. Когда он входил в палатку, его движения казались медленными и тяжеловесными, как будто им мешало бремя мышц и тщеславия. Он был значительно старше Бена, и в его длинных темных волосах виднелись прядки седины.

Остановившись перед молодыми людьми в грозной позе, которая, наверное, использовалась им во время выступлений, Танакир упер кулаки в бедра и сердито нахмурился, словно ждал от Бена объяснений.

— Это наш силач, — сказала Барбара, кивнув на мужчину. — Ты отказался от работы в балагане, и мы нашли другого человека.

Танакир сверху вниз посмотрел на Бена, стоявшего с лютней в руках. Тот, прищурившись, изучал его.

— Так это он работал до меня? — спросил силач. — Ты шутишь! Этот менестрель?

Бен повесил лютню на шест, сел на небольшой ящик, который затрещал под тяжестью его тела, и приготовился к любому развитию событий.

— Возможно, мне снова придется стать силачом. Я еще не пришел к окончательному решению.

— Все решено без тебя, приятель, — произнес Танакир.

— Как скажешь, — добродушно ответил Бен. А когда его соперник ощерился победоносной улыбкой, спокойно добавил: — Раз уж ты решил со мной поссориться, кому-то из нас придется уйти отсюда. Сегодня же вечером или завтра утром. В дорогу лучше отправляться на рассвете.

Выждав небольшую паузу, Бен предложил:

— Борьба на руках подойдет?

Руки Танакира были перевиты браслетами и лентами, которые подчеркивали каждый изгиб его богоподобных мышц. А сколько времени и усилий ушло у него на бахрому коротких рукавов, открывавших могучие бицепсы! Мускулы Бена имели не меньший объем и выглядели так же внушительно, но они были скрыты длинными рукавами изношенной одежды пилигрима.

Оправившийся от изумления Танакир казался довольным таким поворотом событий.

«Все силачи, — подумал Бен, — немного глуповаты. А у этого, наверное, всякий раз голова болит, едва он шевельнет мозгами».

— Да, борьба на руках подойдет, — кивнув, ответил Танакир. — Мы решим наши разногласия немедленно!

Барбару, знавшую обоих мужчин, тоже устраивало предложение Бена. Во всяком случае, она не высказала никаких возражений. Когда Бен заметил это, его сердце запело от радости. Молодой человек улыбнулся ей, пока она освобождала маленький столик для их спора. Ответом ему был воздушный поцелуй. На улице послышались голоса и возбужденный шепот.

Похоже, о возвращении Бена узнал весь балаган. Внезапно шум сменился удивленными возгласами и громкими приветствиями. В проеме появилась фигура невозмутимого старого Виктора, который с общего согласия руководил балаганом и ярмаркой. На его лице сияла таинственная улыбка. Бен понял ее смысл, когда через мгновение в палатку вошел высокий человек.

Бен узнал его почти мгновенно и вскочил на ноги.

— Марк! Вот это встреча!

Они не виделись два года. Бен хотел подойти к нему, но его опередила Барбара. Она метнулась ко входу, чтобы обнять высокого юношу.

Танакир рассердился.

— Что за дела? — вскричал он. — Мы хотели сразиться на руках! Если ты передумал, то забирай свои вещи и уматывай отсюда!

Барбара повернулась к нему и усмехнулась:

— Не будь таким нетерпеливым. И не празднуй заранее победу. Тебе не удалось побороть даже меня. А я хрупкая женщина.