Трон Берсеркера - Саберхаген Фред - Страница 25

Эти вооруженные люди — драгуны, как называл Рокелор свое маленькое войско, заняли позицию против караульных Темпларов, постоянно контролирующих подходы к докам, хотя это была лишь чисто церемониальная обязанность. Драгуны уставились на окружавших порт Темпларов с явной враждебностью, в то время как молодые Темплары таращили на них удивленные глаза. Командир вряд ли могла их винить за это. Экипировка захватчиков была тоже куда более грозной, нежели у Темпларов.

Показав жестом водителю следовать за ней, Анни быстро направилась к огромному люку для допуска прибывающих, еще до того, как он открылся. Вскоре она оказалась, спустившись на один лестничный проем, на одном уровне с люком, готовая противостоять любому, кто выслал этих грозных стражей.

Из открытого люка звездолета вышел человек, который, похоже, и был причиной столь воинственного почетного караула. Анни узнала его сразу, хотя прежде с ним никогда не встречалась, и тем более, не ожидала увидеть сейчас. Почти каждому в Восьми Мирах было знакомо это стареющее изможденное лицо с только ему присущими длинными, завивающимися вверх усами. Усы принадлежали Генералиссимусу Бератону, урожденному Найтройцу и легендарному герою Восьми Миров.

Его послужной список в войне с берсеркерами начался задолго до того, как Генерал Хариварман ступил на эту древнюю и, видно, бесконечную стезю.

"Генералиссимусу, — подумала Анни Бленхайм, — должно быть сейчас не менее двухсот лет”, и если бы, например, вчера кто-то спросил ее о нем, она бы с уверенностью сказала, что он уже давным-давно на пенсии. Ей тут же пришла в голову еще одна мысль: “А что, если Генералиссимус был в Крепости во время последнего десанта берсеркеров? Если так, то он мог бы дать весьма ценные советы по поводу восстановления здешних укреплений”.

Генералиссимус выбрался из звездолета и теперь стоял, гневно озираясь вокруг, словно не замечая две шеренги своих телохранителей. Однако, его суровое выражение смягчилось, взгляд просиял при виде приближающейся фигуры командира Бленхайм. В том, как он держался, произошла еле уловимая перемена. Смягчилась несколько его походка, когда он зашагал к Анни на своих длинных ногах. Конечно, не форма и знаки отличия делали узнаваемым ее ранг и положение даже в том случае, если не были знакомы с ней лично. Церемониально отмаршировав ей навстречу, впечатляющий старик замер в четырех шагах от командира Базы и отдал Анни честь, поскольку она была здесь старшей по рангу. Строго соблюдая устав, несмотря на свой пост, она тут же по всем правилам отсалютовала ему.

— Что-нибудь для прессы? — было первыми приветственными словами Генералиссимуса.

По крайней мере, так послышалось Анни, сказано было это с изысканным аристократическим акцентом, не совсем ей знакомым, к тому же вопрос был задан заговорщеским шепотом. При этом Генералиссимус оглядывался по сторонам.

— Простите, Генералиссимус, я не совсем понимаю? Вблизи преклонный возраст Бератона был более очевиден, но, судя по всему, годы его щадили. Улыбаясь, он слегка наклонился, чтобы быть на одном уровне с Бленхайм, и на сей раз уже не так тихо произнес:

— Думал, вдруг здесь корреспонденты. Не уверен, что стоило бы их сюда приглашать. Слава Богу, их нет.

Ей почему-то, показалось, что Генералиссимус сейчас собой любуется, и наверняка был бы весьма польщен, окажись здесь журналисты.

В выражении лица старика улавливалась определенная доля печали, что подчеркивало необычайную серьезность возложенной на него миссии. Анни Бленхайм решила, что это как раз один из тех случаев, когда не стоит форсировать события. Едва она начала свое формальное приветствие о традиционном гостеприимстве Базы, как еще один офицер, гораздо моложе и ниже ростом, вышел из открытого люка, и, печатая шаг, энергично направился в их сторону, высоко задирая свои короткие ноги.

Сразу за ним в проеме люка появился человек в гражданском, но он так быстро исчез, что Анни не смогла его, как следует, разглядеть.

— Капитан Лергов, — отчеканил энергичный коротышка и лихо отдал честь.

— Мой заместитель, — добавил Бератон.

— Командир Анни Бленхайм, — представилась она, переводя взгляд с одного на другого. — Добро пожаловать, джентльмены.

Анни была несколько удивлена холодностью своего тона, хотя считала, что поведение непрошеных гостей того заслуживает.

— Вы явились сюда по зову Долга?

— Боюсь, что так, — ответил Генералиссимус. Вдруг, еще более опечалившись, он замолчал и было ясно, что тема разговора слишком неприятна для него, чтобы продолжать дальше. Лергов тем временем пробормотал, что должен срочно проверить свой почетный караул.

Анни заметила, как шестнадцать молодых женщин и столько же мужчин в страхе застыли под его суровым взглядом. Осмотр много времени не занял. Лергов повернулся к караулу спиной и заискивающим тоном обратился к Бератону:

— Генералиссимус, все готово!

— Ах, да..., — Бератон, тяжело вздохнув, извлек из атташе-кейса весьма солидную папку и вручил ее командиру Базы.

Она изучала документ. Как могла уже убедиться Анни, это было тяжелая папка. Раскрыв ее, она увидела, что послание было выполнено в двух экземплярах: один — на государственной гербовой бумаге, другой электронный. Последний вариант был выполнен в виде маленькой черной печати, прикрепленной на шелковой нити к свитку и был послан от кворума членов Совета. Их большая часть собралась на чрезвычайную сессию сразу же, как только весть о смерти Императрицы потрясла все Восемь Миров.

С первого же взгляда командир Бленхайм признала подлинность этого документа. Как выяснилось, он требовал от главнокомандующего Темпларской Крепости на Радианте немедленно передать всем известного узника предъявителю документа.

«Итак, он был прав, — была первая мысль Анни, когда суть послания стала ей ясна и она представила взволнованное лицо Генерала. Она разозлилась на Харивармана. — Так что же он там себе думал, прячась в пустынных местах и занимаясь археологией? Почему он так ничего и не предпринял?»

— Будьте добры, прикажите доставить его сюда немедленно, — требовательно попросил Бератон.

Сказано это было таким тоном, словно он просил какого-нибудь младшего лейтенанта прислать за ним автомобиль. По всему было видно, что этот нетерпеливый, как юноша, старик, был готов немедленно, исполнив свою миссию, щелкнуть каблуками и отдать команду на взлет.

Бленхайм продолжала внимательно изучать полученный на бумаге приказ. Она была рада, что у нее было немного времени, несколько дней, за которые она уже мысленно подготовилась к подобной ситуации и проработала несколько вариантов поведения на этот случай:

— Боюсь, сэр, что дело о котором здесь говорится, не может решиться так быстро. Здесь еще сказано, что я обязана передать вам и других людей... Прямо так, сразу? Я не знаю, есть ли у меня право поступать подобным образом?

— Нет права? Право? — старик оценивающе оглядел ее с ног до головы и было видно, что он разочарован. — Я думал, что говорю с командующим здесь офицером — Темпларом?

— Так оно и есть, Генералиссимус. Но все гражданские лица, находящиеся в Крепости, лишь частично попадают под мою юрисдикцию. Как минимум, по вопросу о судьбах этих людей я должна посоветоваться с адвокатом. Что же касается Генерала Харивармана, то я уже послала по собственной инициативе курьерские реляции на имя Верховного Главнокомандующего, информирующие его о покушении на Императрицу и возможных последствиях этого происшествия. И я надеюсь уже в ближайшие дни получить от него ответ. А пока не будете ли вы так добры вернуться на борт своего звездолета? Боюсь, у нас еще не готовы места для расквартирования столь обширной команды, — она несколько неодобрительно посмотрела на две вооруженные шеренги, — но тем не менее, всем вам будет оказано здесь определенное гостеприимство.

В действительности, предупреждения Харивармана еще несколько часов назад заставили ее обратиться к группе юристов с просьбой проанализировать сложившуюся ситуацию. И пока еще ответа от них не поступило. Бленхайм подозревала, что никто просто так не хотел подставлять свою шею, советуя в столь рискованном деле. Но приказ Совета был явно подлинным. И в отношении Генерала сказано вполне убедительно.