Третья книга мечей - Саберхаген Фред - Страница 80

Когда отряд уцелевших богов, отступая, поднялся в Лудусские горы выше уровня снегов, слепой человек, которого они несли с собой, снова принялся осыпать их бранью и проклятиями. Он ругался так, словно все еще командовал ими, и Вулкан, слушая эти вопли, уже начал сожалеть, что подобрал его и взял с собой.

У Кузнеца все еще имелись и другие спутники, но число их было непостоянно. Седобородый Зевс, гордый Аполлон, Афродита, Гадес. Они и некоторые другие то приходили, то уходили. Гадес, как и всегда, никогда не удалялся намного от своих истинных владений — земных недр. Диана некоторое время шла рядом, но очень рано покинула их, заявив, что услышала призыв иного рода.

Вилката — человек, которого они несли с собой, — дрожал от холода в своих лохмотьях. Золотой обруч свалился с его головы много дней назад, а вместе с ним исчезла и его власть над демонами. Он постоянно стенал и жаловался, что потерял свой меч. А теперь буйствовал, требуя, чтобы ему немедленно доставили еду, рабов и вино.

«Зачем я взял его с собой?» — в который уже раз задумался Вулкан. Он восстановил часть своей прежней силы, с тех пор как служители Эрдне, решив, что он перестал буянить и более не опасен, развязали путы и отпустили его. Но сейчас Вулкан был далеко не таким, как когда-то, и иногда его охватывал страх смерти.

Аполлон несколько раз говорил им, что все они сейчас умирают или скоро начнут умирать — включая его самого. По его словам, мир снова изменился.

Вилката оставался для них хоть какой-то связью с человечеством. Хотя Вулкану очень не хотелось признавать, что они в такой связи нуждаются.

Он сказал человеку, сидящему у него на плече, словно разговаривал с полуразумной домашней зверюшкой:

— Еду мы для тебя, может быть, где-нибудь и найдем. Но здесь нет вина — и вообще никакого питья. И уж точно нет рабов-людей.

— Но ведь я сделал рабами вас, — огрызнулся Вилката. Сегодня его некогда гордый голос быстро слабел. — А вы — боги и богини. Следовательно, весь мир теперь мой.

— Разве ты не чувствуешь, человечек? — спросил сзади Аполлон.

— Не чувствую чего? — Тот, кто был Темным королем, оглянулся, потом уставился слепыми глазами вперед. — Где мы? — вопросил он и, помолчав, повторил: — Чего я не чувствую?

— Того, что люди, чьи сны породили нас и наделили силой, теперь видят другие сны. Что наша сила, а также наша жизнь начали покидать нас с того дня, когда мы раздали вам мечи.

Среди богов, как всегда, нашлись и такие, кто решил оспорить эту точку зрения:

— Все это часть игры…

— Игра закончилась.

— Закончилась? Но кто победил?

Этот вопрос остался без ответа.

— В горах, подышав воздухом вершин, мы снова вернем себе силу.

Они тащились дальше, взбираясь все выше. Когда-то они могли быстро и без усилий летать. Вулкан подумал, что никто из них еще не ощутил прилив сил. Более того, разреженный воздух стал обжигать ему легкие.

Нет, он не смирится, не допустит, чтобы все шло именно так. И он храбро крикнул Аполлону:

— Ты все еще утверждаешь, будто они нас создали? Чушь! Кто же тогда создал их?

Аполлон не ответил.

Время от времени рокот вулкана сотрясал землю у них под ногами, здесь и там подземное тепло обнажало в снегу исходящие паром каменные проплешины.

Их бегство и восхождение становилось все более медленным. Но продолжалось. А где Афродита? Похоже, она не просто ушла куда-то привычным способом, а воистину исчезла. Перестала существовать.

Гадеса он тоже уже давно не видел.

Вилката что-то почуял.

— Куда вы все идете? — крикнул он, точнее, попытался крикнуть. — Я приказываю вам не исчезать. Поворачивайте обратно, отнесите меня в мир людей. Да я здесь насмерть замерзну!

У Вулкана больше не осталось терпения выслушивать этот бессмысленный шум и таскать на себе тяжесть, которая с каждым шагом, похоже, только возрастала. И бог швырнул слепого бормочущего человечка прочь — со скалы в морозное небытие. И двинулся дальше.

Теперь Кузнец призвал всю свою решимость, стараясь вновь обрести цель, ради которой столько долгих дней назад начал это восхождение.

— Это было здесь… — бормотал он, — где-то здесь я построил кузницу, чтобы выковать мечи. Я навалил кучу бревен и поджег их от вулканического огня. О, если мне удастся снова найти свою кузницу…

Через некоторое время до него дошло, что он остался один. Человека он где-то по дороге сбросил с утеса, а последние из его спутников-богов исчезли, словно испарились на ветру. Их последние спорящие голоса растворились в тишине.

Но один голос все еще остался.

— Кто же тогда сотворил их? — взревел Вулкан, метнув вопрос, словно вызов Вселенной, и изо всех сил напрягая ноющие, ставшие уязвимыми легкие.

Он посмотрел вперед.

Там, за последним выступом черной скалы, его поджидало нечто. Или некто. Некая новая — или древняя? — сила явилась в этот мир, чтобы заявить на него права? Или это всего лишь ветер?

Ему стало страшно туда смотреть.

Теперь весь мир стал холодным. Бог-кузнец ощущал, как его окутывает жуткий холод. Ощущал столь же легко и болезненно, как самый жалкий и слабый из людей.

Ему хотелось заглянуть за выступ скалы, но он не смог. Вулкан боялся. Перед ним, почти у него под ногами, трещина в камнях плюнула вулканическим жаром и газом, на мгновение превратив снег и лед в черную жидкую грязь.

Вулкан метнулся вперед, возжаждав тепла. Рухнул на землю, упершись руками и коленями. Умирая в день, который показался ему первым холодным утром мира, он ощупью искал огонь.