Третья книга мечей - Саберхаген Фред - Страница 29

Какую же власть вложил в мечи Вулкан, выковывая их, если эта власть оказалась сильнее самих богов?

И неужели он, Марк, здесь единственный, кто еще способен ей сопротивляться?

От боли и собственной крови, которая жгла его, точно яд, он не мог сейчас думать. Но может быть, он еще в силах действовать?

Марк сжал обеими ладонями рукоять Ослепителя и в третий раз пошел убивать Вилкату.

Толпа на плацу сейчас перемещалась более беспорядочно и слегка поредела, и это Марку помогало. Но когда он поднял глаза на Темного короля, все еще стоящего на платформе, Мыслебой ослепил его снова, пронзив мозг острыми лучами отравленного сияния. Марк, спотыкаясь, брел к солнцу, а поразить солнце не под силу никому. Немыслимо!

Вилката, наш бог! Повелитель Мыслебоя, которого нужно обожать!

Марк обеими руками поднял свой меч. И тут он понял, что собирается не нанести удар, а предложить Ослепитель в дар. Чтобы освободиться, он мог поступить только так. И тогда, все еще отчаянно вцепившись в свой меч, шатаясь и спотыкаясь, он побежал от платформы, отвернувшись от сияния, к которому более не осмеливался обратиться лицом. Он знал, что если посмотрит на него хотя бы секунду, то проиграет.

Перед ним оказалась клетка для пленников. Кто-то из толпы толкнул Марка, слегка развернув его, и он ясно увидел и клетку, и того, кто в ней находился.

Поддавшись порыву и ничего заранее не планируя, Марк высоко поднял меч Воров, держа его обеими руками, и обрушил лезвие на деревянную дверь с маленьким замком. Магия меча не направляла удар, но веса длинного острого лезвия оказалось достаточно. Клетка была сделана без расчета на взлом снаружи. После второго удара дверь распахнулась. Среди столпотворения скачущих и вопящих людей, размахивающих оружием, на его действия никто не обратил ни малейшего внимания. Земля все еще содрогалась под ногами ревущих и пляшущих богов.

Он сунул оружие в ножны и ухватил руками беспомощную пленницу. Марк вытащил из клетки обнаженную молодую женщину, связанную веревками и магией. С веревками он справился быстро — прикосновением безупречного лезвия Ослепителя. Но магические путы оказались более прочными.

Обхватив одной рукой бывшую пленницу, подталкивая и волоча ее сквозь безумствующую толпу, Марк направился прочь от платформы, все еще не смея оглянуться. Что бы ни видели люди, глядя на Марка сейчас, увиденное заставляло их шарахаться в сторону, даже несмотря на безумие, освобождая ему путь.

Казалось, что ни плацу, ни армии безумцев Вилкаты не будет конца. С каждым шагом влияние Мыслебоя слабело, хоть едва ощутимо, однако каждый шаг вносил свою лепту. Теперь Марк снова мог думать и что-то планировать. Впереди, в небольшом отдалении от толпы, он увидел двух всадников, выглядевших как мелкие маги. Марк направился в их сторону, волоча с собой все еще плохо соображающую молодую женщину.

Маги, которые и сами явно не владели собой, зачарованные сверканием Мыслебоя, не обратили внимания на приближающегося Марка, а тот надеялся, что охранные демоны им не положены по рангу. Ему отчаянно требовалось средство передвижения.

И Ослепитель снабдил его им — быстро и кроваво, — воспользовавшись магией не больше, чем топор мясника. И опять среди всеобщего безумия никто вроде бы не заметил произошедшего.

Марк закутал девушку в черно-золотой плащ одного из магов, усадил ее на ездозверя, а сам сел на второго. Очутившись в седле, он несколько секунд смог лишь пошатываться, глядя на свою кровь, капающую на руки. Ему даже показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

Но все же он пустил ездозверя шагом, держа за повод ездозверя девушки. Никто не попытался остановить их, когда они выезжали из лагеря. Насколько Марк мог судить, никто даже не обратил на них внимания.

Буханье военного барабана и рев богов слышались еще очень долго, преследуя их на протяжении нескольких километров пути через пустынное каменистое плато.