Доктор Кто. Безмолвных звезд движение - Абнетт Дэн - Страница 22

Внезапно обе ладони легли на рукоять лопаты. Мол мог поклясться, что из Лесов за полями донесся какой-то звук, напоминающий хруст шагов по насту. Мол прищурился, напряженно вглядываясь в темноту, но ничего не увидел. Должно быть, это сухая ветка обломилась, не выдержав веса снега. С тех пор как зимы стали белыми, в ночи то и дело раздавались странные скрипы и шорохи.

Мол с тоской оглянулся на Белугу. Несмотря на поздний час, в сердце рассадника горели солампы. С мороза их свет казался особенно уютным, почти ласковым. Молу нестерпимо захотелось оказаться у камелька, в компании добрых друзей и горячей похлебки. Община и общение с себе подобными – вот два столпа, которые поддерживали морфов во времена самых тяжких испытаний. Вся их жизнь представляла собой непрерывную борьбу, которая замирала лишь в кругу друзей, когда у ног весело трещала жаровня, а по ладоням разливалось живительное тепло от миски с ужином.

Увы, сегодня огни горели допоздна по другой причине. Старейшины и все взрослые морфы Белуги собрались в зале Совета.

В рассадник пришла беда категории А.

Билл Рокот стоял под дверью Совета в золотистом круге солампы и слушал, как старая Моргауна зачитывает список.

Восемь имен. Восемь морфов Белуги не вернулись сегодня из леса. Восемь добрых отцов и примерных тружеников, опора всего рассадника. Куда они могли пропасть посреди белого дня? Допустим, несчастный случай унес жизнь одного, в худшем случае двоих, но восьмерых?..

Все они были его друзьями.

Моргауна дошла до имен в конце списка. Харвеста Флоринс – бедная девочка, чье исчезновение спровоцировало поиски. Моргауна напомнила Биллу, что сегодня годовщина смерти Тайлера Флоринса. Должно быть, Веста захотела почтить его память и отправилась на кладбище еще до звона утреннего колокола. Потерять дочь в тот же день, что и отца, – чем они навлекли столь жестокий гнев Пастыря? Билл задумался, какая ужасная судьба могла постигнуть Весту. Неужели одичавшая собака и впрямь разорвала ее, как множество овец до этого? Или, да спасет их души Пастырь, в сказках про лесных великанов было зерно истины?

Арабелла Флоринс тоже пропала. После утреннего собрания они с Сэмвилом Крюком как в воду канули. Избранный хорошо знал Беллу. Она выделялась из всех девушек Белуги острым умом, несгибаемой волей и наличием собственного мнения по любому вопросу. Билл не сомневался, что в надлежащее время Белла займет важное место среди морфов Белуги, а там – чем Пастырь не шутит? – и сменит его на посту Избранного Нутриция. Веста унаследовала от отца мягкий нрав, но Белла могла просверлить взглядом камень. Конечно, она все равно бы отправилась искать сестру – с благословения старейшин или без него. Ничего другого от нее и ожидать не стоило. Сэмвил Крюк… Что ж, его увлекла за Беллой безнадежная любовь и доброе сердце. В рассаднике увлечение Сэмвила ни для кого не было секретом. Прикажи ему Белла пробежаться босиком по мельничному колесу – и он начал бы стягивать ботинки. Разумеется, он вызвался ей помочь.

Однако вечерний колокол давно прозвенел, а они так и не вернулись. В довершение всех бед, вскоре после полудня Джек Перекоп обнаружил, что двое чужаков тоже исчезли. Спустившись в подвал с водой и обедом, он нашел лишь пустую камеру и лежащий в опилках замок. Как им удалось сбежать? Замок даже не был взломан.

Билл подозревал, что их выпустила Белла – возможно, заколдованная. Учитывая помраченный горем рассудок, она вполне могла отправиться к чужакам с допросом и соблазниться на их посулы вернуть Весту. Впрочем, это не объясняло, как ей удалось открыть камеру. Терпение, конечно, не входило в число добродетелей Беллы, но даже она – при всех ее талантах и злости на Совет – не сумела бы достать ключ из воздуха.

Возможно, эти происшествия и не были связаны. Возможно, Белла и Сэмвил отправились искать Весту сами по себе, а чужаки сбежали уже потом.

Единственное, что Билл Рокот знал наверняка – это то, что день, когда в Белуге появились пришлецы из незнакомого рассадника (чего быть не могло по определению), обернулся днем, когда бесследно сгинули одиннадцать добрых морфов.

– Все в сборе, Избранный, – прошептал Шонс Плуграйт, выглядывая из-за двери зала Совета. Билл медленно кивнул.

– Надо идти, – сказала Моргауна. В тусклом свете солампы она казалась старой, как никогда. Тревоги последних недель словно удвоили число морщин, оставленных ей годами и тяжким трудом на благо рассадника. Билл почувствовал, как сжимается сердце. Моргауна была по-своему непростым человеком, но заслуживала совершенного доверия. Заповедь преемственности – вот что веками поддерживало морфов наравне с заповедью терпения. Каждое поколение училось у предыдущего. Знания и умения не только сохранялись, но и непрерывно шлифовались. Молодежь уже не повторяла ошибки своих отцов и дедов. Морфы не могли похвастать избытком времени и сил, – а потому ценили все, что их сберегало. В Грядущем было сложно выжить и еще сложнее сделать его похожим на Старую Землю. Этот мир не давал вторых шансов, но при должной осторожности они и не требовались.

Билл боялся думать о времени, когда Моргауны не станет. Более того, он не мог представить, как справится на посту Избранного Нутриция без ее мудрых и своевременных советов. Если эта зима, полная смерти и страха, приблизит конец и ее жизни, он…

Билл оборвал эту мысль. Записи и устные предания Белуги сходились в одном: рано или поздно каждый род ожидает печальный миг, когда его последний представитель уйдет к Пастырю. Такие смерти переживались тяжелее обычных, потому что знаменовали собой конец эпохи и напоминали морфам о непрочности жизненного цикла. Билл знал, что уход Моргауны не только проведет разделительную черту в его службе Нутрицием, – он расколет пополам саму его жизнь. Оставалось молиться, чтобы Пастырь отдалил эту трагедию – или, по крайней мере, не прибавил ее к бедам, которые уже постигли Белугу нынешней зимой.

– Надо идти, – повторила Моргауна.

– И что мы им скажем?

– Правду. Сейчас мы можем только держать огонь и нести вахту.

– А завтра?

Моргауна пожала плечами.

– Возобновим поиски.

Билл вздохнул.

– А что, если это правда?

– О чем ты, Избранный?

– О великанах в лесу.

– В учении Пастыря о них ничего не говорится.

– О чужаках там тоже ничего не говорилось, но сегодня они пришли.

– Это были колдуны – проклятые и отвергнутые Пастырем создания, – невозмутимо ответила Моргауна.

– Я знаю, – кивнул Билл. – Но если в Слове Пастыря о чем-то не говорится, это не значит, что мы не должны обращать на него внимание. Это колдовство может нас погубить. Неужели мы так и будем сидеть сложа руки?

– Нет, конечно, – твердо сказала Моргауна. – Главная заповедь морфов – выжить, несмотря ни на что. Возможно, наш случай относится к исключительным, и Пастырь не говорил о нем напрямую. Но он не оставит нас во тьме незнания. Нужно внимательнее перечитать его Слово, изучить каждую строку и букву. Пастырю угодно наставлять нас такими путями, о которых мы даже не можем помыслить.

Билл Рокот кивнул.

– Так и поступим. Будем читать всю ночь, если понадобится.

– Воистину, Избранный, – сказала Моргауна. – Сейчас мы войдем в зал, и ты мудрым словом успокоишь этих бедных людей. Затем я открою Скрипту, и старейшины удалятся для изучения Слова Пастыря.

Билл вздохнул и шагнул в ярко освещенный Совет. В зале было негде яблоку упасть. Положение категории А собрало всех морфов – кроме тех, кто нес ночную вахту или не мог оставить срочную работу.

А еще тех, кто бесследно пропал.

Стоило Биллу переступить порог, как шепотки в зале утихли. Избранный под всеобщими взглядами пересек комнату и медленно опустился в кресло рядом с другими старейшинами. На некоторых скамьях наметилось оживление – там сидели семьи морфов, не вернувшихся сегодня из леса.

– Что будешь делать, Избранный? – громко спросила Вея Лейко, поднимаясь со своего места. Голос женщины слегка дрожал. Ее муж, Дум Лейко, ушел утром в составе поискового отряда.