Когти невидимок. Подлинное оружие и снаряжение ниндзя - Горбылев Алексей - Страница 2

Зато повсеместно мы будем наталкиваться на высказывания, давно ставшие штампами и при этом не имеющие под собой никакой основы. Например, из книги в книгу кочует утверждение о полном отсутствии источников по ниндзюцу, связанном со спецификой секретной деятельности ниндзя. Но так ли это?

В действительности японские источники, описывающие события XIV–XVII вв., пестрят упоминаниями о действиях ниндзя. Подчас можно найти и детальные описания операций хитроумных лазутчиков. В этом плане значимы произведения жанра «военных повестей» (гунки, гункимоно): «Хэйкэ моногатари» («Повесть о доме Тайра»)[1], «Тайхэйки» («Повесть о великом мире»)[2], «Ходзё годайки» («Хроника пяти поколений Ходзё»)[3], «Канхассю косэн року» («Записи о давних войнах в восьми провинциях Канто»)[4], «Сикоку гунки» («Воинская повесть острова Сикоку»)[5] и др.

Большую ценность представляют дневники тех времен, например «Тамон-ин никки» («Дневник обители Тамон»)[6].

Довольно полную картину организации разведки в средневековых японских армиях можно составить по дошедшим до наших дней приказам по армии. Здесь следует выделить распоряжения Като Киёмасы, главнокомандующего японского экспедиционного корпуса в Корее в конце XVI в.

Сохранились до настоящего времени и десятки наставлений по ниндзюцу, включая такие монументальные произведения, как десятитомная «энциклопедия» «Бансэнсюкай» («Десять тысяч рек собираются в море»)[7] и «Сёнинки» («Книга об истинном ниндзюцу»)[8].

Ценные сведения по организации, управлению и технике разведки, шпионажа и диверсий содержатся также в учебниках по военному искусству XVI–XVII вв. С ними смыкаются классические китайские трактаты по военному искусству, оказавшие серьезное влияние на формирование теории и практики ниндзюцу.

Имеется в распоряжении исследователей и несколько десятков генеалогий знаменитых семей ниндзя, служебные отчеты шпионов, составленные ими планы и карты.

Значительно хуже обстоит дело с предметами материальной культуры ниндзя. Известный знаток истории, вооружения и снаряжения средневековых японских разведчиков Нава Юмио в своей работе «Хиссё-но хэйхо ниндзюцу-но кэнкю» («Исследования по всепобеждающему военному искусству ниндзюцу») писал, что ему известны лишь три предмета, которые предположительно (!) непосредственно применялись ниндзя эпохи Токугава (1603–1867).

Несмотря на это, в современной Японии имеется, по меньшей мере, четыре учреждения, претендующих на статус музеев ниндзя. Это «музеи» в городах Ига Уэно, Конан, Кока и на горе Тогакуси в префектуре Нагано. Однако подавляющее большинство экспонатов не являются подлинниками, о чем свидетельствует отсутствие специальных каталогов, а также информационных стендов с указанием времени и места изготовления, обстоятельств приобретения музеем, размеров, материала изготовления и т. д. В частности, в экспозиции музея ниндзя в городе Конан, по информации его директора – господина Фукуи, подлинниками являются только аркебуза и комплект доспехов рядового японского пехотинца, причем ни то ни другое не является специфическим именно для ниндзя. Все остальное – имитации, изготовленные по описаниям в сохранившихся текстах XVII в., где, кстати говоря, содержится немало непроверенных теоретических разработок, заимствований из столь же теоретичных китайских трактатов и просто фантазий. Часть экспонатов изготовлена специально для «осведомленной» публики. В частности, в экспозиции музея ниндзя в городе Кока выставлен «меч ниндзя» с прямым клинком. На мой вопрос о том, откуда попало это оружие в коллекцию, гид откровенно сказал, что это имитация, причем изготовленная с учетом стереотипов большинства посетителей, несмотря на то что большинство японских исследователей истории ниндзюцу полагают, что какого-то специфического «шпионского меча» синоби-гатана, характерным отличием коего был бы прямой клинок, никогда не существовало (хотя это вовсе не означает, что в Японии никогда не использовались мечи с прямыми клинками). «Мы представляем здесь то, что рассчитывает увидеть посетитель, а не то что смогли отыскать исследователи», – нисколько не таясь, объясняет гид, хотя это сильно подмачивает авторитет «музея» как учреждения, занимающегося не только культурно-просветительской, но и в первую очередь научно-исследовательской деятельностью. Впрочем, такие вопросы волнуют только специалистов. Большинство же посетителей, приезжающих в Кока, Конан, Ига Уэно или Тогакуси с целью просто развлечься, на подобные детали не обращают никакого внимания.

Признаться, и я сам при первых посещениях музеев в Ига Уэно и Конан в 1997 г. принимал все за чистую монету. И потребовалось много времени, чтобы накопить исследовательский опыт и достичь такого уровня, при котором уже ясно осознаешь всю необходимость ставить и всерьез обсуждать проблемы подлинности артефактов, представленных в музеях.

Как представляется мне сегодня, музеи ниндзя, бесспорно являясь хорошим подспорьем в изучении истории, теории и практики ниндзюцу как своеобразные варианты исследовательского подхода, одновременно требуют крайней осторожности в обращении и могут предоставлять в том числе и ложную информацию. Во всяком случае, к их экспозициям невозможно апеллировать как к истине в последней инстанции.

Тем не менее возможности для изучения реального исторического ниндзюцу в настоящее время гораздо шире, чем утверждается в большом числе «трудов» по ниндзюцу. Это вынуждает исследователя не только доискиваться истины в источниках, но попутно еще и анализировать и ломать штампы, сложившиеся благодаря «усилиям» «популяризаторов», заинтересованных не в серьезном исследовании вопроса, а лишь только в саморекламе. И начинать приходится уже с самого понятия ниндзя.

Кто такие ниндзя?

Слово ниндзя записывается двумя иероглифами: нин (в другом прочтении синобу) – 1) выносить, терпеть, сносить; 2) скрываться, прятаться, делать что-либо тайком) – и ся (в озвонченной форме дзя; в другом прочтении моно) – человек. Существительное синоби, образованное от глагола синобу, означает: 1) тайное проникновение; 2) соглядатай, лазутчик, шпион; 3) кража.

Слово ниндзя появилось лишь в ХХ в. Ранее его эквивалентом было иное прочтение тех же иероглифов – синоби-но моно, буквально «скрывающийся человек», «проникающий тайно человек». Так в Японии начиная с XIV в. называли лазутчиков.

Во многих работах по истории ниндзюцу можно встретить анализ взаимоотношения составных частей иероглифа нин с целью показать некое скрытое и при этом якобы изначальное философское значение слова ниндзя. Так, этот иероглиф интерпретируют, например, как «сердце контролирует и направляет оружие» (нижняя часть иероглифа нин представляет собой иероглиф «сердце», а верхняя – «клинок»). Однако думается, что это не более чем позднейшие интерпретации и гимнастика ума. Подтверждается это тем, что задолго до того, как в Японии шпионов стали называть синоби, в японском языке уже существовали многочисленные производные от глагола синобу слова со вполне «шпионскими» значениями: синобиёру – подкрадываться; синобииру – тайно проникать куда-либо; синобиаруку – ходить крадучись; синобисугата-дэ – переодевшись, инкогнито, под чужим именем; синобиаси-дэ – на цыпочках, тихонько и т. д.