Брат Берсеркер (Брат Убийца) - Саберхаген Фред - Страница 33

— Работа?

— Ага.

Вилл уже карабкался дальше, наверное, до самого шпиля.

Деррон, стоя на четвереньках, заглянул вниз, увидел рыжую голову Винченто. Деррон вдруг понял, что здесь делает Винченто и что он делал, пока Деррон был связан. На старой Земле изобретатель такого маятника дал ему собственное имя. Маятник Фуко.

— Уважаемый Винченто!

Винченто раздраженно обернулся, увидел, как спешит к нему молодой человек, как там его, Валзай, Алзай? Валзай так спешил, словно нес новость огромной важности. На самом деле это оказалась идиотская история о напавшем на него грабителе. Тем временем Валзай внимательно рассматривал козлы, доски и песок.

— Молодой человек, — перебил его Винченто, — вам лучше пересказать эту историю солдатам.

И повернулся спиной. Итак, если это не раскручивание каната и не дефект подвески, то... что же это? Сам собор поворачиваться не мог. И все же... Мысль напряглась, устремилась вперед, прощупывая еще не познанные глубины...

— Я вижу, мессир, вы обнаружили мой маленький сюрприз!

Деррон видел, что ему открыта последняя возможность, и он ухватился за нее, как утопающий за соломинку.

— Ваш... сюрприз? — Брови Винченто сошлись. — Так это вы послали ко мне паршивца-монаха?

Еще одна деталь, подтверждавшая — Деррон верно разгадал план берсеркера.

— Нет, но я устроил.. вот это! — Деррон гордо показал на маятник. — Должен признаться, я здесь уже несколько дней. Первоначально со мной было несколько друзей, которые помогли мне соорудить маятник.

Деррон сочинял на ходу, но если Винченто не станет проверять...

— ...и вы видите перед собой, мессир Винченто, наглядное доказательство вращения планеты!

Но в глазах старика не было удивления, так, посмотрим, можно ли выиграть эту партию. Винченто мрачно молчал и Деррон продолжил:

— Конечно, мессир, я решил защитить свое право на это изобретение. Я послал нескольким выдающимся лицам в разных странах письма-анаграммы, где зашифровал описание эксперимента. Таков был мой план. Но я услышал о ваших... трудностях и понял, что не могу сидеть, сложа руки.

Винченто стоял, как статуя.

— Вы говорите, это подтверждение вращения планеты? — Тон его был сух.

— О, простите, я не думал, что придется объяснять!

Гм... понимаете, плоскость колебаний не вращается; вращается наш шарообразный мир под ней. — Деррон сделал паузу, изобразил снисходительную улыбку — старый Винченто, наверное, с возрастом потерял быстроту мысли, и продолжил объяснение громко и четко:

— На полюсах такой маятник вообще будет описывать круг в триста шестьдесят градусов за сутки. На экваторе плоскость будет неподвижна. — Безжалостно повысив темп, он обрушил на старика лавину накопленных за три с половиной столетия знаний. — Между экватором и полюсом угол отклонения пропорционален широте. На нашей широте он составляет десять градусов в час. А поскольку мы в северном полушарии, вращение происходит по часовой стрелке.

С высоты послышался крик Вилла:

— Канат укреплен так, что свободно вертится во все стороны. Но его ничто не вертит.

— Спускайся! — крикнул Винченто.

— ...если нужно чертеж, так я еще немного погляжу...

— Спускайся! — рявкнул толстогубый старик. Деррон старался не терять момента:

— Единственным желанием было помочь вам, мессир. Я оставил мысли о личной выгоде и поспешил на помощь вам. Мой клинок к вашим услугам, сэр. Если нужно, я с радостью повторю опыт для авторитетных лиц в Святом Городе, весь мир сможет убедиться собственными глазами...

— Довольно! Я не нуждаюсь ни в какой помощи! Зарубите на носу — вы не смеете... вмешиваться... в мои дела. Не смеете!

Гнев и презрение преобразили старика в полного сил человека. Деррон невольно попятился, но понял, что выиграл. Однако гордость Винченто не уступала его гению!

Взрыв гнева прошел, Винченто опять ссутулился, послал Деррону последний ненавидящий взгляд и отвернулся. Теперь Винченто никогда не использует маятник Фуко, не поверит в него, не станет ставить опыты. Он постарается выбросить все это из головы. Мелочность и зависть были сильны не только в его врагах, но и в нем самом.

Деррон знал, что Винченто отречется теперь от своих идей, даже напишет брошюру, в которой будет доказывать, что солнце в действительности летает по кругу вокруг мира людей.

— ЕДИНСТВЕННЫМ ЖЕЛАНИЕМ БЫЛО ПОМОЧЬ ВАМ, МЕССИР!

Винченто прошаркал вдоль нефа, хлопнула дверь. Деррон устало прислонился к колонне, слушая, как со свистом сечет воздух маятник. Скатился по лестнице Вилл, хмуро поспешил за хозяином.

Реальная победа и надежда оказались мощными стимуляторами. Они придали Деррону достаточно сил, чтобы покинуть собор через боковую дверь, и прыгая через ступеньки, побежать вниз, к монастырю. Если берсеркер не уничтожил второй коммуникатор в посохе, он сможет поделиться радостью с миром Современности.

Враг не стал тратить время на обыск в келье. Еще в коридоре Деррон почувствовал в кости за ухом пульсацию вызовов Сектора.

Брат Саил громко пыхтел, но явно не спешил. Коровья тропка петляла, шла то вверх, то вниз, между колючими кустами, сквозь жидкие рощицы. Саил каждым вздохом старался умерить продвижение брата Иованна.

— Может... вознесем пару молитв... этого достаточно.

Крестьяне ведь, знаешь... зачастую тупой народ... могут все преувеличить... у страха глаза велики...

— Тогда моя собственная крестьянская глупость не принесет вреда, — сказал Иованн, неукротимо следуя вперед. Они уже глубоко вторглись во владения легендарного волка, терроризировавшего округу. Крестьяне повернули назад четвертью мили раньше, не совладав со страхом.

С посохом в руках Деррон вел кросс по пересеченной местности, показывая лучшее в своей жизни время. Пятьдесят шагов бегом, пятьдесят шагов ходьбы и опять...

— Одегард! — Возглас Командующего Сектором. — Рядом с тобой еще одна линия, важная, как у Винченто. Сейчас он отодвинулся на пару миль, вот-вот покинет зону безопасности. Ты должен его защитить. Если берсеркер уже ждет в засаде...

Пятьдесят шагов бегом, пятьдесят шагом... Деррон стремился вперед по пеленгу Сектора.

— Но кого искать?

Когда ему сказали, он подумал, что и сам мог бы догадаться, еще тогда, впервые взглянув в безмятежное, полное любви ко всему живому лицо...

Среди густых деревьев были проплешины. Ветки, сломанные, еще не успели засохнуть. И хотя насекомые еще роились над грудой костей и меха, пищи для них осталось немного.

— Это был очень большой волк, — задумчиво сказал брат Иованн, поднимая осколок челюсти. Кость была раздроблена одним жестоким ударом.

— В самом деле, очень большой, — согласился брат Саил, глядя на впечатляющего размера клыки, еще державшиеся на куске челюсти. Саил то и дело нервно оглядывался. Солнце клонилось к закату, лес казался зловеще безмолвным.

— Что же это за существо, которое так обошлось с большим волком, волком-самцом? Я сам в жадности своей глодал кости домашней птицы... но эти кости не тронул зуб. Они переломаны, как будто еще более свирепое, чем волк, создание топтало жертву!

Для историков Современности брат Иованн символизировал любовь и милосердие. Подобно Винченто, святой Иованн превратился в наполовину легендарную личность народных легенд.

— Мы только час назад уловили истинную важность Иованна, — объяснял командующий Сектором Деррону. — В реальности жизнелиния Иованна идет еще на пятнадцать лет и по всей длине оказывает поддержку другим линиям. Сейчас мы сильно подозреваем, что договор о разоружении, подписанный триста лет спустя после смерти Иованна, может не осуществиться и ядерная война сотрет с лица планеты нашу цивилизацию — стоит только прервать линию Иованна в твоей темпоральной точке.

Голос командующего в голове Деррона сделал паузу, послышался торопливый голос девушки-информатора:

— Новое сообщение полковнику Одегарду.

— Лиза? — спросил Деррон, переходя на шаг. Секундная пауза, потом служебный долг взял верх: