Западня - Sabatini Rafael - Страница 27

Она рассмеялась как-то особенно, по-мальчишески.

— Благодарю, что вы не сказали, «столь же сильно как вы хотели бы видеть иных».

— Мисс Армитидж, я всегда стараюсь быть прямым в своих высказываниях, разумеется, насколько это позволяют приличия.

— Но не исключено, что вам так только кажется.

— О, вовсе не кажется. Я говорю о том, что знаю.

— Я тоже, — заверила она и вновь повторила: — Юна хочет вас видеть, капитан Тремейн. — Ее собеседник вздохнул, его лицо приняло несколько отчужденное выражение.

— Конечно, если вы так настаиваете, — сказал он и приготовился проводить ее обратно в залу.

Мисс Армитидж повернулась, собираясь идти, но, прежде чем сделать первый шаг, вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

— Почему вы никогда не понимаете меня?

— Возможно, из-за чрезмерного желания понять вас.

— Тогда постарайтесь воспринимать мои слова буквально и не искать за ними смысл, который я в них не вкладываю. Когда я сказала, что Юна хочет вас видеть, я сообщила простой факт, а не команду идти к ней. И сначала мне нужно с вами поговорить.

— Если я должен понимать вас буквально...

— В противном случае, разве я стала бы утруждать вас вести меня сюда?

— Простите меня, — сказал Тремейн, чувствуя некоторое раскаяние за свою минутную отчужденность. — Сильвия! — горячо начал он, но затем, словно застеснявшись своего алого в золотых галунах ратного облачения, замялся.

— Да? — вновь опершись о балюстраду, мисс Армитидж стала теперь так, что капитан не мог видеть ее профиль, зато он опять видел пальцы, перебирающие жемчужины.

— Вы хотели мне что-то сказать? — проговорил Тремейн своим обычным спокойным тоном. Если бы он не смотрел при этом в сторону, то заметил бы, как нервно, почти судорожно сжались ее пальцы, натянув жемчужную нитку так, словно она хотела ее порвать. Движение было слабым, едва заметным, говорящим, видимо, о переживаемой досаде, но Тремейн его не видел, а если бы увидел, то все равно не знал бы, как это объяснить.

Наступила долгая пауза, которую он не осмелился прервать.

— Это касается Юны, — наконец сказала мисс Армитидж тоже спокойно.

— А я надеялся, — со значением произнес Тремейн, — что вас.

Резко повернувшись, она обратила на него сердитый, почти гневный взор:

— Что вы такое говорите, капитан?

Но, прежде чем он сумел найти нужный ответ, мисс Армитидж, вернувшись к своей обычной манере держаться, поведала о предчувствиях Юны относительно Дика и в двух словах рассказала о том, что в связи с этим она хотела от него.

— Вы предложили ей обратиться ко мне?

— Конечно. После вашего обещания мне.

Тремейн задумался.

— Меня удивляет, — медленно произнес он, — что Юне нужно напоминать о том, что я являюсь ее другом. Интересно, к кому она сама решила сначала пойти?

— К графу Самовалу.

— Самовалу?! — выкрикнул Тремейн. Он был в негодовании. — К этому лицемеру?! Я не могу понять, почему вообще О'Мой до сих пор терпит его в своем доме.

— Теренс, как и любой другой, готов сносить все капризы Юны.

— Тогда он еще более неразумен, чем я подозревал.

— Если вы не оправдаете надежд Юны, — сказала мисс Армитидж, немного помолчав, — я имею в виду, если вы не уверите ее, что готовы сделать для Дика все, что в ваших силах, когда представится такая возможность, я боюсь, что она при ее теперешнем настроении попробует воспользоваться услугами графа Самовала, что даст ему власть над ней, и меня бросает в дрожь при мысли о последствиях, к которым это может привести. Этот человек — змея, очень неприятный.

По откровенности мисс Армитидж Тремейн мог судить, насколько она была встревожена, и он поспешил ее успокоить.

— Юна сегодня же услышит мои заверения, — обещал он. — Что ж, дело вполне реальное — ведь я не ручаюсь неизвестно за что или непонятно за кого. Хотя, — задумчиво добавил капитан, — вероятность того, что мои услуги потребуются, уменьшается с каждым днем. Юна, может быть, полна предчувствиями, но между предчувствием и событием, бывает, проходит немало времени.

Они немного помолчали, потом мисс Армитидж сказала:

— Я очень рада, что у Юны есть друг, настоящий надежный друг, на которого она может положиться. Рядом с ней постоянно должен кто-то находиться, кто бы поддерживал ее и прикрывал от всяких неприятностей, пока она остается милым прелестным ребенком, которого нужно вести за руку через темные улицы жизни.

— Но у нее есть вы, мисс Армитидж.

— Я? — Она нахмурилась. — Не думаю, что я являюсь очень способным и опытным проводником. А кроме того, даже такой, какая я есть, я с ней теперь долго не останусь! Сегодня утром из дома пришли письма — с отцом не все в порядке, а мама пишет, что скучает по мне. Я думаю, мне нужно возвращаться.

— Но — но вы же только что приехали!

Ее лицо просветлело, и, ощутив искренность его испуга, она рассмеялась, не в силах сдержаться.

— Я здесь нахожусь уже шесть недель.

Мисс Армитидж посмотрела вдаль, где на поблескивающих в лунном свете водах Тежу покачивались неясные, призрачные силуэты британских парусников, ее взгляд сделался задумчивым, а пальцы тем же едва заметным движением, свидетельствующим о ее внутреннем напряжении, натянули жемчужную нить.

— Да, — медленно повторила она, — я думаю, что должна скоро уехать.

Тремейн был в смятении. Он понял, что настал момент действовать, но тут его взгляд опять упал на жемчуг, этот проклятый символ богатства, олицетворяющий в глазах Тремейна роскошь, в которой она выросла, и вставший между ними символом непреодолимой стены.

— Вы, конечно, рады уехать?

— Пожалуй, нет. Здесь так чудесно. — Она вздохнула.

— Мы будем по вас очень скучать, — глухо произнес Тремейн. — Без вас дом на Монсанту станет совсем другим. Юне будет грустно и одиноко одной.

— Иногда мне кажется, — задумчиво сказала мисс Армитидж, — что люди, окружающие Юну, думают чрезвычайно много о ней и слишком мало о себе.

Тремейн был озадачен. Любая недоброжелательность со стороны Сильвии Армитидж представлялась ему немыслимой, и он стал размышлять над тем, что же именно она имела в виду. Помолчав, мисс Армитидж медленно повернулась к нему — яркие огни изнутри дома осветили ее чуть побледневшее лицо и непривычно блестящие глаза — и опять повторила: