Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич - Страница 6

Первый путь — сократить дублирование работы. Первоначально обе дешифровальные службы работали над чтением всех японских дипломатических шифртелеграмм. Но примерно за год до нападения японцев на американскую военно-морскую базу на острове Перл-Харбор было решено, что шифрованные послания, приходившие в Вашингтон из столицы Японии по нечетным дням месяца, будут читаться военно-морскими дешифровальщиками, по четным — армейскими. Каждая служба получала все криптограммы от своих станций перехвата, а затем сортировала их, оставляя себе положенную часть.

Второй путь — сосредоточить усилия на важнейших направлениях. Но как определить, какие шифртелеграммы являлись важнейшими, пока они не были прочитаны? Очень просто. Все сообщения не могли быть зашифрованы с помощью одной системы, так как очень большой объем переписки дал бы возможность вражеским криптоаналитикам быстро вскрыть такую шифрсистему. Поэтому в большинстве стран (Япония не была исключением из этого правила) одновременно использовалось несколько шифрсистем. Наиболее стойкие из них применялись для зашифрования самых важных сообщений. Американские дешифровальщики делили все японские шифрсистемы на четыре вида в соответствии с трудностью их вскрытия. Перехваченные шифрсообщения читались в порядке принадлежности к одному из этих четырех видов.

«Оранжевые», «красные», «пурпурные»

До 1938 года наиболее секретные дипломатические сообщения Японии шифровались с помощью системы, которая у криптоаналитиков США получила название «оранжевой»: так в официальных документах, военных планах и в личной переписке высокопоставленных офицеров условно именовалась Япония. По мере появления более совершенных шифрсистем, которые использовались для засекречивания самых важных посланий японского МИД, им присваивались условные наименования цветов все более густых оттенков: сначала пришла очередь красного, а затем — пурпурного.

Успехи работы над «красной» и другими менее стойкими шифрсистемами позволили американцам изучить наиболее часто употреблявшиеся выражения и стиль японской дипломатической переписки. Они могли заранее предположить, какие слова будут использованы при составлении сообщений. Начальные и конечные фразы телеграмм, такие как «имею честь сообщить Вашему превосходительству» или «на Вашу телеграмму», являлись главными зацепками. Газетные статьи давали дополнительную информацию о возможном содержании перехваченных японских криптограмм.

Министерство иностранных дел Японии часто посылало один и тот же текст телеграфом в несколько своих посольств, не все из которых имели «пурпурную» машину. Японский шифровальщик мог по оплошности зашифрованную на «пурпурной» машине телеграмму отослать в посольство, еще не оснащенное этим шифроборудовани-ем. Естественно, что из посольства следовал запрос на повторную передачу шифртелеграммы. Спохватившись, шифровальщик исправлял допущенную ошибку. Он снова посылал ту же телеграмму, зашифровав ее с помощью шифрсистемы старого образца, имевшейся в распоряжении этого посольства и уже вскрытой американцами. Наличие одновременно и открытого, и соответствующего ему шифрованного текста значительно облегчало американским криптоаналитикам работу над вскрытием «пурпурного» шифра.

В результате к августу 1940 года специалисты из АДС полностью реконструировали «пурпурную» шифрмашину и изготовили несколько ее копий. Первую они оставили у себя, вторую отправили коллегам из ВМС, третью переправили англичанам, а четвертую использовали в качестве резервной. Сложилась' парадоксальная ситуация: американцы стали читать наиболее важную шифрпере-писку японцев значительно быстрее и легче, чем некоторые их менее секретные шифрсообщения. Они также очень быстро научились вскрывать двухступенчатые шифрсистемы, в которых «пурпурная» машина выступала как средство перешифровки предварительно закодированных сообщений.

Головокружение от успехов

Специальное соглашение между начальниками шпионских служб сухопутных войск и флота США определило круг лиц, которым должна была доставляться информация «Магии». Десять человек, перечисленные в списке ее адресатов, составляли элиту американского государственного аппарата того времени: президент, государственный секретарь, военный министр, военно-морской министр, начальник штаба сухопутных войск, начальник штаба ВМС, начальники оперативно-плановых управлений штабов сухопутных войск и ВМС. Практически же с содержанием дешифрованных японских телеграмм знакомились и многие другие лица — начальники управлений связи штаба сухопутных войск и ВМС, в чьем ведении находились военные дешифровальные службы, сами дешифровальщики и переводчики из этих служб, а также посторонние, не включенные в список адресатов и не участвовавшие в получении информации. Курьер, доставлявший высокопоставленным чиновникам дешифрованные телеграммы, конечно же, не мог стоять все время за их спиной, пока они знакомились с открытыми текстами шифртелеграмм. В госдепартаменте портфель с телеграммами «Магии» вообще оставлялся на ночь. Результаты недостаточного соблюдения мер безопасности не заставили себя долго ждать.

Сначала в госдепартаменте был утерян меморандум с информацией, полученной из «Магии». Затем в корзине для мусора военного адъютанта президента случайно нашли другой «магический» меморандум. В Бостоне агенты ФБР задержали человека, пытавшегося продать криптоаналитическую информацию, которая имела отношение к «Магии».

Непоправимое чуть не случилось весной 1941 года. Осима, японский посол в Германии, 3 мая передал в Токио сообщение о том, что госдепартамент США владеет ключом к японской шифрсистеме. Его сотрудники дешифруют телеграммы из Токио послу Номура в Вашингтоне относительно донесений в Токио посла Осима из Берлина. Информация была получена Осима из министерства иностранных дел Германии, а туда ее телеграфировал советник германского посольства в Вашингтоне.

На последовавший из Токио запрос Номура ответил: несмотря на то что «самые строгие меры предосторожности предприняты всеми держателями шифров, США вскрыли некоторые наши шифры, хотя точно и неизвестно, какие именно». Смена шифров казалась неизбежной.

Однако самолюбие не позволило японцам признаться в уязвимости самых стойких шифров: они не поверили слухам об их вскрытии американцами. Шифрсистемы не были заменены. И если японцев эти события мало чему научили, то американцы, чуть не лишившись ценнейшего источника информации, приняли действенные меры по ограничению круга людей, имевших право знакомиться с дешифрованной перепиской японцев, и по контролю за ее перемещением среди высших лиц госаппарата США.

Но головную боль у американских военных криптоаналитиков вызывало не только пренебрежительное отношение руководства страны к сохранению тайны вокруг ценнейшего источника информации. Им приходилось еще и скрупулезно следить за своевременностью доведения содержания той или иной шифртелеграммы до сведения заинтересованного лица. Руководители дешифровальных служб всегда опасались возникновения такой ситуации, когда, предположим, начальник штаба сухопутных войск захотел бы обсудить сведения, полученные из «магического» источника, с начальником штаба ВМС, к которому они еще не поступили.

Не самурайское это дело — пыль с шифраторов вытирать

В то время как японское министерство иностранных дел прибегало к самым жестким мерам предосторожности, а американские криптоаналитики, изнуряя себя работой до нервных срывов, вскрывали «пурпурную» шифрсистему, в посольстве Японии в США сложилась презабавная ситуация: один из американских граждан спокойно сметал тряпкой пыль со столов, на которых стояли сложнейшие машины, составлявшие предмет этой молчаливой борьбы. В конце 30-х годов, явно в ущерб собственной безопасности, японское посольство в Вашингтоне наняло на работу престарелого негра по имени Роберт, в обязанности которого входила уборка пыли со столов и сверхсекретной аппаратуры связи в шифркомнате. Посольские шифровальщики до некоторой степени все же учитывали правила безопасности и не разрешали уборщику одному находиться в комнате. Но японцы, видимо, серьезно не задумывались о возможности шпионажа со стороны Роберта. А американцы и не собирались внедрять в японское посольство своего агента. Ведь разоблачение шпиона означало бы неизбежную смену шифров, которые хоть и с трудом, но поддавались вскрытию.