Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич - Страница 25

Одним из атрибутов членов этого общества являлись белые брюки из шерсти ламы. Символом общества стали четыре остро заточенных карандаша — первое в мире приспособление для вскрытия шифров. Помещены они были в пустую жестяную банку из-под мармелада. Девиз общества гласил: «Только тот, кто вскроет банку, отведает мармелада». В процессе учебы на 18-недельных курсах будущие члены общества должны были, в частности, вскрыть шифр выдуманного государства Зендия и прочитать шифрпереписку его мифического премьер-министра Сальво Салацио.

Судить о размахе организации учебного процесса в АНБ позволяет далекий, но показательный в этом отношении 1979 год. Тогда около 19 тыс. человек прошли подготовку на 500 различных курсах НКШ. Из них 13,5 тыс. являлись гражданскими служащими АНБ, 2,5 тыс. — военными чинами АНБ, а остальные — сотрудниками других правительственных агентств и ведомств.

В АНБ существовал также ряд неформальных объединений по интересам, которые носили название ассоциаций. Например, одна из таких ассоциаций занималась составлением словарей для языков народов, не имевших письменности, другая — переводом с голоса при помощи технических средств, третья — совершенствованием языка для общения с шимпанзе.

ПРОНИКНОВЕНИЕ

Задача номер один

Соблюдение режима секретности всегда являлось одной из первостепенных задач АНБ. Тайный характер деятельности Агентства нашел свое выражение в запрете съемок или даже зарисовок с натуры его зданий, в наблюдении с помощью всевидящих телекамер за его территорией, охраняемой по периметру патрулями со сторожевыми волкодавами, в наличии двух типов телефонной связи — отдельно для секретных разговоров и отдельно для несекретных. Вывешенные повсюду плакаты призывали постоянно быть начеку и не болтать лишнего. Для наглядной агитации использовались даже подушки сидений в кафетерии на территории штаб-квартиры АНБ, напоминавшие слишком благодушным, разомлевшим после трапезы сотрудникам, что в отличие от них враг не позволяет себе расслабляться.

На передовой линии борьбы с проникновением нежелательных лиц в святилище АНБ находились сотрудники охраны, одна часть которых проверяла пропуска, дававшие право входа на территорию и в отдельные помещения штаб-квартиры, а другая несла патрульную службу. Те, кто не был занят на пропускных пунктах и не участвовал в патрулировании, должны были по тревоге прибывать на объекты АНБ из специальных бараков, расположенных поблизости. Охрана контролировала передвижение людей внутри зданий штаб-квартиры АНБ и по территории, на которой она располагалась, с помощью сложной системы пропусков. Их насчитывалось 12 типов, отличавшихся цветом и разметкой. Дополнительно на пропуска могли навешиваться различные бирки. Для идентификации с помощью считывателей-автоматов пропуска дополнительно подвергались перфорации.

Осуществлялся строгий контроль за перемещением не только людей, но и бумаг. Чтобы ограничить доступ к ним лицам, не имевшим на это право, документы АНБ снабжались целым набором кодовых обозначений. Они свидетельствовали о степени секретности документов и об источнике информации, которая в них содержалась. Например, кроме слов «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» на документе могло стоять кодовое слово «ГАММА». Это говорило о том, что в нем цитируется сообщение, перехваченное из каналов связи СССР. Другие пятибуквенные кодовые слова могли еще более детализировать информацию о документе. К примеру, кодовое слово «ГУППИ», имевшее хождение в 70-е годы, означало, что данный документ содержит перехват радиотелефонных разговоров самых высокопоставленных руководителей советского государства — партийного лидера Брежнева, премьер-министра Косыгина и спикера парламента Подгорного, которые они вели из своих автомашин. Менее приоритетный перехват обозначался кодовым словом «СИГМА» и касался координат расположения советских подводных лодок при несении ими боевого дежурства.

Одни кодовые слова менялись регулярно из соображений безопасности. Другие переставали использоваться с исчезновением источника информации, который ими обозначался. (Например, прекратил Брежнев сокрушаться по поводу здоровья по радиотелефону, и кодовое слово «ГУППИ» исчезло со страниц документов АНБ.) Наконец, третьи могли быть скомпрометированы. Последнее произошло с кодовым словом «ДИНАР», когда в газете «Нью-Йорк тайме мэгэзин» появилась статья о помощнике президента Джонсона по национальной безопасности Банди. Статья сопровождалась большой фотографией Джонсона и Банди, на которой Банди держал в руках совершенно секретный документ с отчетливой надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО ДИНАР».

Но основная угроза безопасности АНБ исходила изнутри. Любой человек, от палестинского террориста до советского посла, мог попасть в приемную АНБ и, расположившись со всеми удобствами на плюшевом диване, послушать разговоры по внутренним телефонам, которые вели из приемной поставщики оборудования для Агентства и криптоаналитики, приезжавшие из других стран для обмена опытом со своими американскими коллегами.

Хотя должности и имена служащих АНБ по вполне понятным причинам всегда скрывались от противника, получить такую информацию было совсем несложно. В течение почти 30 лет для служебного пользования публиковалось специальное периодическое издание «Ньюс-леттер» с этой информацией. Правда, имелось распоряжение, в соответствии с которым следовало уничтожать выпуски «Ньюслеттер» после их прочтения. Ну и что? У невыполнившего это требование всегда в запасе было оправдание, что еще, мол, не прочел, потому и не уничтожил. Кроме того, для высшего руководящего состава АНБ была организована отдельная автомобильная стоянка. Иностранному шпиону достаточно было переписать номера автомашин на ней, чтобы потом легко узнать имена владельцев.

Непоследовательность в обеспечении режима секретности в АНБ имела и другие аспекты. Например, при выходе за пределы территории Агентства ручную кладь любого сотрудника могли обыскать охранники на предмет наличия в ней секретных документов. На ее обыск разрешения владельца не требовалось. Однако обыскивать одежду запрещалось, если не было явных признаков, что в ней что-то спрятано.

При приеме на работу в АНБ широкое применение нашел полиграф. Но и у него были свои ограничения: проверку на полиграфе можно было устроить только человеку, который на нее добровольно согласился. Поскольку военные состояли на службе в АНБ по приказу, то требовать от них прохождения через «детектор лжи» считалось нарушением прав. Логично, но зря. Ведь в одном только 1978 году из 68 военных, пожелавших получить статус гражданских служащих АНБ, каждый четвертый оказался неподходящей кандидатурой, и почти в 90 процентах случаев это доказала проверка на полиграфе.

Еще одним оборонительным рубежом на пути проникновения агентов иностранных держав в АНБ являлась его «служба безопасности». Ею традиционно руководили бывшие сотрудники Федерального бюро расследований — созданного в 1908 году ведомства министерства юстиции США, на которое была возложена ответственность за обеспечение государственной безопасности. На содержании у «службы безопасности» АНБ неизменно находилась группа информаторов, которые большую часть времени подслушивали и подглядывали, а остальное время строчили свои донесения. Для контроля за поведением сотрудников, вызывающих подозрения, «служба безопасности» могла устанавливать подслушивающие устройства. В частности, прослушивались разговоры служащей АНБ, которая использовала номер в отеле Нью-Йорка для свиданий с сотрудником посольства одной «недружественной» Америке страны. В течение двух дней было установлено, что эту пару ничего, кроме секса, не связывает. Подслушивание прекратили, хотя и очень неохотно.

В 60-е годы после целого ряда провалов руководство «службы безопасности» АНБ было заменено, но методы ее работы остались прежними. Например, в середине 70-х годов сотрудники этой службы нередко посещали близлежащие рестораны и другие увеселительные заведения, выясняя, говорят ли сотрудники АНБ на служебные темы в свободное от работы время.