Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Мой товарищ - Каманин Федор Георгиевич - Страница 33
А на других машинах кричат другие распущики. Одни кричат певуче, протяжно, как наш, другие — отрывисто, словно подают команду, третьи стонут, словно нм больно.
И цех наш полон разноголосицы.
А тут еще девушки-подносчицы запели песню про несчастную любовь. Они подносят халявы ко всем машинам. Девушки все красивые и одеты по-городскому. Легкий смотрит на них и чему-то улыбается. К нашей машине подносили халявы две девушки. Одна высокая, худая, другая пониже и пополней. Они гораздо старше нас, им, наверно, годов по шестнадцати будет. И вот низенькая заметила, что Легкий усмехается, глядя на них.
— Зина, смотри-ка, на нашей машине две новые козюли появились, — говорит она подруге.
Удивительное дело: все заводские, мастера и подручные, почему-то нас, деревенских, называли козюлями, то есть змеями. А мы, в свою очередь, дразнили всех заводских душаками. Правда, все это без всякой злобы.
Легкому не понравилось, что девушка назвала нас козюлями, он рассердился на нее.
— Сама ты козюля, черт! — говорит он ей.
— Смотри-ка ты! Он еще лается, — засмеялась девушка.
— Ты сама первая начала, — отвечает ей Легкий.
— А ты чего смеешься, когда пялишь глаза на нас?
— А что ж мне, плакать прикажешь?
— Ну и зубы нечего скалить, верти знай вертушку!
— А ты знай таскай халявы!
К нам подошел мрачный на вид усач, посмотрел на нас мельком и начал считать переделы халяв, стоявшие возле нашей машины. Он взял листок-накладную, торчавший в крайней халяве первого передела, и так же молча ушел, как и появился.
— И-и-и-и-и-и-и-и! — поет наш соловей.
А на других машинах:
— О-о-о-о-о-о-о!.. О-о-о-о-о-о-о!
— Ай?.. Ай!..
— О-о!.. О-о!
— Э-э-э-э-э-э-э-э! Э-э-э-э-э!
— Ну-у! Ну-у!
— Дай!.. Дай!..
— А-а-а-а-а!.. А-а-а-а-а-а!
Передел кончился.
Я оставляю один промежек свободным и кричу так, как меня учил смотритель:
— Промежек! Передел кончился!
В ответ мне ни звука. Ну, думаю, я свое дело сделал, а они там как хотят.
— Гай! — раздалось отрывисто, точно лай собаки, с той стороны нашей машины, откуда все время мы слышали певучее «гаи».
Легкий вопросительно смотрит на меня, я — на него.
— Гай! — снова прорычал кто-то по ту сторону машины.
— Что такое? — недоумевает Легкий и не знает, что ему делать.
Несомненно, что это кричат на нашей машине и нам. Но кто? И надо ли ему подчиняться? Не знали мы, что старая смена распущиков ушла домой, а на их место заступила новая и новый передел уже будет выглаживать тот самый усач, который только что был возле нас и взял накладную из передела, и что он и его новый товарищ будут над нами хозяевами до четырех часов дня.
— Гай! Гай! Гай! Чертова козюля, я тебе сейчас морду всю побью! — орет кто-то на той стороне машины.
И прежде чем мы успели понять, в чем дело, из-за машины выскочил прежний усач, с мокрой и грязной тряпкой в руках, и начал хлестать Легкого прямо по голове и лицу. Хлестать и приговаривать:
— Гай, гай, козюля, гай! Я кому кричу «гай»? Ты зачем тут сидишь, а? Мух ловить?
Оказывается, теперь надо вертеть вертушку под новую команду. Легкий налег на мотыль, а усач побежал обратно. Но он не успел, видно, добежать до своего рабочего окна, а там надо было остановить машину, иначе лава пройдет мимо окна, а другой распущик, напарник этого, дал свою команду, чтоб Легкий перестал вертеть. Но у него тоже своя команда, не похожая на «гай». Он крикнул:
— Ой!
А Легкий знай крутит, знай крутит. Я не успеваю класть халявы в промежутки, он совсем ошалел.
— Стой, Легкий, стой! — кричу я ему.
Он остановился. Над нами хохочут наши соседи, работающие на других машинах, такие же ребятишки, как и мы. Но у них есть опыт, а у нас его еще нет. Усач и его товарищ показались из-за машины. Товарищ усача был высокий и худой, и лицо у него было доброе.
— Ты, мальчик, что, первый день работаешь? — спрашивает он Легкого.
— Да, — отвечает Легкий, не глядя на них.
— Ну ничего, все наладится! Нас тоже учили. Так вот знай: он будет кричать «гай», а я — «ой». Ты, значит, и прислушивайся к нашим голосам. А остальные тебя не касаются.
И они опять ушли на свои места.
У Легкого все лицо было в грязи, словно у поросенка, когда он вылезет из лужи. Он начал утираться рукавом зипуна, но от этого чище не стал. Мне было и жалко его и смех разбирал: больно уж он черный стал, словно трубочист. Но я все же сдержался, даже не усмехнулся ни разу. Зато девушки-подносчицы хохотали до упаду, глядя на него.
— Тебе больно, Легкий? — спрашиваю я его.
— Да нет, ничуть не больно. Но обидно, черт побери! Главное, ни за что отхлестал.
После мы узнали, что не один этот усатый любит хлестать вертунов и посыльщиков грязной тряпкой, а почти все распущики. У них в котле есть тряпки такие. Тряпка нужна им для охлаждения железного шеста, на котором насажена гладилка.
— Гай!..
Легкий начинает крутить.
— Гай!
Легкий останавливается, я кладу халяву.
— Гай!
Снова Легкий налегает на мотыль.
— Гай!
Стоп машина!
И работа опять пошла, как полагается.
Размеренно, почти через равные промежутки, покрикивают распущики на всех машинах, им в ответ погремливают шестерни колес.
Звенит где-то стекло.
Снова запели девушки.
Сначала это было для нас ново и все интересно, а потом стало казаться и скучным и однообразным.
Но вот открылась дверь возле нашей машины, и в цех вошел человек небольшого роста и с такими пушистыми усами, каких мы в жизни ни у кого не видывали! Он был одет в дорогое драповое пальто с серым каракулевым воротником и в такой же, под цвет воротника, каракулевой шапке, с очками в золотой оправе, с палкой-костылем на руке. На ногах у него были боты. Он вошел быстро и быстро зашагал по направлению к ванной печи. И тотчас же раздалось в цеху хором:
— Вот… он! Идет! Костыль! Ать! Два! Ать! Два!
Человек в золотых очках фыркнул, как кот, и вихрем пронесся к ванне — кричали где-то там. Но, когда он приблизился к ванне, там все затихло. Зато позади него, на всех распускных машинах, раздалось такое же хоровое:
— Костыль! Идет! Вот! Он! Ать! Два!
Кричали все распущики, хотя они и не видели его; кричали вертуны и посыльщики; даже девушки-подносчицы кричали вместе со всеми. Но кричали так, что никак нельзя было понять, кто же кричит. Все кричавшие не смотрели на человека в золотых очках, а занимались каждый своим делом. Человек в золотых очках метнулся назад, а крики начались снова на ванне. Он и сам что-то кричал, кому-то грозил палкой-костылем, а потом скрылся в конторе смотрителя. По цеху, как гром, прокатился хохот.
Мы с Легким ничего не понимали. Для нас ясно было одно: человек в золотых очках — барин, какой-то большой начальник на заводе. Как же посмели смеяться над ним даже такие ребята, как мы с Легким?
— Кто это такой? — спрашиваю я у посыльщика, работающего на соседней машине.
— Это инженер-химик Шварц, по прозвищу Костыль, заведующий производством.
— А почему же над ним смеются?
— А потому, что он вредный: штрафовать любит рабочих ни за что ни про что.
— Вот это уже интересно, — засмеялся Легкий, забыв про недавнюю свою беду.
Мне хотелось есть. Я спросил у соседа, как мне испечь картошку в машине.
— Очень просто. Вон видишь дверку сбоку в вашей машине? Открой ее, подлезь туда и положи картошку возле кожуха, откуда огонь идет к распущику. Живо испечется!
В машине было так жарко и душно, что там и вола можно зажарить, а не только что картошку испечь. Приторно пахло маслом от шестерни. Я поскорей положил, выбрался оттуда и снова стал на свой пост.
— Гай!.. Гай!
Дверь опять открывается, и в цех входит огромный человек в голубой шинели с серебряными погонами на плечах, в серой каракулевой папахе с кокардой, в лакированных сапогах. Мы онемели от изумления.
«Да ведь это тот самый начальник конных жандармов, что приезжали к нам в деревню в пятом году!» — думаю я, глядя на него.
- Предыдущая
- 33/40
- Следующая