Псы господни - Sabatini Rafael - Страница 59

— Бедлам? Что это значит? — Фрей Хуан обратился к Фрею Луису, и тот объяснил намек.

Инквизитор пожал плечами и продолжал, пропустив мимо ушей высказывание Маргарет.

— Итак, если обвинение соответствует истине, ваш довод о правонарушении, совершенном испанским джентльменом, отпадает. Ваше требование обратиться в светский суд с помощью французского посла мы вынуждены отклонить. Вы предстали перед трибуналом святой инквизиции, потому что совершили грех, околдовав испанского аристократа, и он повлек за собой неизмеримо больший грех перед Верой и великим Господом нашим. Теперь вы понимаете, сколь тщетны ваши претензии? Вы должны снять с себя обвинения, предъявленные вам, и лишь потом обращаться в любой светский суд с иском к дону Педро де Мендоса и Луна.

— Это было бы нетрудно, если в Испании еще руководствуются здравым смыслом, — незамедлительно парировала Маргарет. К ней вернулось прежнее самообладание. — Кто мой обвинитель? Дон Педро? Неужто он прячется за этой гротескной ложью, желая избежать кары за содеянное зло? Как же можно в данном случае полагаться на свидетельство подобного человека? Его не принял бы ни один суд, имеющий малейшее представление о справедливости.

Инквизитор снова оставил ее вопрос без внимания, пока не перевел его членам трибунала и не выслушал их мнения, а также, на сей раз, и мнение Фрея Луиса.

— Все это ясно нам так же, как и вам, — заявил он наконец. — Вас обвиняет не дон Педро. Обвинение вынесено на основании независимых свидетельских показаний человека, способного делать правильные выводы. — Фрей Хуан сделал паузу. — Не в наших правилах разглашать имена осведомителей. Но мы сделаем для вас исключение, чтобы вы не сочли себя обиженной правосудием. Вас обвиняет Фрей Луис Сальседо.

Маргарет повернула золотую головку в сторону монаха, сидевшего рядом с нотариусом. Их взгляды встретились, и мрачный доминиканец с горящими глазами спокойно выдержал презрительный взгляд Маргарет. Она медленно обернулась к грустному участливому Фрею Хуану.

— Именно к Фрею Луису я обратилась с мольбой о защите, когда мне угрожала самая страшная для добродетельной женщины опасность. Стало быть, это он утверждает, что я занимаюсь колдовством?

Инквизитор снова обратился к членам трибунала. Они наклонили головы, и помощник прокурора что-то сказал резким голосом нотариусу. Тот, порывшись в бумагах, извлек оттуда какой-то документ и протянул его помощнику прокурора. Помощник прокурора, быстро проглядев его, протянул документ Фрею Хуану.

— Вы услышите полный текст обвинения, — сказал инквизитор. — Мы проявляем к вам терпение и учтивость, — и с этими словами он перешел к чтению доноса.

Так леди Маргарет узнала, что в ночь, когда ее доставили на борт «Девушки из Нанта», Фрей Луис подслушал у дверей каюты все, что ей говорил дон Педро, а потом записал подслушанное, действительно используя слова и выражения дона Педро. Слушая обвинения Фрея Луиса, Маргарет припомнила тот разговор. Фрей Луис ничего не сочинил. Это был точный скрупулезный пересказ подслушанного.

Среди прочих высказываний дона Педро одно особо привлекло ее внимание, ибо инквизитор выделил его своим красивым звучным голосом: «Я не просил ниспослать мне любовь к вам. Это произошло помимо моей воли. Во мне зажгли любовь. Я не знаю, откуда пришел этот зов, но я не мог ослушаться, он был непреодолим».

Цитата завершала длинное обвинение и казалась решающим доказательством и подтверждением аргументов, выдвинутых Фреем Луисом. Вначале создавалось впечатление, что обвинение нацелено против дона Педро. В нем указывалось, как он ступил на борт корабля, прибывшего за ним в Англию, вместе с женщиной, похищенной им, как выяснилось позже. Фрей Луис ссылался на прошлое дона Педро, на его достойный, добродетельный образ жизни. Набожность, характерная для всех его поступков, привела его в третий, мирской орден святого Доминика, сделала членом Воинства Христова. Напоминал он и о чистой крови в его жилах. Фрей Луис подчеркивал: ему не верилось, что такой человек способен по своей воле совершить преступление, которому он был свидетелем. Фрей Луис испытал облегчение, узнав, что дон Педро намерен жениться на этой женщине, но оно сменилось ужасом: оказалось, что возлюбленная дона Педро — еретичка. В голове не укладывалось, что дон Педро совершил такое грубое насилие ради удовлетворения похоти, но еще невероятнее было то, что он спокойно воспринимал свой несравненно более тяжелый грех, на который указал ему Фрей Луис. Из ответов дона Педро явствовало, что он не задумывался над вопросом Веры, не счел нужным узнать, какую религию исповедует его будущая жена. Подобное небрежение само по себе достойно порицания, но в данных обстоятельствах это грех. Дон Педро косвенно признал его, поручив Фрею Луису обратить еретичку в истинную веру. Но у Фрея Луиса создалось впечатление, что ему поручили заняться еретичкой не из ревностного отношения к Вере, какое должен был проявить испанский аристократ дон Педро, а только из соображений выгоды.

Далее следовал подробный отчет о попытках монаха обратить еретичку на путь истинный, об их полном провале, о бохохульных шутках и дьявольских аргументах англичанки, свободно цитировавшей Священное писание и извращавшей его в собственных интересах с хитростью, столь свойственной сатане.

Именно тогда Фрей Луис впервые догадался об адском источнике ее вдохновения и понял, что странное поведение дона Педро объясняется тем, что он околдован. И впоследствии он нашел много подтверждений своей догадке. Взять хотя бы святотатственные угрозы дона Педро, ни во что не ставившего священническое звание Фрея Луиса, его монашескую сутану; яростное сопротивление, оказанное служителям инквизиции в Сантандере, грех за кровь, пролитую при аресте. Но самое главное и решающее — признание самого дона Педро, заключенное в процитированных словах; кощунственная любовь была ему навязана какой-то силой извне; ее источника он не знал, но не мог против нее устоять.

Так что это за сила, учитывая все обстоятельства, как не дьявольская, вопрошал Фрей Луис. Ее посредником явилась женщина, продавшая душу дьяволу, чтобы овладеть кощунственным искусством обольщения. Какова же цель обольщения? Несомненно, отравить Испанию ядом ереси через околдованного дона Педро и потомство ужасного союза, о котором он помышлял.