Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс - Кэмпбелл Челси М. - Страница 13

— Мы с тобой лучшие друзья, Кэт. Ты для меня много значишь. Но мы так и останемся друзьями. Мы могли бы быть вместе, но, как видишь, этого не случилось. Понимаешь?

Плечи Кэт трагически поникли, она плачет, из носа капает прямо на губу. Уткнувшись лицом мне в грудь, она молча кивает. Ей так плохо, что говорить она не может.

Повисает долгая, неловкая пауза.

Малиновый Огонь продолжает пристально смотреть мне в глаза с экрана телевизора, но теперь возникает впечатление, что он на меня сердится за то, что я обманываю Кэт. Но что было бы, если бы я сказал Кэт правду, признался, что я с ума по ней схожу, если бы мы снова сошлись и ничего бы из этого опять не вышло? Как быть, если она снова предпочтет мне кого-то другого? Вот уж после этого мы бы и друзьями не смогли остаться. Сколько раз еще мне пришлось бы разрывать с ней отношения, прежде чем все действительно было бы кончено?

— Кэт, я…

«Ты мне нравишься. Очень, очень сильно нравишься. Мне хочется проводить с тобой время, смеяться над шоу Малинового Огня, слушать дурацкие поп-группы, вместе учиться в Вилморе и стать в конце концов парочкой суперзлодеев». Да, мы с Кэт были бы прекрасными сообщниками, спорить на этот счет бессмысленно. Но что-то мешает мне сказать ей об этом, и я просто встаю, чтобы уйти. Иными словами, спасаюсь бегством.

— Мне пора.

— Подожди, — говорит Кэт, спрыгивая с кровати и преграждая мне путь к двери. У нее красное, опухшее лицо; по щекам продолжают течь слезы. Подняв мистера Вигглса, она отдает его мне.

— Не забудь. Это твой подарок на день рождения.

Кивнув, я обнимаю ее, прежде чем уйти — как будто еще не наигрался с ее чувствами. Она льнет ко мне, не отпускает, крепко держит побелевшими пальцами край моей спортивной курточки. Когда Кэт наконец отстраняется, на моей груди, там, где было ее лицо, остается мокрое пятно.

— До свидания, Дэмиен, — говорит она печально.

— До свидания, Кэт, — отвечаю я, чувствуя себя так, будто мы прощаемся навсегда, беру мистера Вигглса и ухожу.

4

На следующее утро я отправляюсь по следу Малинового Огня. Найти его несколько труднее, чем остальных, так как на рассвете он отправляется в город в сопровождении съемочной группы, чтобы отыскать материал для очередного шоу (я говорил вам, что ненавижу рано вставать?), но мне удалось уболтать секретаршу в телекомпании, и она поведала, в каком районе намечены съемки.

Малиновый Огонь — правильный человек и законопослушный гражданин, и я не хочу, чтобы он оказался моим отцом. Не только потому, что он может летать и всегда вершит исключительно добрые дела, а потому, что все это делается на глазах телевизионной аудитории. Если бы отцом оказался кто-то другой из троих, я бы мог забыть о его существовании, но если это все-таки он, мне придется каждый день стыдиться, видя его физиономию на экране. Малинового Огня я нахожу на улице. С ним съемочная группа. Они готовятся снимать сцену спасения котенка, застрявшего на дереве в чьем-то дворе. У Малинового Огня квадратный подбородок, аккуратная прическа и длинный широкий плащ. Ничем, кроме цвета, его волосы не похожи на мои. Он занимается благотворительностью, собирает Деньги для сиротских приютов, а в свободное время помогает людям выбраться из окон верхних этажей во время пожара или, как сейчас, спасает котят с высоких деревьев — словом, делает что-то тошнотворно правильное под прицелом телекамер.

Перехожу улицу, стараясь не обращать внимания на шум в соседнем дворе, где какой-то субъект спорит с невидимым собеседником по сотовому телефону, попутно награждая пинками газонокосилку, которая, очевидно, не работает.

Подходя к съемочной площадке, прикидываюсь любопытным бездельником и стараюсь подобраться как можно ближе. Потом я делаю вид, будто не понимаю, что все происходящее снимают, и направляюсь прямиком к Малиновому Огню. Помощник оператора выставляет руку, чтобы преградить мне путь. Он ничего не говорит, просто показывает мне рукой, что на съемочную площадку заходить нельзя.

Черт. Все несколько сложнее, чем я думал.

— Не беспокойтесь, ребята, — говорит Малиновый Огонь, поднимая вверх руку. — Супергерой готов к бою.

— Простите, сэр! — кричу я в тот момент, когда он собирается взлететь и подняться к кроне дерева, где сидит отчаянно орущий котенок.

Все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Члены группы, очевидно, решили, что я идиот, не понимающий, что идет съемка. Не обращая на них внимания, я, приветливо улыбаясь, бегу прямо к Малиновому Огню.

— Вы помогаете людям, правда? — кричу я на бегу.

Он смотрит на меня с искренним участием, от усердия сдвинув брови.

— Что я могу сделать для тебя, сынок? — спрашивает он.

Сынок. Да уж, отличный выбор слова, ничего не скажешь.

— Мне нужен ваш волос. Пожалуйста, не отказывайте мне. Это для школы. Мы делаем лабораторную работу.

Я никогда не ходил в школу, поэтому импровизировать на эту тему сложно. Однако словосочетание «лабораторная работа», очевидно, звучит солидно.

Малиновый Огонь хмурится. Длинный плащ развивается на ветру. Котенок продолжает оглашать окрестности отчаянными криками, а члены съемочной группы раздраженно переговариваются, сетуя на то, что из-за меня они не смогут вовремя окончить работу.

— Волос? — задумчиво переспрашивает он, недоверчиво глядя на мои руки в перчатках. Ему отлично известно, что даже один волос может представлять серьезную опасность, попав в руки врага.

— Прошу вас, мистер Огонь. Мне нужен только один волос. У всех ребят в классе они уже есть.

Супергерой так напряженно размышляет над моей просьбой, что даже забывает закрыть рот. Кажется, он уже готов сдаться, но потом ему в голову приходит какое-то соображение, и он отрицательно качает головой.

— Прости, сынок, я не могу этого сделать.

Люди из съемочной группы разом облегченно выдыхают: наконец-то можно от меня избавиться и вернуться к работе.

— Давайте заключим пари, — предлагаю я, глядя, как Малиновый Огонь готовится взлететь к вершине дерева. — Если я спасу этого котенка, не сходя с места, вы дадите мне волос?

Малиновый Огонь смотрит вверх, чтобы прикинуть, насколько высоко расположена ветка, потом переводит взгляд на меня. На лице его играет самодовольная улыбка.

— Хотел бы я это видеть, — произносит кто-то из съемочной группы.

Малиновый Огонь обдумывает мое предложение.

— Ладно, — говорит он, складывая руки на груди. Очевидно, он не верит, что я могу сделать то, о чем говорю. Надеюсь, он человек слова и даст мне волос, если у меня получится, но я хочу действовать наверняка.

— А что, если ты проиграешь? — спрашивает он.

— Не проиграю.

Я нагибаюсь, беру камень, потом, прищурившись, смотрю на ветку. Зажав камень между большим и указательным пальцами, я прицеливаюсь и готовлюсь к броску, но не бросаю. Снимаю левую перчатку и, смочив слюной указательный палец, поднимаю его, делая вид, что пытаюсь определить, откуда дует ветер. Все смотрят на меня, как завороженные, и молчат, опасаясь помешать. В наступившей тишине слышны только отчаянные вопли котенка, да еще мужчина в соседнем дворе продолжает ругаться по телефону. Выставив руку вперед, я стараюсь сделать так, чтобы камень оказался на воображаемой прямой между моим правым глазом и стволом дерева, бормоча под нос что-то по поводу углов и прочей математической чепухи. И вот наконец бросок. Камень пролетает между веток, перелетает через белый забор и приземляется во дворе, попав в голову человеку с мобильным телефоном.

— А, черт! — кричит он. — Кто это кидается?

Забыв о неработающей газонокосилке и телефонном разговоре, он смотрит на меня злобным взглядом. Я протягиваю руку.

— Мне нужен ваш телефон. Случай исключительный!

Мой собственный телефон остался дома. Кроме того, вовлечь в представление этого парня само по себе забавно.