Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Девчонки и мальчишки - Дик Иосиф Иванович - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— Подождите, а у меня вопрос, — сказал Лешка. — А как быть с одеждой, кастрюлями, топором и другими вещами? Их что, придется сдавать?

— Нет, сдавать не будем, — ответил Владимир Сергеевич.

— Но ведь эти вещи не наши, а пап и мам!

— А мы предположим, что мы их взяли в долг или нам, так сказать, их подарили.

— Ладно, — вдруг торжественно сказал Лешка. — А давайте также и продукты и деньги возьмем будто в долг или предположим, что нам их подарили. Вот и весь выход из положения!

— Товарищи, — будто стоя на трибуне, официальным голосом сказал Владимир Сергеевич, — мы, кажется, этот вопрос решили, и вновь к нему возвращаться уже нет смысла.

— Но что мы будем есть на ужин? — закричал Лешка.

— Ни-че-го, — по складам разъяснил Владимир Сергеевич. — Это даже полезно. Один врач говорил: завтрак съедай сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу. В общем теперь мы с вами несчастные сироты! Но у нас есть голова, руки и ноги.

И, словно для того, чтобы лишний раз показать свои ноги, Владимир Сергеевич стал затаптывать костер.

Но в этот вечер мы все-таки поужинали. Мы съели колбасу, привезенную из Москвы. И не оттого, что у нас не было воли отказаться от нее, а лишь для того, чтобы ее не выбрасывать: к утру она могла протухнуть.

Да здравствуют пампушки!

Наша самостоятельная жизнь началась ранним дождливым утром, когда мы, промокшие до нитки, вылезли после ночи из шалаша и пытались разжечь костер.

Спички и дрова были мокрыми. Единственная надежда была у нас найти в золе хоть одну маленькую искорку.

Осторожно тоненькой палочкой мы стали разгребать глиноподобную золу, и вскоре под толстым пластом на конце обгоревшего сучка мы обнаружили маленький розовый огонечек.

Под нашими губами он то ярко разгорался, то мерк и никак не хотел переходить на сухой мох, найденный в шалаше. Мы с трепетом смотрели на огонек, и наши сердца замирали, когда он потихоньку начинал покрываться матовым налетом.

Наконец микроскопическая искорка поползла по одной из ниточек мха и перескочила на соседнюю.

— Теперь я… один! — вдруг еле слышно скомандовал Владимир Сергеевич и, вытянув губы, стал дуть на мох.

Розовые ниточки все больше и больше расползались по сторонам, и в руках у Владимира Сергеевича вскоре очутилось огненное гнездышко с выгоревшей серединкой.

— Ух, спасены! — вздохнул он и, положив «гнездо» на землю, прикрыл его новым мхом, иголками и листьями. И вдруг над всей кучкой, словно над маленьким чумом, заколебался едкий дымок.

Вскоре мы разложили большой костер, для того чтобы обогреться, и маленький — для кастрюли с водой.

Умывшись на роднике, мы сели завтракать, то есть выпили по стакану горячей воды с брусничным листом.

У меня и у Лешки вода в желудке свободно переливалась, и эти «переливы» были очень хорошо слышны Владимиру Сергеевичу.

— Ну-с, товарищи романтики, — наконец спросил он, — надо завтракать, а чем? Денег и хлеба нет. Но есть желание стать полезными людьми.

— Я предлагаю на завтрак варить топор, — оптимистически сказал Лешка. — Помните, как в одной сказочке солдат топор варил? У нас будет суп из топора, а на второе мы его обсосем, как будто сахарную косточку. Вот проблема и решена!

— Уж лучше тогда ботинки взять, — сказал я, — они из кожи. Это очень вкусно — навар из подметок! А каблуки у нас на жаркое пойдут. С хреном съедим…

— Ну вы, дети! Развеселились! — сказал Владимир Сергеевич. — Я вас серьезно спрашиваю, а вы хиханьки да хаханьки!

— А знаете, — вдруг осветился Лешка, — деньги на хлеб будут! Я думал об этом всю ночь.

— Значит, ты хлеб берешь на себя? — спросил я.

— Беру.

— Чудесно! — сказал Владимир Сергеевич. — А мы с Юркой берем на себя другое съестное. Только, чур, деньги у Зойки не добывать!

— Ну зачем мне Зойка? — улыбнулся Лешка и, взяв кастрюлю и стакан, пошел по направлению к станции.

— Убежит? — спросил я Владимира Сергеевича.

— В Москву? Да нет, не думаю. А убежит — бог с ним! Нам такие люди не нужны.

— А какие нужны?

— Люди дела! Раз постановили — значит, выполняй! А то куда это годится: сегодня скажешь одно, а завтра — другое. Сам себя уважать перестанешь. А это самое страшное на свете.

По серому зеркалу Оки расходились миллионы маленьких кружков; мелкий дождик шуршал в кустах ивняка, выбивал на песке рябинки. Зеленые окрестности были задернуты легким туманцем. В природе было что-то такое осеннее и печальное.

«А может быть, и мне поехать в Москву? — думал я. — А ну его… этот шалаш и «самостоятельную» жизнь!»

Сняв брюки, в рубашках — дул холодноватый ветер — мы с Владимиром Сергеевичем начали ловить рыбу… руками.

Я предлагал сбегать в деревню к Сашке Косому за удочками, но Владимир Сергеевич махнул рукой:

— Ладно, обойдемся. На одном конце крючок, на другом дурачок! Рыбу можно по-всякому ловить…

— А правда, что и с помощью борной кислоты ее можно ловить? — спросил я. — У нее вздувается пузырь, и она всплывает!

— Ей бы ты еще на нос люминала насыпал.

Мы подходили в воде к ивовому кустарнику и осторожно шарили под его корнями. Владимир Сергеевич мне сказал, что в дождливую погоду рыба любит стоять в корнях или под корягами. И в подтверждение своих слов он вскоре выкинул на берег маленького окуня. Я выломал прутик с сучком на конце и продел ее сквозь рыбьи жабры и рот.

Я несколько раз чувствовал, как в мои ладони тюкались рыбки, но схватить мне их не удавалось.

— А ты не торопись, медленно, без шума, — погрузившись по горло в воду и еле заметно подбираясь к ивняку, учил меня Владимир Сергеевич, и вдруг — цоп! — в его руке опять блестит рыбка!

За час мы наловили семь рыбок. В конце концов и я поймал одну: серебряной елочкой висели они у нас на прутике и тянули граммов на двести пятьдесят. Как-никак, а завтрак у нас все-таки был.

Я то и дело выскакивал из воды и, посиневший, бегал по берегу. У Владимира Сергеевича лицо было в мурашках, и он отчаянно щелкал зубами.

— Вот бы сейчас стаканчик горячего какао да яичницу с жареной ветчиной! — говорил он, переходя по реке с места на место.

— А может быть, лучше сосиски с пюре на молоке?

— Нет, пельмени с маслом… Эх, каналья, ушла! — горько вздыхал Владимир Сергеевич. — И здоровая была, на полкило. Вот бы поели!

Мы еще с полчаса ходили по реке, но поймать еще какую-нибудь дурную уклейку или зазевавшегося пескаря нам не удалось.

Придя к шалашу, мы рыбу почистили, посыпали солью и уложили в кастрюлю. После чистки рыбки сделались еще меньше, но Владимир Сергеевич не огорчался. Он то и дело подливал в кастрюлю воды.

— Одно ведро воды, — говорил он, — заменяет сто граммов мяса, а два ведра воды — два яйца. И стоит только нам вскипятить три ведра воды, как у нас будет королевский завтрак!

В кастрюле уклейка догоняла уклейку.

Наша «уха» бурлила долго, а Лешки все не было. Без него завтракать мы не могли.

Мы с Владимиром Сергеевичем лишь в порядке пробы съели по четыре ложки ухи. И остались довольны. Мутно-серая эмульсия с костями была приятно солоноватой и имела далекий запах рыбьего жира.

— А Лешка, видимо, все-таки удрал к своей мамочке, — сказал я, вдыхая парок над кастрюлей. — Уже к Казанскому вокзалу подъезжает.

— Ты прав, надо садиться за стол, — сказал Владимир Сергеевич. — Что ж, будем есть без хлеба.

— Слушайте, Владимир Сергеевич, — сказал я, — а может быть, взять нам какой-нибудь крупы и насыпать в кастрюлю? Все-таки сытнее будет.

— А уговор?

— Да бог с ним, с этим уговором!

— А ты, брат, малодушный, — усмехнулся Владимир Сергеевич. — Говорил, надо воспитывать волю, надо закалять характер, а сам? Можешь, конечно, брать продукты. Там, кстати, на веревочках висит и масло и сахар. Я их рюкзаком прикрыл — не промокли.

Он взял ложку и принялся хлебать нашу уху.

Кастрюлю мы уничтожили в пять минут. Но не всю. Мы еще надеялись, что придет Лешка и спросит свою порцию.