Агент. Моя жизнь в трех разведках - Штиллер Вернер - Страница 28

При последующем поиске в шкафу я попал еще на другие важные документы, в том числе список материалов, в котором содержалась поступившая в последнее время с Запада разведывательная информация. Я упаковал всё, что казалось полезным и еще могло поместиться в мою сумку. Закрыв все кабинеты, я вернул ящичек с ключами дежурному офицеру и любезно с ним попрощался.

По дороге к Фридрихштрассе я еще раз остановился в моей старой конспиративной квартире, чтобы заполнить формуляр заявки для «особого служебного задания» и дополнить его поддельной подписью. На вокзале Фридрихштрассе я воспользовался затем «служебным входом». Кратко нажав на расположенную сбоку кнопку звонка, я обратил на себя внимание. Занавес в служебном помещении отодвинулся в сторону, и показалась голова в офицерской фуражке. Я прижал служебное удостоверение к стеклу окошка. Прозвучал зуммер, и дверь открылась. Помещение за ней было несколько больше. Справа лестница вела наверх к кабинетам дежурного персонала МГБ, который занимался пограничным контролем. Там стояли также мониторы, с которых наблюдали за всеми платформами. Я знал об этом от коллег. Прямо коридор шел к следующей двери без ручки, за которой находилась уже транзитная часть вокзала, с которой поезда ехали на Запад. На левой стороне помещения находился барьер вроде прилавка, за которым сидел капитан в форме пограничных войск, являвшийся, тем не менее, сотрудником нашего Шестого главного управления. Все теперь зависело от него. Я предъявил формуляр на служебное задание, служебное удостоверение, специальный документ на пребывание в пограничной зоне и особый заграничный паспорт. Однако капитан заинтересовался только заполненным мной белым формуляром заявки на служебное задание. Он рассматривал бумагу довольно долго, а потом спросил: — И ты думаешь, что служебная заявка заполнена правильно? На какой‑то момент у меня остановилось дыхание, но я ответил как можно более спокойно: — Но мне‑то откуда это знать, ее заполняла секретарша, а мой начальник расписался. Собственно, там все должно было быть в порядке!

— Нет, не в порядке, — настаивал товарищ капитан. — С 1 января действует новая служебная инструкция, по ней в заявке нужно обязательно указывать и суть служебного задания. Как видно, ты, похоже, собираешься перенести и оставить там чемодан. Итак, должно быть вписано: «собственная оперативная работа», а в скобках: «передача груза через границу»! Я возразил: — Знаешь, наша секретарша такая тупая, что ей понадобится дождаться следующего нового года, пока до нее это дойдет.

— Хорошо, — прозвучало из‑за «прилавка», — на этот раз я тебя еще пропущу. Однако, расскажи об этом в своем отделе, чтобы в следующий раз все было по правилам. Он шлепнул на бумагу выездной штемпель и с зуммером открыл мне дверь, ведущую в «западную часть».

Самый важный барьер был преодолен. Последнюю опасность представляли мониторы. Я двинулся в сторону метро, потому что оно находилось под западноберлинским управлением. Эта линия метро связывала юг и север Западного Берлина, проходя без остановок под Восточным Берлином с его закрытыми для входа и выхода «станциями призраков». На ней была лишь одна открытая для входа и выхода станция на восточной территории — здесь, на Фридрихштрассе Городская электричка, наоборот, была под контролем ГДР, и использование ее показалось мне слишком рискованным. Я спрятался на платформе, насколько это удалось, за опорной колонной. До этого момента всё шло по правилам МГБ, потому что сотрудники, занимавшиеся передачей груза через границу, должны были здесь смешиваться с прибывающими пассажирами, а потом бежать с ним назад в направлении выхода, чтобы оставить там что‑то в камерах хранения, что они якобы должны были бы снова забрать на обратном пути. Однако в действительности у западных агентов были запасные ключи для соответствующей ячейки, и они могли, таким образом, при следующем случае забрать себе оставленный для них материал, не въезжая при этом официально в ГДР.

Следующий поезд ехал в направлении севера, что было мне очень на руку, так как я хотел как можно скорее добраться до аэропорта Тегель, чтобы оттуда вылететь прямо в Мюнхен. Поезд прибыл вовремя. Однако я не присоединялся к прибывающим, а при звонке сигнала об отправлении сначала снова зашел за мою колонну, а потом уже быстро заскочил в первое купе. Поезд двинулся. Если сейчас дежурные на вокзале Фридрихштрассе подняли бы тревогу, они все еще могли бы включить красный свет до того, как поезд достиг бы территории Западного Берлина. Однако поезд притормаживал только на замурованных «станциях призраков» а затем двигался дальше. Когда он остановился в первый раз, мне в глаза бросился щиток с названием станции «Райникендорфер Штрассе». У меня получилось.

ПРИБЫТИЕ В НОВЫЙ МИР

Когда я, наконец, примерно в 22.30 прибыл в аэропорт, оказалось, что авиарейсов в ФРГ этим вечером уже не было. На кассе мне сказали, чтобы я подошел завтра. Но у меня не было времени ждать. Мне необходимо было срочно сообщить БНД, что я беспрепятственно прибыл в Западный Берлин со всеми документами, чтобы они оттуда сразу же занялись подготовкой эвакуации Хельги и ее сына. Поэтому я решил пойти в полицейский участок в аэропорту, чтобы попросить их немедленно связаться с Федеральной разведывательной службой или с ведомством по охране конституции.

Когда чуть позже там появился сотрудник западноберлинского земельного ведомства по охране конституции, я открылся ему: — Я офицер Министерства государственной безопасности ГДР и как раз перешел сюда из Восточного Берлина. Сообщите обо мне, пожалуйста, БНД в Пуллахе. Меня там ждут. Как доказательство я положил на стол свое служебное удостоверение. Между тем в кабинете появился и ответственный за безопасность французский офицер, так как согласно статусу Западного Берлина аэропорт Тегель находился во французском секторе — то есть, под властью военной комендатуры французов. Теперь дело пошло. Он привел с собой двух сотрудников французской секретной службы (внешняя разведка), и они тут же начали расспрашивать меня о шпионах ГДР во Франции, обещая в зависимости от моей готовности к сотрудничеству свою дальнейшую поддержку. Я передал им материалы на НС «Шпербера», которые были у меня с собой.

Затем к ним присоединились сотрудники полиции государственной безопасности Западного Берлина, главный комиссар уголовной полиции и другие военные. Обсуждение шло громко и на разных языках, пока меня, наконец, не провели к ожидавшей машине, которая с эскортом быстро привезла меня в полицай — президиум на Темпельхофер Дамм, то есть, в американский сектор. До начала опроса мне предложили что‑то выпить, и я высказал свои пожелания по поводу напитков. Я попросил холодного пива и большую стопку водки. Но это вдруг оказалось проблемой для полицейских, потому что водку им сначала пришлось купить на ближайшей заправке. В Министерстве госбезопасности это было бы совсем иначе. Между тем я смог позвонить брату Хельги, который со своей стороны для надежности еще раз проинформировал о моем переходе Федеральную разведывательную службу. Затем полиция государственной безопасности еще пожелала, чтобы я раскрыл им свои материалы и предоставил данные об агентах ГДР в Западном Берлине. Но я объяснил, что никаких срочных мер не требуется, а всё остальное я улажу с БНД.

После полуночи три американца, наконец, забрали меня и отвезли на квартиру в Далеме, где сотрудник ЦРУ сделал мне интересное предложение. Сейчас я находился в американском секторе. Если бы я попросил предоставить мне убежище в Соединенных Штатах, то уже через несколько часов меня бы вывезли в Америку на самолете. Судя по характеру беседы, это было сказано совершенно серьезно. Американская разведка, очевидно, очень заинтересовалась моей информацией и как раз была готова переманить меня у западногерманских партнеров. Но все же я еще должен был сначала позаботиться о бегстве Хельги, а в этом вопросе все ниточки сходились именно в Пуллахе.